Агентство 'Экзорцист': RUBEDO - Михаил Ежов

если у их товарищей дома проблемы. Учителя могут этого не заметить — они общаются с учениками на уроках и в рамках заданий. Но от одноклассников переживания скрыть нелегко.

— Вы психолог?

— Немного, — соврал я. — Профессия обязывает. Ну, так как?

Директриса задумалась.

— Хорошо, — сказала она через несколько секунд. — Напишите свои вопросы. Пойдёмте в кабинет, там будет удобнее.

Когда она отвернулась, Глория показала мне большой палец.

Мы быстро спустились на второй этаж.

— Сколько учеников вызывать? — осведомилась директриса, занимая место за столом.

— Всех. Но по одному. И хорошо бы сделать так, чтобы они после разговора друг с другом не общались.

Директриса нахмурилась.

— Ладно, пишите пока вопросы, — она протянула нам бумагу и ручку. — А я всё организую.

С этими словами она встала и вышла, оставив нас. Я быстро накидал десяток вопросов и откинулся на спинку стула.

— Как тебе тут? — спросила Глория. — Вроде, ничего подозрительного.

Школа произвела на меня двойственное впечатление. С одной стороны, было заметно, что район её спонсирует. Об этом свидетельствовали и стеклопакеты, и линолеум, и пальмы в кадках, и дерматиновые диванчики в рекреациях. С другой стороны, явно ощущалась зацикленность на спорте. Читая развешенные на стенах кабинета грамоты и дипломы, я не заметил ни одного, вручённого за победу в олимпиаде по литературе, английскому, истории или математике. Повсюду только строевые, эстафеты, смотры и так далее. Казалось, школа буквально пышет здоровьем.

— Надо ещё повидать учителя физкультуры.

— Физкультуры? — удивилась девушка.

В этот момент вошла директриса.

— Всё в порядке, — сообщила она, поманив нас за собой. — Мы пойдём в танцевальный зал, оттуда есть другой выход. Дети не встретятся друг с другом.

Вскоре мы уже сидели за партой, поставленной в центре танцевального зала. Перед нами поставили стулья для учеников и директрисы.

Было прохладно, отсутствие плакатов на стенах создавало ощущение пустоты. Покрытый ламинатом пол блестел в солнечных лучах, падавших через три больших окна.

Дверь напротив нас открылась, и в зал вошёл шестиклассник в сопровождении директрисы. Она указала ему на нас.

— Тебе зададут несколько вопросов.

Когда они оба сели, Глория придвинула листок с вопросами директрисе. Та взяла его и принялась изучать.

— Представься, пожалуйста, — проговорила она, не поднимая глаза.

Мальчик неуверенно взглянул на неё.

— Давай, Эндрю, у нас мало времени.

— Меня зовут Эндрю, — послушно сказал шестиклассник.

— Фамилия? — бросила директриса.

— Хинкс.

— Ты хорошо знаком с Мердок и Виннер? — это она уже начала зачитывать мои вопросы.

Глория взяла ручку, записала имя и фамилию шестиклассника и приготовилась делать пометки.

— Немного, — ответил мальчик.

— Что думаешь о Викторе?

Шестиклассник пожал плечами.

— Отвечай честно, — строго сказала директриса.

— Он странный какой-то.

— Что это значит? Объясни.

— Ну, не знаю. Придурошный, — мальчик с опаской взглянул на директрису.

— Поподробней, Эндрю. Неужели из тебя всё придётся клещами вытягивать?

— Шутки глупые любит, смеётся, как больной. Пристаёт ко всем.

— С кем он дружит?

— С Кеном Винделзом.

— А ещё?

— Больше, по-моему, ни с кем.

— А что скажешь про Алекс Мердок?

— Она хорошая.

— Почему ты так считаешь?

Но мальчик не сумел объяснить своей симпатии. Не смогли толком ничего рассказать и другие пятеро детей, которых по очереди приглашала в зал директриса. Все они были замкнуты, терялись и говорили примерно одно и то же.

Зато во время разговора с Кеном Винделзом Глория исписала почти целый лист блокнота.

— Ты дружишь с Виктором Виннером? — спросила директриса, едва он сел.

— Да.

Мальчик был полноват, круглоголов, лопоух, вокруг маленького носа желтели веснушки. Тёмные круги под глазами придавали ему утомлённый и болезненный вид.

— А правда, что его маму убили? — поинтересовался шестиклассник, не дожидаясь следующего вопроса.

Директриса воззрилась на нас. Как мальчик мог узнать об убийстве?

— Кто тебе об этом сказал? — спросила Глория, нарушая обещание предоставить директрисе задавать вопросы.

— Виктор. Я ему звонил сегодня утром.

— Что ты можешь рассказать о нём?

Шестиклассник задумался. Над его бровями тонкой складкой легла чёткая морщинка.

— Это из-за него! — вдруг выпалил он тихо, словно сам испугался своей догадки.

— Из-за кого?! — встряла директриса, видимо, недовольная, что у неё попытались отобрать инициативу.

— Виктора!

— С чего ты взял?

— А вы никому не скажете?

— Рассказывай, а там посмотрим! — строго повысила голос директриса.

— Виктор написал про маму письмо Принцессе.

Глава 34

— Какой принцессе?! — нахмурилась Глория, снова влезая в разговор.

Лицо её выражало крайнее недоумение. Я тоже был удивлён. Шестиклассник показался мне весьма смышлёным, и я никак не ожидал, что он заведёт разговор про сказки. Не настоящую же принцессу он имел в виду! Хотя почему нет? Наверняка императорская семья получает тонны писем.

— Принцессе Сибари! — почему-то шёпотом ответил мальчик.

Я вдруг понял, что ребёнок напуган.

— Что это за принцесса?! — раздражённо спросила директриса.

— Никто не знает. Но она убивает родителей, которые обижают своих детей, — мне показалось, будто круги под глазами мальчика стали ещё темней.

— Ничего не понимаю! — не выдержала директриса. — Бред какой-то!

— Расскажи всё подробно, — попросила Глория. — Нам нужно знать. Помоги полиции, Кен.

— Ну, — начал шестиклассник, переводя взгляд со следователя на директрису, — недели две назад в туалетах появились листовки. На них было написано, что есть такая Принцесса Сибари. Она убивает родителей, на которых ей пожаловались дети.

— И как это происходит? — поинтересовалась директриса, хотя было заметно, что она теряет терпение.

А вот я сидел как на иголках: похоже, мы наткнулись на интересный след! Хотя всё это может быть обычным детским розыгрышем. А что касается письма Виннера — так мало ли детей желают в приступе обиды или гнева родителям смерти?

— Нужно написать в любом форуме письмо и подписать «Принцесса Сибари», только обязательно в кавычках.

— И что?

— Тогда она прочитает послание.

— Как?

— Не знаю.

— Ты сам видел эти листовки? — не сдавалась директриса.

— Да, у меня даже была одна.

— А сейчас?

— Нет. Выбросил.

Я заметил, что мальчик на секунду замялся. Значит, решил сохранить на всякий случай: вдруг и