Порочность (ЛП) - Скардони Бьянка

А я почувствовала, как гравитация придавила меня обратно к полу.

— Не легче что? Бросить меня?

Формально, он никогда не просил меня стать его девушкой, но это само собой подразумевалось. Ну, мне так казалось.

Его желваки свирепо двигались, но он не стал возражать.

— Ты теперь связана с Домиником. Ты пила его кровь. Похоже, ты даже не понимаешь, насколько всё плохо, — он покачал головой на свои слова и сделал ещё один глоток. — Кровная связь никуда не денется, Джемма.

— Да, но она ведь ослабнет, так? Ты сам мне об этом говорил.

Я отчётливо это помню. Это было сразу после того, как мы начали проводить эксперименты на моей единороговой крови вместе с Домиником. Тогда я уже начинала путаться в своих чувствах к нему, но Трейс был рядом, убеждая меня, что всё это не было настоящим, что неестественное притяжение к вампиру со временем утихнет.

— В этот раз всё иначе, — холодно ответил Трейс.

— Почему?

— Потому что, Джемма. Тогда ты не закрепляла связь, — его голос был таким же тяжёлым, как и взгляд.

— Не закрепляла связь? — я откинула голову назад. — Но я и сейчас её не закрепляла!

Не представляю, о чём он говорит и с чего он это взял, но его чудовищно дезинформировали.

— Нет, Джемма. Ты это сделала, — печаль вырвалась на поверхность. Он провёл ладонью по своему невероятно красивому лицу. — Ты закрепила её, когда выпила его кровь.

— Да что ты несёшь, чёрт побери! — ужас пронзил меня пулемётной очередью. — Что всё это значит? Я не понимаю, о чём ты говоришь!

И почему, блин, я узнаю об этой хрени с «закреплением» только сейчас?

— Я говорю о том, что ты сделала вашу кровную связь постоянной, — он поднял бокал и запрокинул голову, выливая остатки алкоголя прямо в горло, даже не касаясь губами стекла. — Я говорю о том, что буду чувствовать это каждый раз, прикасаясь к тебе.

О. Боже. Мой.

Нет!

— И чем дольше ты находишься вдали от него, тем хуже тебе будет, — он запустил пальцы в свои чернильно-чёрные волосы и опустил голову, избегая моего взгляда, словно он больше не может на меня смотреть.

Я яростно замотала головой. Этого не может быть. Просто не может.

— Здесь, должно быть, какая-то ошибка.

— Нет никакой ошибки, — его тон был настолько ледяным, настолько отчуждённым, что у меня по коже побежали мурашки.

— Но я не… он не…

— Ну, конечно, он ничего не сказал, — равнодушно ответил Трейс. Но в его глазах отражалось что угодно, но только не равнодушие. В них было столько сильных эмоций, что при одном взгляде ты чувствуешь удар под дых и забываешь, как дышать. — Он якобы случайно опустил эту деталь.

Мои мысли метались, наворачивая круги, так же быстро, как вращалась комната, в которой я находилась. Это он серьёзно сейчас утверждает, что каждый раз, касаясь меня, он будет чувствовать мою связь с Домиником? Что чем дольше времени я провожу без Доминика, тем больше я буду сходить с ума по нему? И что это никогда не закончится, так и останется до конца наших дней? В ушах звенела тревога, пока осознание последствий всё глубже проникало в душу.

Прикосновения ко мне станут для него нескончаемой пыткой. Никто в здравом уме не захочет так жить. И я никогда не попрошу его об этом. Будущее, которое у нас могло быть — которое должно было у нас быть, — только что рухнуло у меня на глазах. Я умерла… умерла для Трейса. Доминик об этом позаботился. И я даже не могу возненавидеть его за это. Не могу желать ему смерти, потому что это будет неискренне. Кровная связь не позволит мне этого захотеть.

О Боже.

Я наклонилась вперёд, отчаянно глотая ртом воздух. Хватаясь за обломки своей разрушенной жизни, уносимые прочь от меня ураганом. Мне нужен воздух. Мне нужен Доминик… Он может восстановить меня.

— Тебе лучше успокоиться. Ты слишком сильно дышишь.

Я почувствовала руку Трейса на своей спине. Электрический заряд между нами мгновенно пронзил моё тело, когда он попытался успокаивающе погладить меня. Но это стало только очередным болезненным напоминанием о том, что могло бы быть. О том, чего никогда больше не будет. Мои ноги задрожали и подкосились, я упала на пол. Трейс был рядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пока, во всяком случае.

Я знала, что это всего лишь вопрос времени, когда он меня оставит. Слёзы полились из глаз на пол, как капли дождя. Я даже не пыталась сдержать их или как-либо скрыть. А толку-то теперь? К тому же у меня не было сил продолжать бороться в этих сражениях, где я всегда проигрываю. Я больше не могу терять людей, которых люблю.

— Джемма, пожалуйста, посмотри на меня, — его голос был мягким, а дыхание щекотало уши.

Я замотала головой, стараясь не поддаваться этой мягкости. Я не хочу его слушать. Не хочу на него смотреть. Потому что тогда мне будет тяжелее расстаться с ним навсегда.

— Ну же, перестань, — он взял меня за подбородок и развернул лицом к себе. — Я никуда не ухожу.

Я посмотрела на него сквозь слёзы и увидела её. Решимость на его лице, как у человека, твёрдо вознамерившегося продолжить держать руку в огне, невзирая на горящую плоть.

Моё сердце раскололось, ровно посередине, как будто оно было из дешёвого пластика, потому что я не могла позволить ему это. Я не дам ему так страдать. Я люблю его слишком сильно, чтобы когда-нибудь добровольно согласиться, чтобы он чувствовал эту зверскую боль.

Даже если он сам, как ему кажется, согласен на это.

Я открыла рот, чтобы произнести это вслух. Сказать слова, которые, я думала, никогда не скажу. Но не смогла издать ни звука. Он заткнул меня единственным известным ему способом.

Поцелуем.

ГЛАВА 22. СТУЧУСЬ В НЕБЕСНЫЕ ВРАТА

Губы Трейса прижались к моим, как волна, бросающаяся на берег, — сперва бурно, а затем медленно и томно, как будто он уносит меня за собой в океан. Хотела бы я сказать, что достаточно сильна, чтобы сопротивляться этому потоку, что я не уступаю волне, обрушившейся сверху, но это было бы ложью. Я жадно целовала его в ответ, наслаждаясь сладковатым привкусом сахара и ликёра на его губах, пока наши рты двигались вместе в самый прекрасный из трагических моментов.

На это кратчайшее мгновение пропала вся боль прошлого и страх будущего. Здесь и сейчас остались только я и этот красивый парень, которого я люблю, с дрожью и трепетом в груди.

— Трейс, — прошептала ему в губы, пока руки скользили по его обнажённой груди. Мне стоило использовать их, чтобы оттолкнуть его, остановить, пока всё не зашло слишком далеко, но похоже, они жили своей жизнью.

Его глаза потемнели, а язык проник в мой слегка приоткрытый рот.

Тихий стон вырвался из моего горла, и внезапно я оказалась лежащей на полу, прижимаясь спиной к холодным деревянным дощечкам. Но я даже не почувствовала этого. Всё, что я замечала, — это тепло его тела, накрывшего меня, и мягкость его губ, пока он целовал меня с таким жаром, что можно было бы поджечь весь мир.

Подняв колено, он раздвинул мои ноги и лёг между бёдер. Сердце гулко стучало от его близости, от откровенной интимности момента. Казалось, лучше уже и быть не может… и затем он впивается пальцами в мои бёдра и углубляет поцелуй, который становится чем-то намного большим, чем просто поцелуем.

Не было перерывов, чтобы глотнуть воздуха, не было остановок, чтобы призвать здравый смысл. Нас обоих стремительно несло на поезде без тормозов…

Надежды на завтра нет.

Он отстранился. Его глаза сияли синим пламенем, пока он пытался восстановить дыхание.

— Не говори так, Джемма.

— Я ничего не говорила, — напомнила ему, попытавшись сорвать ещё один поцелуй с его губ, но он мне не дал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты поняла, о чём я. Надежда есть, — настаивал он, но я не совсем уверена, что он сам в это верит.

— Разве? — я приподнялась и прикусила его нижнюю губу. — А у меня такое ощущение, что уже нет.

Я сказала это, даже не пытаясь приукрасить правду. Не вижу смысла больше притворяться. Совместное будущее стало невозможным, абсолютно безнадёжным.