Восход Эндимиона - Дэн Симмонс

Сержант издал странный звук, который при желании можно было бы принять за смешок.

– У нас были силовые экраны класса «четыре», а они нападали на нас со своими стрекозиными крылышками… Мы их сожгли, потом нас отправили по трое из каждого отделения обратно с добычей, и мы с Клюге повели остальных вычищать пещеры…

Де Сойя слушал. На исповедь оставалось меньше минуты.

– Мы знали, что это родильный астероид, отец. Мы знали… все знают… что Бродяги, даже те, которые запустили к себе внутрь машины и перестали быть людьми… что они так и не научились рожать и выкармливать детей в невесомости… Мы знали, что это родильный астероид, когда лезли внутрь… Прошу прощения, отец…

Де Сойя хранил молчание.

– Но даже так, сэр… Эти пещеры сильно напоминали дома… кровати, колыбели, видеоблоки, кухни… мы и не думали, что у Бродяг может быть такое… Но больше всего пещер были как…

– Ясли, – докончил капитан де Сойя.

– Так точно, сэр. Ясли. Крошечные кроватки, а в них лежали малыши… Не какие-нибудь там уроды, сэр, не чудовища, не те бледные крылатые твари, с которыми мы сражались, не «ангелы Люцифера»… просто обыкновенные малыши… Их там были сотни, нет, тысячи… Пещера за пещерой… Во многих комнатах они погибли от декомпрессии, кого-то разорвало на кусочки, кто-то просто умер, задохнулся. Но некоторые пещеры оставались герметичными. Мы взрывали шлюзы и проникали внутрь. Матери… беременные женщины с распущенными волосами… они бросались на нас, царапались и кусались, отец… Мы не обращали на них внимания – все равно: или вынесет из пещеры в туннель, или задохнутся… Но дети… в своих крошечных пластиковых респираторах…

– Инкубаторах, – поправил капитан де Сойя.

– Так точно, – устало отозвался сержант Грегориус. – Мы связались с кораблями, спросили, что нам делать с этой кучей детишек в инкубаторах… И генерал Барнс-Эйвне приказала…

– …продолжать, – прошептал отец капитан де Сойя.

– Так точно, сэр… И мы…

– …выполняли приказ, сержант.

– Мы истратили на ясли все гранаты до последней, отец. А потом пошли в ход винтовки. Комната за комнатой, пещера за пещерой. Пластик плавился… Одеяла вспыхивали… Наверно, туда подавался чистый кислород – малыши взрывались как гранаты… Нам пришлось включить экраны, и все равно… Я целых два часа отчищал скафандр… Но много инкубаторов не взорвалось, они пылали, как сухое дерево, как факелы, со всем, что в них было, словно в печке… Воздуха уже не осталось, абсолютный вакуум, но в инкубаторах атмосфера еще была… и мы отключили наружные наушники. Все как один. Но все равно мы слышали плач и крики – сквозь силовые поля, сквозь шлемы… Я до сих пор их слышу, святой отец…

– Сержант…

– Да, сэр?

– Вы выполняли приказ, сержант. Мы все выполняли приказ. Его Святейшество уже давно объявил, что Бродяги променяли свою человеческую сущность на наноустройства, на мутации с хромосомами…

– Но эти крики, отец…

– Сержант! Ватиканский Собор и Его Святейшество постановили, что крестовый поход необходим – само существование человечества под угрозой, – необходим ради спасения от Бродяг. Есть приказ. И вы его выполняли. Мы солдаты, сержант.

– Да, сэр, – прошептал Грегориус.

– У нас нет времени, сержант. Мы поговорим об этом позже. А сейчас я налагаю на вас епитимью… не за то, что вы как солдат исполняли приказ, а за то, что позволили себе усомниться. Пятьдесят «Аве Мария» и сто «Отче наш», сержант… И молитесь, молитесь, как следует, чтобы понять…

– Да, отец.

– А теперь говорите, что вы искренне раскаиваетесь… поторопитесь, сержант.

Когда до него из-за перегородки донесся торопливый шепот, отец капитан де Сойя поднял руку в благословении и произнес формулу отпущения грехов:

– Ego te absolvo…

Восемь минут спустя отец капитан и экипаж «Рафаила» лежали в своих саркофагах. Звездолет разогнался и совершил прыжок в систему Маммоны. После мгновенной смерти экипаж ожидало долгое и мучительное воскрешение.

Великий Инквизитор умер и отправился в ад.

Это была лишь вторая его смерть и второе воскресение, и ни то, ни другое не привело его в восторг. И Марс на самом деле оказался адом.

Джон Доменико кардинал Мустафа и его свита в количестве двадцати одного человека – чиновники Священной Канцелярии и служба безопасности, включая личного помощника Великого Инквизитора, незаменимого отца Фаррелла, – прибыли в систему Старой Земли на новом «архангеле». Перед началом работы на Марсе на восстановление сил после воскрешения было отпущено целых четыре дня. Великий Инквизитор получил уже достаточно информации о красной планете, чтобы у него сложилось вполне твердое убеждение: Марс – это ад.

– На самом деле, – возразил отец Фаррелл, когда Великий Инквизитор поделился с ним выводом, что Марс и есть ад, – тут больше подойдет другая планета системы, Венера… Там все плавится и кипит, чудовищное давление, озера жидкого металла, страшные ветры и ураганы…

– Заткнись, – сказал Великий Инквизитор и вяло махнул рукой.

Марс… Первый мир, колонизированный людьми, несмотря на низкий рейтинг (2,5 по старой шкале Сольмева)… Здесь была проведена первая попытка терраформирования, и, соответственно, первая провальная попытка… После того как Старая Земля ухнула в черную дыру, Марс обходили стороной – из-за двигателя Хоукинга, из-за Хиджры, из-за того, что никто не хотел жить на этой ржаво-красной планете, когда в галактике почти бесконечное множество миров с более здоровым и приятным климатом.

Века после гибели Старой Земли Марс был таким захолустьем, что его даже не включили в Великую Сеть – этот пустынный мир мог, пожалуй, заинтересовать только изгнанников с Новой Палестины (легендарный полковник Федман Кассад, как с удивлением узнал Мустафа, родился в одном из лагерей палестинских беженцев) и дзен-гностиков, возвращавшихся на равнину Эллада, чтобы возродить учение магистра Шредера. Лет сто все вроде бы шло к тому, что вторая попытка терраформирования будет удачной – гигантские котлованы стали морями, в долине Маринер разрослись целые чащи циклазоидных папоротников, но энтропия победила, и наступил следующий ледниковый период.

Во времена расцвета Великой Сети Флот Гегемонии принес на красную планету порталы и создал в недрах исполинского вулкана Олимп Офицерскую Школу ВКС. Почти полная изоляция Марса от торговли и культуры Сети вполне устраивала ВКС, и вплоть до Падения планета так и оставалась военной базой. После Падения остатки ВКС установили на Марсе военную диктатуру – так называемую Марсианскую Военную Машину, – распространявшую свое влияние до Центавра и Тау Кита; это могло бы стать зародышем второй галактической империи, если бы не вернулся Орден. Имперский Флот быстро расправился с марсианским, загнал Военную Машину в пределы системы Старой Земли, а полководцы попрятались на древних орбитальных базах ВКС и в туннелях Олимпа. Военные базы Священной Империи обосновались в поясе астероидов и на спутниках Юпитера, а на Марс высадили миссионеров и губернатора, дабы усмирить красную планету.

Тут-то и выяснилось, что на Марсе так мало жителей, что и обращать в истинную веру и управлять, собственно, некем. Воздух холодный и разреженный, большие города разрушены, вовсю свирепствуют пылевые бури, в ледяных пустынях мрут от эпидемий последние горстки кочевников – все, что осталось от великой расы марсиан; и теперь лишь колючие хилые кактусы росли там, где некогда цвели яблоневые сады и зрели на плантациях ягоды брэдберии.

Как ни странно, лучше всех приспособились к изменившимся условиям загнанные, презираемые палестинцы Фарсиды. Потомки древней Ядерной Диаспоры 2038 года от Рождества Христова прижились на Марсе и донесли ислам до многих кочевых племен и свободных городов-государств. Когда на Марсе появились имперские миссионеры, новые палестинцы не обнаружили ни малейшего желания подчиняться Церкви, ведь их не удалось сломить даже безжалостной Марсианской Военной Машине.

Именно там – в палестинской столице Арафат-каффиех – появился Шрайк и прикончил сотни, если не тысячи человек.

Великий Инквизитор переговорил со своими чиновниками, встретился с командованием гарнизона Имперского Флота на орбите и в сопровождении внушительного эскорта отправился непосредственно на Марс. Космопорт столицы, города Сент-Малахи, был открыт только для военных кораблей – впрочем, прибытия транспортов или пассажирских звездолетов в ближайшую марсианскую неделю все равно не ожидалось. Первыми сели шесть катеров конвоя, и когда кардинал Мустафа ступил на марсианскую почву – точнее, на Имперский бетон космопорта, – сотня швейцарских гвардейцев и людей из службы безопасности оцепили космопорт. Официальную делегацию Марса, в том числе архиепископа Робсона и губернатора Клэр Пало, тщательно обыскали и проверили сканерами.