Ты не заставишь меня (СИ) - Гауф Юлия

Шаги даются тяжело, но я дошла до отделанных под мрамор раковин, и уперлась в одну из них руками. Мне нужно умыться, нужно понять – это бред или правда, и вернуться.

Или сбежать.

Резко выдохнула, и хотела уже повернуть кран, как услышала, как открывается дверь. Мое уединение разорвали.

В зеркало я увидела, как медленно и верно ко мне приближается темная мужская фигура.

— Привет, – поздоровался он таким знакомым хрипловатым голосом, — любимая.

Оглянулась.

Мне не мерещится, это он. Восстал из мертвых, приближается ко мне.

Поясницей оперлась на раковину, пальцами вцепилась в ее холодные края. Демьян остановился в нескольких шагах от меня.

Смотрим друг на друга, и шумит зал далеко за стеной.

Мне страшно.

От его взгляда.

Все это время тот вечер в памяти будто в тумане был смазан, а сейчас, когда Демьян стоит напротив – я так четко все вспоминаю.

Как он упал после выстрела, и как я побежала, бросила его там одного. Как машину ловила и ехала куда-то, я до ночи каталась по городу, а потом оказалась у больницы.

Лара лежала в реанимации, а я сидела в коридоре до утра.

Я так больше и не вернулась туда, в его квартиру.

А его спасли.

— Что молчишь? – он подступил еще ближе, усмехнулся на один уголок. — Не рада что ли, Алина?

Сглотнула.

Тело словно окаменело.

А Демьян подошел почти вплотную.

И схватил меня за горло.

— Ты язык проглотила? – выдохнул он мне в лицо, и я поморщилась, от него спиртным пахнет, и злостью, и гневом, если у этих эмоций есть запах, то он такой – крепкий, острый.

Дышать стало трудно, перехватила его руку и попыталась убрать, отодвинуть.

— Демьян, больно, – прохрипела.

— Что тебе? Больно? – показалось, что он сейчас засмеется, с такой издевкой это было сказано. Он посмотрел мне в глаза. Помолчал.

Я перестала вырываться.

Мне плохо.

Не может человек так смотреть, это взгляд демона.

Он сам оттолкнул меня, и я ударилась заколкой об зеркало, она полетела в раковину, и волосы рассыпались по плечам.

Всхлипнула.

Господи.

Мне ведь даже сказать ему нечего. Прости, что убила тебя, то есть я очень рада, что ты выжил?

Боже мой.

— Давай мы…– хотела предложить успокоиться, но заткнулась под его черным взглядом.

— И давно ты с Маратом трахаешься? – Демьян кивнул на дверь. — Волынова он грохнул? Ты попросила? Меня просила.

— Ты не понимаешь.

— Куда мне, – он хмыкнул, распахнул пиджак, и я увидела кобуру.

Демьян неторопливо достал пистолет, оглядел его со всех сторон, как если бы ни разу не видел. Поднял голову.

Замерла.

Он же не будет…стрелять в меня. Здесь слишком людно, а меня в новостях показывают весь день, он просто не выйдет отсюда, если сделает это.

Демьян словно мысли мои услышал, снова приблизился, и холодная сталь коснулась моего подбородка. Он надавил, заставляя запрокинуть лицо к нему.

— Не надо, – шепнула.

— Чего не надо?

— Я хочу уйти.

— А я хочу, чтобы ты встала на колени, – пистолетом он провел по моей щеке, дотронулся волос, – и попросила еще раз.

Другой рукой он коснулся ремня на своих брюках, щелкнул пряжкой.

— Я не буду, – дернулась в сторону.

— Это не просьба, Алина, – он схватил меня за волосы, и глаза защипало от паники и бессилия. — Что не так? Ты уже делала это. И тебе нравилось. А сейчас, – он намотал прядки на кулак, сжал, — только от тебя зависит – выйдешь ты отсюда или нет.

— Демьян.

— Смотря как попросишь.

— Демьян.

— Мне терять нечего.

В его глазах горят злые искры и желваки играют на скулах, на черных волосах блестит свет яркой лампы, и в зеркале наше отражение – две фигуры, мужская и женская, друг к другу вплотную, я поверить не могу, что он меня не отпустит.

Заставит встать на колени, как ту проститутку, которая четверть часа назад висла на нем у стойки.

И в то же время. Я смотрю на него. И мне чудом кажется то, что он здесь, со мной, разговаривает, хватает меня, живой, горячий, и его сердце бьется.

Не выдержала и потянулась к нему. Уперлась грудью в его грудь и услышала – да, оно бьется, так сильно, так быстро стучит, он жив…он мой.

— Что ты делаешь. Какого черта, – он отстранился. Сам. Отпустил. Окинул меня диким взглядом, в нем ненависть и жгучее желание вперемешку. — Сука.

Он замахнулся пистолетом, и я вздрогнула, крепко зажмурилась. Удара не последовало, вместо этого он прижал к себе и выдохнул, как огнем обжег ухо.

— Я отдыхать сюда пришел. Не за тобой. Гуляй пока. Но знай, что я рядом. И никто тебя не спасет. Никто, ты поняла, любимая?

Никто не спасет…

Его рука задрала пиджак, нырнула под майку, поднялась по животу и сжала голую грудь.

Вскрикнула, от боли или неожиданности, тело сразу узнало его руки, которые ласку дарили, но и на грубость этих рук оно откликнулось, сразу.

Я голодала по нему.

Ягодицами оперлась на раковину и машинально, не соображая, что делаю, пальцами скользнула под пояс его брюк.

Он напрягся.

Дотронулась твердой горячей плоти.

Он шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

Если он меня сейчас толкнет – я на колени упаду. И сделаю, что скажет.

Он не толкнул.

Зато дверь отлетела, будто от удара, и с грохотом стукнулась в стену.

Открыла глаза.

На пороге Марат, с пистолетом наизготовку. Увидел нас и нахмурился, шагнул в туалет.

— Демьян, в чем дело? – сухо, настороженно спросил мой помощник. — Это дамская комната.

— Тогда Коваль здесь тоже нечего делать, – Демьян усмехнулся. Его ладонь плавно скользнула по голому телу, он небрежно одернул мой пиджак. — Следи за хозяйкой, – бросил он Марату и двинулся мимо него. — Вроде как королева города с сегодняшнего дня. А в трусы ко мне лезет. В общественном туалете, – он щелкнул пряжкой, застегиваясь, и вышел.

Марат остался.

Отвернулась к зеркалу, открыла кран. Пальцы покалывало, подставила их под холодную воду.

— Алина, – Марат вырос за спиной.

— Ничего не говори, – отрезала.

Он сдвинул меня в сторону и выключил воду.

— Не забывайся, – жестко потребовал. — Где Демьян пропадал больше месяца? Что у вас за игры? Не надо со мной шутить, Алина, – пригрозил.

Нет никаких игр. Просто я стреляла в любимого человека, а он выжил. И теперь ненавидит меня, хочет моей смерти. А я ношу его ребенка. Вот такая невеселая история.

— Я не шучу с тобой, – упрямо открыла кран. Плеснула воду на пылающие щеки. — Дай мне минуту. Сейчас выйду и поговорим.

Глава 24

Я иду. Колени немного дрожат, больше всего хочется расплакаться и сбежать отсюда. Или кинуться к Демьяну, молить простить меня.

Вот только как? Прости, что выстрелила, и ушла?!

Не простит. Да и не думаю, что стоит извиняться. Я рада, что Демьян жив, вернее нет, я счастлива. По-настоящему. Что он дышит, что существует в этом мире, и пусть так и будет дальше.

Вместе нам точно не быть.

Потому я иду, и стараюсь не показывать, насколько я счастлива, и насколько мне больно.

— Ну? Рассказывай, – процедил Марат, когда я села рядом с ним на пропахший табаком диван. — Какого черта происходит?

— Демьян вернулся – вот что происходит, – кивнула на него.

Еще больнее стало.

Демьян сидит напротив, между нами шагов пятнадцать. Он расположился за таким-же низким столиком, на таком-же диване, и по обе стороны от него сидят девки. Почти лежат на нем. Смотреть невыносимо, но и не смотреть не получается.

Как одна из них оглаживает Демьяна по плечам, пробегается пальцами по щеке, легонько оцарапывает ногтями шею.

Вторая продолжает отрывать по виноградинке, и кормить Демьяна.

Это уже не флирт, это прелюдия.

— Я вижу, что он вернулся, – процедил мужчина. — Хотя уверен был, что его грохнули, и закопали, а сверху зацементировали. Ты не в курсе, где он пропадал весь месяц?