Ведьма для инквизитора - Татьяна Гармаш-Роффе

– Есть хочешь? – спросил он Майю, вернувшись в машину.

Нет, она не хотела есть.

– Мороженое хочешь?

Нет, она не хотела мороженое.

Ну что ей еще, леденец на палочке предложить?

– Дай мне сигарету, – вдруг попросила Майя.

Ого, взрослая, оказывается, девочка, не леденец, а сигарету хочет.

– Ты же не куришь!

– Бросила год назад. Теперь, кажется, опять закурю…

– «Курить – здоровью вредить», – сварганил Кис назидательную банальность.

– Сигарета – лучший друг человека, – ответила ему Майя с грустной улыбкой.

Несколько минут они курили в молчании. Кис пытался обдумать ситуацию, но голова бастовала. Наконец, он тронул «Москвич» и направился к министерству, где работал Лермит.

Он позвонил снизу по внутреннему телефону – это всегда надежнее, чем по городскому, секретарши в таких случаях куда покладистее: вот он, уже пришел, уже стоит внизу, мается, бедный, жаждет встречи со старым приятелем, в Москве проездом…

Так оно и вышло. Секретарша, купившись на «старого приятеля», спустилась в приемную и тихим голосом объяснила: несчастье случилось, Лермит в больнице. Какое несчастье, не сказала, но адрес больницы дала.

В больнице Кис, удачно попав в приемные часы, отправился навестить «старого приятеля». Открыв дверь нужной палаты, он сразу же ее и закрыл, извинившись, что не туда попал, – все, что ему было нужно узнать, он узнал в одно мгновенье: Лермит был, без сомнений, сильно избит. Подробностей Кис не стал выяснять, да они ему были и не нужны.

Он вернулся к машине в крайней степени задумчивости, рассеянно ответил Майе на ее расспросы, и они снова тронулись в путь. На этот раз Кис остановился у какого-то киоска с компьютерными хитроумностями. Продавец спросил у него расширение файла. Хрен его знает, какое расширение, Кис не помнил, ну это же так просто – видеопленка, перекачанная в компьютер!

– Просто! – бурчал продавец, перебирая диски. – Это совсем не просто, существует несколько форматов… И потом, вы уверены, что запись перегнали с видеопленки, а не с цифровой камеры? Какой Виндос у вас?

Перепалка закончилась тем, что Кис купил сразу несколько дисков с разными утилитами на все случаи компьютерной жизни.

– Я голоден, – заявил он, вернувшись наконец в машину. – Пойдем куда-нибудь, перекусим.

– Никого не могу видеть… Поехали домой. В смысле, на твою дачу, – поправилась она. – Я тебе приготовлю ужин…

Майя удивила его кулинарными способностями, поджарив две великолепные отбивные. Это, если кто не знает, дело весьма тонкое: никак нельзя ни недожарить, ни пережарить. Тут нужный момент надо уметь уловить!

Ужин, однако, несмотря на удавшийся деликатес, прошел довольно мрачно. Кис открыл бутылку грузинского вина (он бы предпочел водку, да Майя ее не пила), они помянули Веню. Разговор не клеился. Закончив есть, они взяли бокалы и бутылку и пошли допивать вино на террасу. Света под оранжевым абажуром с бахромой не зажигали: того требовало состояние души, а также благоразумие – в темноте окрестности вокруг дома хорошо просматриваются, чуть какое движение, Кис сразу заметит.

Веню пытали, это ясно. И что выпытали? Высчитывают ли уже адрес дачи детектива Кисанова?

– Веню тоже из-за меня, да? – тихо проговорила Майя в темноте и запила свой вопрос вином. Огонек сигареты в ее пальцах дрожал.

– Из-за его собственной дурости. Я ведь его пять раз предупреждал. Идиот.

– О мертвых так не говорят.

– Прости.

– Я не могу так больше жить. Всех вокруг меня убивают. Из-за меня.

– Перестань.

– Не могу, не могу! – Она положила голову на руки и зарыдала.

Алексей встал со своего стула, обошел стол, легко подхватил Майю и усадил ее к себе на колени. Она ткнулась в его грудь, содрогаясь от плача. Он молча гладил ее по волосам, по ее золотистым волосам – парик, едва войдя, она зло зашвырнула в угол.

Не поднимая лица, Майя протянула руки и обвила его шею. Он поцеловал ее в макушку.

– Пошли на Петровку, к ребятам, – тихо проговорил он в ее волосы. – У меня слишком мало информации, пойми. Мне нужны результаты экспертизы, мне нужно переговорить со свидетелями, без реального следствия я не могу продвинуться. Но я, вместо того чтобы добывать информацию, выполняю, по сути, функцию твоего охранника. Ситуация стала очень опасной, Майя…

– Нет! – Майя соскочила с его колен. – Нет, Алеша! Ну неужели ты не понимаешь?

– Понимаю: ты боишься. Но у нас есть покушение на тебя, убийство Бориски, убийство Вени и документы из Борискиного компьютера. И хотя все это еще не является прямыми доказательствами, но мы сможем направить поиск в нужную сторону и очень быстро размотаем этот клубок… Вот увидишь!

Майя смотрела на него почти с состраданием. Она сделала шаг к нему, обхватила его голову руками, прижала к груди и прошептала:

– Ну подумай, вспомни, когда ты передал своему Сереге информацию о киллере?

– Три дня назад. Через Александру, – удивился Кис.

– Правильно, за два дня до смерти Вени… И ты сказал, что меня пытались убить. «Пытались» – значит, не убили. И если к тому времени заказчики еще пребывали в недоумении, куда подевался киллер, почему не появляется с отчетом о выполненной работе, то после твоего сообщения они это поняли. Два дня – достаточный срок, чтобы информация дошла от Касьяновой через Петровку к заказчикам. И убийцы отправились к Вене.

Кис высвободил голову из Майиных рук и посмотрел на нее со странным выражением.

– Ты хочешь сказать, что Серега?..

– Серега или кто-то из его коллег, но ты же сам видишь… После того как ты связался с ними в первый раз и попросил своих верных друзей аккуратно потрясти наших знакомых, киллер наведался сначала к Бориске, оставив за собой его труп, а потом ко мне… Хорошо, что с моим трупом вышла промашка, – усмехнулась она. – После второго твоего выхода на связь с Серегой убийца – или убийцы – посетили Веню. Что с ним сделали, ты сам видел…

В глазах ее снова появились слезы, и Алексей поспешил протянуть ей новый бокал вина в надежде, что алкоголь расслабит ее и успокоит.

– Сегодня ты снова звонил своему другу, – проговорила Майя, сделав глоток. – Чего нам теперь ожидать? Может, твою дачу уже окружают? Может, нам нужно бежать и прятаться в лесу до рассвета? Или мы уже безнадежно опоздали?

…Тихий треск ветки в саду прозвучал для Киса как выстрел. Сердце его забилось – от страха. Да, от страха, что друзья могли предать. Он не мог в это поверить, он не хотел в это верить! Но…

– Зайди в дом, – прошептал он.

Майя скользнула с веранды в комнату, и Алексей приблизился к стеклу, зорко вглядываясь в темный сад. Треск повторился, едва слышный, легкий, но вполне отчетливый. Ничего не было видно, никого не было видно. Он, потрогав пистолет в кармане, открыл дверь на улицу, постоял. Тихо.

Спустился с деревянного крыльца в четыре ступеньки. Тихо.

Сделал несколько осторожных шагов в ту сторону, откуда донесся звук. Что-то зашуршало, засуетилось в кустах жасмина, и прямо на него выскочил ежик и засеменил по дорожке.

Майя негромко засмеялась на крыльце. Кис с облегчением повернулся:

– Вот видишь, это всего лишь ежик!

– Пока всего лишь ежик. Кто следующим в гости пожалует?

– Ложись спать, Майя. Никто не пожалует, уверяю тебя. Ложись.

Хотел бы он сам верить собственным словам…

Майя послушно ушла, а Алексей тщательно закрыл все ставни, проверил замки, погасил везде свет: на случай, если кому взбредет в голову, что Кис мог увезти беглянку на дачу, он решил придать своему пристанищу нежилой вид. Он включил в темноте компьютер, установил с купленных дисков программы и стал открывать одну видеозапись за другой.

Ни одно из увиденных им лиц ему ни о чем не говорило. На черно-белой пленке – скорей всего, с камеры наблюдения поста охраны (или встроенной кем-то камеры-шпиона?) – были засняты сцены подписания и передачи каких-то бумаг, денег, пожатия рук, обмена репликами. Камера была фиксированная, люди выходили из кадра, входили, бумаги были видны издалека, многие напоминали списки (женщин для отправки в бордели?), но при специальной технике их, скорей всего, можно будет увеличить до читабельных размеров. Ясно, что все заснятые лица и сцены имели отношение к одному общему делу, которое, тем не менее, прямо нигде не было названо – конспирация соблюдалась грамотно. По всей видимости, эти физиономии должны соответствовать фамилиям в документах, и таким образом вместе они составляли вполне увесистый компромат.

Потом в кадре возник вход в какое-то здание, на этот раз в цвете, кто-то снимал ручной видеокамерой. Театр, пустой зрительный зал. Камера двинулась за кулисы, миновала коридор с гримерными и «вошла» в дверь, за которой оказались театральные склады. Дальше камера снимала из-за большого фанерного ящика, на котором крупно и размыто была видна надпись «Не кантовать», и выхватила двух человек, вернее, полтора, потому что один наполовину был скрыт ящиком. Они о чем-то говорили – специалисты по звуку смогли бы, наверное, расшифровать их диалог, но на слух разобрать слова было невозможно. Затем оба двинулись к противоположной стене и принялись переставлять ящики. Добравшись до нижнего, они его вскрыли. На свет были извлечены довольно объемистые пакеты.