Теория Игры - Андрей Борисович Земляной

- Ну нет. Мы так не можем. Подросток, в одиночку идёт и делает работу для которой мы создавали целое подразделение, да ещё попутно спасает раненых офицеров… Кем же мы себя будем чувствовать если оставим такое дело без награды?

- Так ещё будет сколько, товарищ Косыгин. – Никита развёл руками. – Твари эти, вон, как в нас вцепились. С мясом выдирать приходится.

- В сорок первом мы тоже ордена вручали. – Негромко бросил Агуреев. – Победа будет за нами, но отметить подвиг мы просто обязаны. Вон, твоя полёвка вся в тряпки превратилась, от дыр. Тоже видать перепадало и немало.

- Да, как-то само собой выходит.

Мужчины негромко, но с чувством рассмеялись.

- Мы эту дрянь уже лет десять воюем. Пару раз, когда кровью умылись, атомные заряды сбрасывали, а раз пять просто шлифовали всё в ноль, БШУ[1]. Но вот так, чтобы с трофеями, это вообще считанные разы. А с тобой – постоянно. – Веско произнёс маршал Устинов. – Он помолчал. – тут ко мне наши парни из ГРУ как-то приходили, всё тыкали в бумаги, говорили, что человек так двигаться не может, и вообще из клинического идиота гений не вырастает. И знаешь что я им ответил? Да, возможно тебя и подменили где-то, но пока они там сверяют графики и чертят схемы, ты идёшь и спасаешь людей. А чёрт там или бог, мне вообще наплевать.

- Да и мои суетились как-то. – Председатель КГБ усмехнулся. – Отправил делом заниматься. Что не снимает вопроса о награде.

- Да чем его наградить? – Агуреев пожал плечами. – Квартиру только что дали, машину – рано, оружие наградное, вон, уже парни подсуетились организовали ему наградной кинжал. А так… Ну разве что орден Красного Знамени? А? Товарищи?

- Ну. учитывая, что эта база не последняя, то можно. – Председатель кивнул и улыбнулся Никите. Уверен, что, если всё так пойдёт, будешь ты у нас героем Советского Союза. Но по секретности, всё оформим по-взрослому. Хоть и не по закону, но тут уж не до буквы.

Домой Никита вернулся только на следующий день, так как пришлось лечить всех зараженных найденных в старом бункере. Сроки у всех были относительно небольшие, от трёх месяцев, но людей собрали много, и всё это заняло ещё сутки.

Для руководства школы, Никите выдали грозную бумагу от КГБ, с подписью самого председателя – что-то среднее между охранной и почётной грамотой, на которую благовейно взирали всем учительским коллективом и всеобщим решением разрешив посещать занятия «не в ущерб службе», отправили на занятия.

И только отсидев пару уроков, Никита понял, что смертельно устал. Штурм бункера, поток отравленных, казавшийся бесконечным, голоса ставшие вдруг гулкими словно звучали в трубе, и противный вкус собственной крови на языке.

Хотелось бросить всё, но где-то там, в ряду тел, ожидающих лечения, лежала совсем молодая мама, с двумя девочками, и Никита, сцепив зубы, работал, пока младшая из троицы не открыла глаза, сразу поймав его руки своими ладонями, что-то прошептав, вздохнула и заснула нормальным сном.

Оттуда, из палатки полевого госпиталя обычная жизнь казалось совершенно нереальной. Портреты, одноклассники, уроки, книги, и единственное что их объединяло – он сам и нейроимплант внутри.

А тридцать баллов пришлись весьма кстати, и он долго возился с системным калькулятором прикидывая, что ему нужно в первую очередь, а что во вторую и так далее.

В итоге, двадцать пунктов влил в эфир, распределив остальное примерно поровну.

Новой темой стало обучение фехтованию. Найденный Штурминым дедушка – казак, учил Никиту как правильно держать шашку, как вести удар и прочим премудростям, чего ему очень не хватало там в старом подземелье.

Новость о награждении Никиты орденом Красного Знамени, ажиотажем не стала, но слухов породила море, в основном по причине крайне скупой формулировки награждения, как за «Защиту социалистического отечества и за спасение людей».

Личность Никиты Калашникова стала поводом для совсем приватной беседы нескольких московских джентльменов, в загородном доме, у зажжённого камина, за бокалом отличного французского вина.

Хозяин дома - самый старый среди собравшихся – совершенно седой мужчина с длинными волосами, убранными в хвостик, сером твидовом костюме, и с огромным белым котом на коленях, говорил негромко, но звучно и чётко словно актёр, не отрывая взгляда от огня, плясавшего в камине.

- И ты, Витя, говоришь, что твои английские друзья просят нас заняться этим мальчиком, обещая, что? Деньги, которые нам и так не потратить до конца жизни? Возможность путешествовать по миру, которая у нас и так существует? Или большое британское спасибо, которое как известно всегда пахнет дерьмом и кровью?

Ты забыл, как мы с тобой пытались проникнуть на территорию аномалии обнаруженную военными? Как отвалили, не пройдя даже километра? А этот мальчишка туда вошёл, и зачистил её в ноль, как утверждают мои армейские друзья.

Да ты сам мне тут рассказывал, как парень не почесался от ментальной атаки в упор, и наказал тебя, проходя мимо. Конечно, навалившись все вместе, мы возможно сумеем его сломать. Возможно. Но, зачем? Чтобы получить то самое спасибо, о цене которого я уже говорил? Да, я знаю, что у тебя есть своя группа оборотней, но готов ли ты, бросить их на жертвенный алтарь, ради чужих пожеланий? И зачем тебе это? Ты ведь знаешь, что мы существуем в узком слое попустительства государства, равнодушно взирающего на наши мелкие шалости, в обмен на помощь, когда нужно. И в такой ситуации, когда мы облажались, а этот мальчик всё сделал, мстить ему – это ну очень плохая идея. И знаешь, что случится наутро, после того, как я узнаю о твоих проделках по отношению к малышу? Я попрошусь на приём к товарищу Косыгину, а в качестве подарка, принесу твою голову на блюде, как и должно поступать по отношению к отступникам и предателям. Кивни, если понял меня. Отлично. Теперь, ты. Никола. Найди подход к мальчонке, заинтересуй техниками тренинга, возможно ему они нужны. Подсунь книги по магии, для начинающих, да сам будь готов оказать всяческую помощь. Ну я не знаю. Стереть там его врагов в порошок, либо помочь где. Да, я знаю, что там уже толпа таких помогальников, но одно дело если мы станем в очередь, а совсем другое, если нас там не будет.

А нашим английским друзьям я сам расскажу, что случится если вдруг наш парень узнает об их интригах. В конце концов, он