Огонь, водка и медные... трупы - Вячеслав Шалыгин

— Оставь надежду, всяк сюда влетевший, — невесело усмехнулся капитан.

— За что?! — продолжал ныть Курдюк. — Я не винова-ат…

— Придется думать самим, — пробормотал Професор.

— О чем? — меланхолично спросил Зигфрид.

— Как смотаться.

— Отсюда? — капитан с сомнением оглянулся по сторонам.

— А что — отсюда? — Горбун зло оскалился. — Я двадцать крытых разменял, прежде чем на Бастурман попасть. Десять федеральных, семь гундешманских и даже три суперманоидных. Нигде долго не задерживался. Побеги — мой конек.

— Професор, — уважительно сказал капитан. — Только сейчас другая ситуация. Времени на подготовку маловато.

— Главное — идея, а подготовка… Она бывает и не нужна. В этих подвалах я каждый закуток знаю. Только за дверь выйти.

Он похлопал по бронированной двери. Она была такой толстой, что не отозвалась на его хлопки даже легким гулом.

— Идея? — Зигфрид почесал макушку. — Проще простого!

Он наклонился к Курдюку и свинтил с его жирного пальца увесистую печатку. Толстяк возмущенно захлопал глазами, но наткнулся на холодный взгляд Професора и от возражений воздержался.

Капитан напялил перстень на средний палец и постучал в броню. На этот раз звук получился звонким и хорошо слышным всему подвалу. Однако реакция у охранников была замедленной, и откликнулись они не сразу.

— Чего ломишься? — наконец раздался ленивый голос. — Если в сортир захотел, можешь сразу в штаны гадить. Выводить не положено.

— Я прошу у вас минуточку внимания, — бодро крикнул Зигфрид. — Я представитель марсианской компании! Наша фирма проводит презентацию своих товаров! Четыре прекрасных набора полезнейших хозяйственных принадлежностей вы можете получить совершенно бесплатно! Оплачиваются только расходы по доставке!

— Ты чего, ошизел? — удивился охранник. — Какая, на фиг, компания, какие товары?

— Позвольте мне войти, и я покажу вам замечательнейший карманный пылесос для чистки компьютерных ковриков! А также набор сменных отверточных головок, комплект граненой посуды из настоящего венецианского стекла, а также — жемчужину нашей презентации! Новинкау! — коллекцию настоящих французских коньяков! Целых четыре бутылочки по двадцать пять миллилитров!

— По двадцать пять литров? Четыре? — засомневался страж.

— Я представитель марсианской компании! — снова завелся Зигфрид. — Наша фирма проводит презентацию! Позвольте мне войти, и я покажу вам набор замечательнейших принадлежностей…

— Куда войти-то? — совсем растерялся стражник. — Ты же и так в крытой.

— Позвольте же войти, здесь, на улице, очень сильно дует! И я совершенно бесплатно вручу вам жемчужину нашей презентации! Новинку! Коллекцию настоящих…

— Какая улица?! — взревел охранник.

— …Французских коньяков! Целых четыре бутылочки по двадцать пять миллилитров!

— Ну, ур-род, падла, коммерсант хренов, конец тебе!

Разъяренный страж распахнул бронедверь и тут же получил в зубы от Зигфрида и между ног от Професора. Натиск заключенных был настолько дружным и неожиданным, что воин не успел ни защититься, ни отскочить. Он мешком рухнул на пол, а пленники перепрыгнули через его корчащееся тело и бросились бежать. Воодушевившийся Курдюк пересек порог камеры на четвереньках, но, миновав поверженного охранника, нашел в себе мужество встать на ноги и продолжить бегство уже по-человечески. Насчет того, что знает подвал, как свои пять пальцев, Професор не врал. Буквально через десять шагов перед беглецами раскрылась потайная дверца, и они нырнули в тесный подземный ход.

Тоннель был коротким, но выводил прямо на летное поле запасного космодрома. Зигфрид сначала не поверил глазам, но раздумывать над очередным подарком судьбы было некогда. Он отряхнул с комбинезона налипшую паутину и, пригибаясь, побежал следом за Професором к своему КР-5. Видимо, тревогу в темнице еще не объявили, и вокруг «ЗУБа» никакой подозрительной суеты пока не наблюдалось.

— Вывози, родимый! — крикнул капитан, плюхнувшись в пилотское кресло. — Бастурманцы, пристегнитесь!

— Мы теперь не бастурманцы, — заметил Професор, скептически осматривая убранство кораблика. — Мы граждане Федерации.

— Надолго ли? — усмехнулся Безногий.

— Там посмотрим…

— Куда летим?

— На Лохудринск, куда еще? — Горбун поковырял обивку пассажирского кресла. — Дерьматин?

— Нет, кожей тебе тут все обтяну! — фыркнул капитан. — Не лимузин же…

— Да уж…

— Не хочу на Лохудру, — снова заныл Курдюк. — Я не винова-ат…

— Можешь выйти, — спокойно предложил Зигфрид.

Толстяк тяжело вздохнул и замолчал.

Старт прошел без приключений, а когда визоры заднего обзора заметили подозрительную активность космодромных систем ПВО, было уже поздно. Безногий пристроил свой кораблик в кильватер большому каравану каких-то посудин, и КР-5 плавно вошел в портал «Б. Бастманч — Плевакино». Космический город Плевакино вращался вокруг звезды G4-567 в пределах прямой видимости федерального блокпоста «Расколбас Южный». Там было уже безопасно. Там были свои. Или не очень свои, но, во всяком случае, не бастурманцы…

4

— Агент Бляйман докладывает: капитан Безногий в компании двух подозрительных типов прибыл на Лохудринск, — выдал Сбондин как по бумажке.

— Выкрутился, значит? — Бандерский удовлетворенно хмыкнул. — Что я вам говорил?! И чем он там занимается? Впрочем, можете не отвечать. Естественно — пьет.

— Так точно. И это меня тревожит. Дело в том, что критические дозы алкоголя могут растормозить его память. Поставленные прибором «МКМ-1» блоки не рассчитаны на большую вино-водочную нагрузку.

— Ну и пусть вспоминает, — Бандерский удивленно поднял брови. — Что в этом плохого?

— Лучше бы он по-прежнему считал, что его память стер Злюхин. Это могло бы спровоцировать между ними новый конфликт. Чем больше неприятностей, тем больше шансов, что Яков сорвется…

— Да, да, я помню. Однако что мы можем сделать?

— Пока мы можем лишь наблюдать и ждать удобного случая. Злюхин пребывает сейчас в легком шоке. Он потерял очередное прибыльное предприятие и снова по милости Зигфрида. Я уверен, что, как только Яков выйдет из прострации, он затеет очередную аферу, и тогда мы снова подсунем ему капитана. Тут уж Злюхин не выдержит.

— Вы уверены?

— Почти. Все равно иного выхода нет.

— Хорошо, действуйте. Но осторожно. Этот Безногий, оказывается, еще тот субчик. Если он решит, что мы ему… не совсем друзья, все, что предназначалось Злюхину, полетит в нас. И это будут, прямо скажем, не розы или лавры…

— А про меня ты все помнишь? — с затаенной надеждой на ответ «нет» спросил Сема Пережевалкин.

За укромным столиком в его кабаке собрался своего рода «военный совет». Потягивая водку, здесь сидели Зигфрид, Професор, Курдюк с Зинкой Пропастью на коленях, сам Сема и его приятель доктор Пофиговский — главный специалист Лохудринска по абортам, венерическим болезням и циррозу печени.

— Помню, Сема, ты мне еще сотню малахаев должен, — печально ответил Зигфрид.

— Девяносто два, — вздохнул Пережевалкин.

— Фрагментарное выпадение памяти, — многозначительно взглянув на собравшихся, поставил диагноз Пофиговский.

— Как такое может произойти? — солидно, как ученый ученого спросил Професор. — Ведь если это послетравматическая потеря памяти, он все подряд должен забыть. Так?

— Посттравматическая амнезия, — доктор насладился звучанием умного словосочетания, — многообразна…

Зигфрид, восхищенный эрудицией Пофиговского, подлил ему еще водки. Доктор благосклонно кивнул и выпил, буркнув, как и положено врачу, «за ваше здоровье» (вроде как пожертвовал своим ради здоровья ближнего).

— Ты помнишь, чем тебя били? — уточнил Сема.

— Я вообще ничего такого не помню, — неуверенно ответил Зигфрид. — И синяков нет.

— Как же тогда эта… амено… зия? — удивилась Зинка.

— Вот и я говорю — как? — поддержал ее Професор.

— Значит, амнезия уважаемого капитана имеет иную этиологию, — снова блеснул доктор. — Давайте, сударь, проведем простейший тест…

— Давайте, — поспешно согласился Безногий, наливая ему еще полстакана.

— Год вашего рождения?

— Двадцать четыре два ноля.

— Девичья фамилия матери?

— Безрукова.

— А отец, стало быть, Безногий? Семейка… — ухмыльнулся Курдюк, за что тут же получил тычок в зубы от Зинки.

— Какого числа вы улетели с Лохудринска?

— Седьмого апреля.

— А прибыли на Бастманч?

— Девятого.

— Где вы были восьмого с девяти до одиннадцати?

— На Смердяево.

— Сколько причалов на астероиде Смердяево?