Ник и другие я - Татьяна Лаас

Джек вопросительно наклонил голову на бок. Сэм сглотнула – неделю. Целую неделю он возился с ней и малышкой. Ухаживал, менял… Оркские зеленые футболки вместо подгузников. То, что они бывают одноразовые, он не догадался. Нежить же… Только… Чем он кормил Эш? И чем кормил её саму? Хотя последнее совсем неважно. Вот Эш – важно.

– Ха?

Сэм махнула рукой, мол, давай, двигай – в горле стоял комок, она сейчас и слова бы из себя не выдавила. Зря она обвиняла Джека в том, что он принесет Эш на смерть. Он уже раз спас их. Хотя чем он кормил Эш, нужно выяснить – она потом месяц болела и отказывалась от любого детского питания, Сэм еле откормила её. Джек пожал непонятно плечами и снова пошел.

А Сэм потрясенно сказала вслух, чтобы поверить самой:

– Он нас спас…

В этот раз Джек оборачиваться не стал. Он дошел до дома и неуверенно замер перед входной дверью, не поднимаясь по одинокой ступеньке, словно не он вламывался в начале лета. Сэм обошла Джека и открыла приглашающе дверь:

– Заходи! – она ему сильно задолжала, получается.

Он потоптался у порога, осторожно разглядывая комнату. Сэм скривилась – сама знала, как это выглядит: убого и бедно. Заклеенные бумагой окна – на стекла денег не было, камин, впритык к нему лежак, застеленный тюфяками с соломой, одинокий стол, разномастные стулья, комод для вещей Эш. И пыль, всюду пыль – последние дни, когда Эш температурила, Сэм было не до того, чтобы носиться по дому с тряпкой. Она с трудом находила время, чтобы поесть, постоянно укачивая капризничающую, горячую Эш на руках.

Джек тактично молчал, не зная, куда поставить ведра – хорошо иметь в друзьях нежить, всегда смолчит и ничего не скажет. Сэм грустно улыбнулась, подтверждая очевидное:

– Да-да-да, я отвратительная хозяйка. Грязь и пыль, не отрицаю, Джек. – наверное, все было гораздо хуже, чем казалось Сэм, раз даже нежить проняло – она-то уже привыкла к своему дому. – Поставь, пожалуйста, ведра у камина.

Она взяла из хозяйственного угла, где у неё хранилась всякая мелочь, которую никуда не приткнешь, два пластиковых ведра и тут же протянула их Джеку:

– Еще можешь принести? – Сэм подумала и добавила: – пожалуйста!

Хорошо бы наполнить всю бочку, в которой она дома хранила воду. Тогда пару дней можно не ходить за водой.

Джек кивнул и послушно взял ведра. И пошел, даже не ругаясь – просто идеальный парень! Клод всегда считал, что за дом должна отвечать женщина, хоть на охоте никаких поблажек Сэм не давал… Там она женщиной не считалась, а была охотником. Может, и правильно, хотя заниматься утомительной стиркой в одиночестве было обидно. Сэм улыбнулась сама себя – впервые при мысли о Клоде горло не сжал комок и слезы не выступили. Забавно, но, оказалось, что время, действительно, лечит.

Сэм пошла в поленницу, находившуюся тут же, в доме, и первым делом разожгла огонь в камине, перелила воду в котел, висящий на крюке у камина, и повернула котел к огню. Может, не идти сегодня на охоту? А взять и помочь Джеку – она ему задолжала, если её догадка о потерянной неделе верна. Нитки дома есть, время свободное тоже.

Она пошла к столу, достала из ящика ножницы и швейные принадлежности. Только вот стерилизовать их было нечем. Но надо ли это делать для нежити? М-да, как-то вот курса нежитемедицины не существовало. Хотя и Провала, полного бесконтрольных нанов до этого не было. Не мог ли Джек там что-то подхватить на свою голову? Что-то, что не дало погибнуть его мозгам? Или личности. Или душе – кому что ближе.

Раздался скрип двери – Джек снова топтался у порога, поставив ведра на пол.

– Проходи, Джек! – позвала его Сэм, решительно доставая из тайника праздничный кекс. Она его купила давным-давно на свой день рождения, только смысл давиться кексом в одиночестве? А хлеба в её доме давно уже не было.

Джек, обходя камин по большой дуге – все же огня он, как приличная нежить, боялся, подошел к столу и замер, ничего не понимая. Сэм кивнула на стул:

– Садись!

Джек нерешительно присел на самый край, словно ждал подвоха. Помнил, наверное, как она его отсюда гоняла огнем… Сэм открыла пластиковую коробку с кексом и принялась его нарезать на ломтики:

– Хлеба у меня нет, но кекс – чем не хлеб? – она протянула Джеку кусочек и скомандовала: – рот, пожалуйста, открой.

Джек чуть подался назад. Просто на всякий случай. Видимо, когда-то она погорячилась с «гостеприимством».

Сэм мягко сказала:

– Джеееек! Это нестрашно. И, кстати, очень вкусно.

Он отрицательно замотал головой – наверное, не такой деликатес этот кекс, как чьи-то мозги… Или чем он там питается? Падалью? Почему-то представить Джека, поедающего падаль, было сложно. Слишком он живой для этого.

Сэм пояснила для него, внимательно рассматривая Джека – у него была живая мимика, мог и случайно выдать себя:

– Я купила этот кекс на день рождения. Думала, что до него еще десять дней, а оказалось, что я умудрилась просчитаться. На целую неделю. Представляешь? Лето закончилось, осень идет. И мой день рождения через пару дней. Я тут подумала, что потерять время я могла только сразу после родов. В самом начале лета. Только одна проблема – Эш не выжила бы неделю без присмотра… Это ты ей помог?

Джек замер, открывая рот в попытке что-то сказать, и, как всегда, у него не получилось. Видимо ни еть, ни ха не подходили к ситуации. Пока он давился словами, Сэм победно запихала кекс ему в рот, замирая – а зубы у него нормальные. Человеческие, не приспособленные грызть кости в поисках мозга… И вот пойми – он еще не мутировал в нежить или уже мутирует обратно в человека? И как такое вообще возможно?!

– Жуй! – старательно строго сказала Сэм, потому что Джек явно собирался выплюнуть непонятную еду. Все же, похоже, падалью он питается. – И повторяй за мной: покой этого дома священен для меня!

Джек обреченно принялся что-то мычать, и Сэм его пожалела, полотенцем вытирая крошки со рта и поврежденной щеки:

– Мысленно повторяй! Я тебе