Дом царя Давида (СИ) - Метлицкий Александр Александрович

— Что же делать?

— Выполни свой долг. Как разберешься с горцами, немедля возвращайся.

Все лето войско во главе с Иорамом и Охозией гонялось за горными ордами. Бой они не принимали. В конце концов, горцы ушли в свои ущелья. Братья поставили лагерь в предгорьях восточных гор.

Вечером братья сидели в палатке, и пили вино. Иорам мрачно смотрел на огонь очага. Стукнув кулаком по колену, он произнес:

— Сколько можно торчать в этих горах. Горцы по любому уже не вернуться. Лето заканчивается, а мы даже ни одного горца не поймали. Я даже не сомневаюсь что это дело рук Реи. Я лично с ним разберусь за такие козни.

— Стоит ли так переживать изза Реи, — Охозия посмотрел на брата и продолжил, — Отец хочет подчинить своей воле всех. Я не знаю, зачем это делать. Но что если после его смерти народ не захочет признавать тебя наследником. Для всех наследник Кеназ.

— И что, — удивленно спросил Иорам, — Отец объявил наследником меня. Народ должен уважать волю своего царя. А если не уважит, то войско на моей стороне. А с мечом в руке я улажу любой конфликт.

— Это все видимость, — покачал головой Охозия, — Ты в плену своей фантазии. Войско идет за князем лишь пока он делает то, что им нравится. Ты думаешь, почему Реи полагается лишь на макацаитов и наемников. Они будут верны тому, кто защищает их дома и семьи. Твое войско из столицы. Их набрал наш царь. Их верность надо заслужить.

— Я думаю, ты не прав, — задумчиво ответил Иорам, — Но даже если ты прав отец еще жив. Поэтому сейчас все твои мысли бессмысленны.

В этот вечер Охозия еще долго бродил по лагерю. Забравшись на небольшую возвышенность, он долго там сидел и смотрел на звезды. Что-то его беспокоило. Но вот что, он понять не мог.

Он пытался объяснить Иораму, что сейчас важно думать о будущем. Но брат его не понял. Он думает, отец вечен. Но это не так. И когда его не станет, начнется усобица братьев. И в этом конфликте им не поможет никто.

Выход один. Надо признать как власть Реи в Макаце, так и право на престол Кеназа. Если все сделать по закону, то больше никто не усомнится в справедливости решения царя. Это будет означать мир для всех.

Охозия пошел к себе. Все его мысли просто глупы. Как он может доказать что то тем кто хочет сложить свою буйную голову во имя власти. В любом случае завтра его брат, скорее всего, решит вернуться в Ашдод. Тем лучше.

Утром Охозия проснулся от сильного шума. Лагерь явно был чем-то взбудоражен. Он вышел и увидел, как воины в полном боевом облачении ходили по лагерю и громко, что-то обсуждали. Они все шли к центральной площадке.

Там обычно располагался военный штаб. Воины уже полностью заполнили всю площадку. Охозия пробрался к группе боевых командиров и увидел Иорама. Он подошел к нему и спросил:

— Что случилось. Почему все здесь собрались.

Иорам молчал. Он был подавлен и явно не знал что делать. Он тихо произнес:

— Отец умер.

— Что! — Охозия с удивлением смотрел на своего убитого горем брата, — Значит, мы возвращаемся.

— Не совсем, — Иорам с беспокойством смотрел на свое войско, — Там бунт в столице. Горожане освободили Кеназа и посадили на престол. Если я сейчас поверну войско, то это будет означать войну.

Охозия посмотрел на воинов. Они стояли на площади и громко обсуждали новости о мятеже. Если Иорам решится, то начнется война. Он спросил:

— И что ты будешь делать?

— Я не знаю.

Он вышел вперед, и воины замолчали.

Иорам громко произнес:

— Воины Ашдода! Наш добрый и милосердный царь Маон покинул нас. Горожане освободили царевича Кеназа и посадили на престол. Сейчас выбор за вами. Повернете ли вы к нему свой меч острием или рукоятью.

— Ты наш князь!

— Веди нас на Ашдод!

— Мы с тобой князь!

Иорам смотрел на воинов и все больше понимал, что втягивается в братоубийственную войну. У него нет прав на престол, и многие воины просто покинут его. Он покачал головой и сказал:

— Я не поведу вас. У Кеназа больше прав на наследование. Я не пойду против него.

Иорам повернулся и ушел к себе. Охозия смотрел на воинов. Они начали спорить, шум поднялся такой, что Охозия решил уйти подальше. Он поехал проверить посты. Но к его удивлению все посты были оставлены.

Охозия поехал в лагерь. Но в лагере царила тишина. Он пошел посмотреть палатки. Все вещи были раскиданы. Никого не было. Доехав до площади, он увидел, что даже боевые командиры бежали.

Он вошел в палатку к Иораму. Тот сидел и пил секиру.

— А вот это лишнее.

— Ни мешай, — проворчал он, — Я пью за отца. Лучше распорядись о посыльных к моему брату.

Охозия сел рядом и налил секиры.

— Некого посылать. Все ушли.

Иорам мрачно посмотрел на Охозию.

— Ушли. Вот трусы. Бегут поскорее к хозяину.

— И что мы будем делать?

Иорам задумчиво смотрел на свою чашу. Выпив все залпом, он сказал:

— А мы тоже поедем. Пусть себе правит. Хочу годик или два отдохнуть. А потом видно будет.

Охозия налил себе еще секиры и сказал:

— Я с тобой.

22

Самое скверное — это холод. Царь Давид постоянно мерз и не мог согреться. Он проникал в суставы, и они не могли двигаться. Он окутывал ноги и поднимался до ягодиц, он входил в рукава и доходил до плеч. Давиду сделали штаны до лодыжек, он постоянно носил мягкие сапоги из барашка обитые изнутри мехом. Еще была изготовлена гигантская жаровня, на которой можно было бы поджарить целого барашка, и которая постоянно нагревала комнату. Меха и драпировки покрывали стены, чтобы препятствовать проникновению сырости.

Совет царских жен утверждал, что девица согреет жарче, чем жаровня. Девицы повышают температуру тела мужчин, девица, по крайней мере, согреет ложе царя. Старый Эфраим, верный слуга, который служил столько лет и последовал в изгнание за своим царем, уже преодолел горизонт, и его душа отдыхала с праведниками. Его заменили двое мужчин, молодых и сильных, но они не смогли создать комфорт для старого царя.

— Она позаботится о тебе, — говорили Маана и Вирсавия, сами страдавшие от ревматизма. — А ночью она сделает так, что тебе никогда не будет холодно.

Он кивнул головой. Совет царских жен направил гонцов по всему царству найти красивую и умную девицу, чтобы согреть царя. Их привели множество в Иерусалим, и среди них была красавица из деревни Сунем, что у подножия горы Море, в Галилее. Ее звали Авишага.

Израиль больше управлялся администрацией, нежели волей царя. И пришло несчастье. Адония, первый, кто должен был наследовать трон после смерти Авессалома и Амнона, решил воспользоваться до времени своим правом. Его титул наследника престола отравлял его, как испарение конопли, которую сжигали в жаровне. Жизнь его походила на рай, где нужно было лишь протянуть руку, чтобы сорвать плоды. И, как Авессалом, он проезжал по стране на колеснице, за которой следовали пятьдесят всадников и еще столько же придворных. Он был как факел, как стяг, развевающийся на ветру, ангельское и блистательное видение!

Дело подготавливалось потихоньку некоторое время, но разразилось так внезапно, что ошеломило Иерусалим и самого Давида.

Реи вышел на террасу и еще раз прочитал послание Шимея. Тревожные дела творятся, пока он сидит здесь. За пару летних месяцев Реи провел большую работу. Он сосредоточил свои войска на юге и в крепостях до Ашдода. Между тем он не стремился стать захватчиком престола.

Поэтому Реи вел переписку с знатью Ашдода. Никто из князей не мог сравниться с ним в силе. Постепенно воины из различных княжеств и столицы переходили к нему на службу, и в настоящий момент у Реи было самое большое войско. К тому же он взял под контроль все крепости и границы.

Кеназ между тем все больше усиливался в Ашдоде. Иорам подчинился брату и держал гарнизон под контролем. Охозия посещал различные племена, перетягивая симпатии на сторону Кеназа. Но знать Ашдода не желала власти хораитов и потому Реи как человек, проживший среди филистимлян, им больше нравился.