Дело не в размере - Мэг Кэбот

– Твой кто?

– Отец. – Я подняла голову.

Не сработало. Он все еще был здесь. Я надеялась, что закрою глаза, и он исчезнет. Не повезло.

– Это твой отец? – Пит вытянул шею. – Птичка, вылетевшая из клетки?

– Твой отец был в тюрьме? – Том еще не работал у нас, когда я сообщила сотрудникам свое настоящее имя, и поэтому ничего не знал о моей прошлой жизни.

А ведь это не было секретом даже для поклонников Хизер Уэллс, хотя большинство из них были геями.

– За что?

– Не могли бы вы, ребята, немного отклониться, – раздраженно проговорила Сара. – Мне не видно игру.

– Я ненадолго, – сказала я, заметив, что Купер все-таки нашел меня в толпе и решительно направляется в нашу сторону.

Папа следовал в фарватере, поминутно оглядываясь на площадку. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы мои друзья стали свидетелями весьма неприятной сцены, поэтому я поспешила навстречу.

Выражение лица Купера было очень решительным. Однако, как я успела заметить, он успел побриться. Может, все не так уж и плохо?

– Хизер, – проговорил он ледяным тоном.

Прекрасно. Все гораздо хуже, чем я думала.

– Посмотри, кого я нашел под нашей дверью, – продолжил он.

И хотя мое сердце дрогнуло, когда он сказал «нашей», я знала, что он имел в виду совсем не то, что мне хотелось бы услышать.

– Когда ты собиралась мне сообщить, что твой папа вернулся в Нью-Йорк?

– Я просто хотела выбрать подходящий момент, – пролепетала я, сознавая, насколько лживо звучат эти слова. – Я думала… я хотела сказать…

– Неважно, – отрезал Купер.

Похоже, и до него наконец дошло, что все слушают наш разговор, хотя что уж они там могли расслышать сквозь крики болельщиков и грохот оркестра?

– Поговорим об этом дома.

С тайным облегчением я ответила:

– Прекрасно. Оставь его со мной. Я за ним присмотрю.

– Кстати, он не такая уж и плохая компания, – сказал Купер, взглянув сверху вниз на моего отца, который стоял как столб посреди зала, видимо, не понимая, что загораживает обзор изрядному количеству болельщиков, и смотрел игру.

По-моему, он просто давно не был на спортивных мероприятиях. А игра оказалась довольно увлекательной, особенно, если в ней разбираешься. Команды сравняли счет.

– Эй! Есть там еще попкорн?

Сара удивила всех, во всяком случае, меня. Оказывается, она понимала, что происходит вокруг. Она замотала головой, не отрывая взгляда от игровой площадки.

– Почти кончился. Скажите Хизер, чтобы она сбегала в буфет.

– А мне принеси соду, – сказан Пит.

– А я бы не отказался от чипсов, – добавил Том.

– Нет! – Завопила Магда, реагируя на что-то, происходящее внизу. – Он, и правда, слепой!

– Кто? – спросил Купер и опустился на мое место. – Зачем он свистит?

– Фол противнику, – выпалила Магда. – Но он почти не дотронулся до него.

Недовольно помотав головой, я пошла к отцу, который не отрываясь, следил за игрой.

– Пап, – позвала я его.

Он никак не отреагировал. Не сказал ни слова. Часы на табло отсчитывали последние секунды тайма. Оставалось девять секунд, и мяч был у «Анютиных глазок».

– Пап, – повторила я.

Ничего удивительного, что он не понял, что я обращаюсь к нему. Много лет никто не называл его папой.

Мяч был у Марка Шепельски. Марк, неистово колотя мячом по полу, бежал по площадке. Его лицо выражало такую концентрацию внимания, какую я не видела у него даже тогда, когда он пытался выколотить сдачу у кофейного автомата.

– Папа, – повторила я в третий раз, гораздо громче, чем раньше.

Папа вздрогнул и взглянул на меня.

В этот момент Марк остановился и бросил мяч через всю площадку прямо в корзину, за секунду до того, как прозвучала финальная сирена. Толпа неистовствовала.

– Что? – спросил папа. Но не меня, а болельщиков. – Что случилось?

– Шепельски забил трехочковый мяч, – подсказал кто-то сердобольный.

– А я прозевал, – искренне расстроился папа. – Черт!

– Пап! – Я не могла поверить.

Действительно не могла.

– Зачем ты пришел ко мне домой? Ты обещал сначала позвонить. Почему ты не позвонил?

– Я звонил, – пробормотал он, завороженно глядя, как «Анютины глазки» в восторге обнимают друг друга. – Никто не отвечал. Я подумал, что ты меня избегаешь.

– А тебе не приходило в голову, что меня просто нет дома?

По моему голосу папа понял, что я расстроена. К тому же действие на площадке закончилось, и он наконец смог взглянуть на меня.

– Что случилось, дорогая? – спросил он. – Я сделал что-то не так?

– Совершенно верно, – ответила я, чувствуя себя совершенно по-идиотски, но не в силах ничего с собой поделать. – Мои отношения с Купером, хозяином дома – дело очень деликатное, а ты свалился как снег на голову…

– Он симпатичный парень, – сказал папа, взглянув туда, где сидел Купер. – Он не глупый, забавный. – Папа усмехнулся. – Твой старик тебя вполне одобряет.

– Мне не нужно твое одобрение, пап, – буквально закричала я. – Я без него прекрасно обходилась последние двадцать лет.

Папа отшатнулся. По-моему, мне не следовало его обижать. Не его вина, он просто не понял, что происходит между мной и Купером.

– Я только хотела сказать, – продолжила я виновато, – что ты все неправильно понял. Про Купера и меня. Мы просто друзья. Я веду его счета.

– Я знаю, – сказал папа, смутившись. – Он говорил мне. Теперь настала моя очередь смущаться.

– Тогда зачем ты мне сказал про одобрение? Ты же знал, что между нами ничего нет.

– Но ты ведь в него влюблена, разве не так? – прямо спросил папа. – Это написано у тебя на лбу. Ты можешь обмануть его, но не своего старика. В девять лет у тебя было такое же выражение лица, когда ты увидела по телевизору Скотта Байо.

Я изумленно смотрела на него, не сознавая, что у меня от удивления рот раскрылся. Наконец я закрыла рот, щелкнув зубами, надеюсь, никто сквозь шум этого не расслышал, и сказала:

– Пап, почему бы тебе не сесть рядом с Купером? Я через минуту вернусь.

– Ты куда? – поинтересовался папа.

– За чипсами, – и я вышла из зала.

14

Я к дому пришла, где мы жили вдвоем,

Друг друга истошно любя,

Знаешь, мой милый, вся правда в том,

Что есть и получше тебя.

Спортивный комплекс «Винер» мне был немного знаком. После того как прошел мой испытательный срок, я за 25 долларов купила абонемент на посещение занятий по аэробике и даже один раз туда сходила.

К несчастью, я очень скоро обнаружила, что в Нью-Йорк-колледже на аэробику ходят только очень худенькие девушки, и особам посолиднее, вроде меня, приходится стоять где-то в задних рядах, откуда за частоколом костлявых ручек вообще не видно инструктора.