Золото для дракона. Я тобой дышу (СИ) - Сомерсет Надежда

– Ясно, – вздохнула Рия и тронула плечо Мэна, смахивая с него пушинку, и улыбнулась, – мне стоит приготовиться к предстоящему костру, или ты как то иначе будешь меня убивать?

Мэн с ужасом наблюдал за братом и девушкой, он опять ничего не понимал, и ее знаки никак до него не доходили, зато следящий за каждым шагом и движением Рии – Бранд все понял, вот она тронула принца за руку, и постучала пальчиком по камзолу Мэна, значит, он должен выступить через: раз, два, три удара сердца.

Бранд сделал шаг вперед и оказался перед старшим принцем,  отвлекая его внимание на свою магию. Старший принц с ужасом наблюдал, как черная смерть от магии черного дракона настигла наиболее рьяных солдат кинувшихся защищать своего будущего короля.

– Я здесь, чтобы засвидетельствовать свое почтение новому императору, – рука Бранда метнулась к груди принца, черная магия выскользнула из-под пальцев, разрывая сердце принца, хватая его за плечо, ломая ключицу, но уже мертвого дракона. Солдаты стражи вздрогнули, но рука Мэна остановила мечи: – Назад.

Рия опустилась прямо на пол, у ног Мэна, ее била дрожь и тихо спросила: – Мен, ты, наконец, пришел в себя?

А Мэн смотрел в черные глаза Бранда: – Так вы были все это время заодно?

Гнев Бранда, вылился в рычание его дракона, а глаза гневно смотрели на девушку: – Почти.

– А я все думал, почему Рия все это устроила, неужели она действительно приняла сторону отца? – глядя на сидящую девушку у его ног, говорил Мэн.

Рия сидела на полу и пыталась унять сердце, так она переволновалась, когда Бранд протянул ей руку, она даже не поверила в это. Бранд подхватив девушку и поставив ее на ноги, прижал к себе, громко сказал: – Черные драконы приносят клятву новому императору, но, увы, остаться я не могу, должен отвезти жену к лекарю. Надеюсь, проблем не будет, или нужны свидетели?

Рия услышала только слово «жена» и закрыла глаза, он ее простил, но когда он подхватил ее на руки и сжал ее тело так, что она от боли чуть не застонала, поняла прощения от него, она будет добиваться очень долго.

Мэн уже командовал насчет похорон императора и принца, убитого принцессой Аканит, саму же принцессу было решено сжечь на кладбище и пепел развеять над снегами, чтобы никогда она не могла возродиться. Но все это Рия уже не слышала, последние дни для нее были сущим адом, и потому она просто попыталась прижаться к дракону, который выносил ее из замка, на свежий воздух. Рия обхватила его шею, зарылась в его волосы, и прошептала в ухо: – Прости, – за что получила его молчание, она же тихо плакала, вытирая слезы о его плечо.

ГЛАВА 26

Рия лежала на кровати, а в комнату входила Алана с подносом в руках: – Просыпайся. Я принесла завтрак.

– Злишься?

– Нет, понимаешь, молюсь всем богам, чтобы твоя гордость, наконец, была удовлетворена, – вскипела девушка, почти бросая поднос на стол у кровати.

Рия накрылась одеялом, отворачиваясь: – Прости.  Я не видела другого выхода, если я так тебе противна, можешь уходить, мне не нужна помощь.

– Меня тоже прогонишь? – мужской голос, такой родной разорвал тишину комнаты. Рия и хотела бы повернуться, но сил уже не было, слезы опять застилали глаза, она только накрыла одеялом голову и сжалась, боясь даже выдохнуть или вздохнуть, чтобы не разреветься в голос.

– Давай хватит себя накручивать, разворачивайся уже гусеница, а то я соскучился, – кровать прогнулась под тяжестью веса дракона, а тяжелая рука легла на талию, даже сквозь одеяло она чувствовала ее тяжесть, но и его тепло,  которое укутывало ее, успокаивало. Она чуть вылезла из-под одеяла и тут же была схвачена и прижата к мужскому торсу. Ее гладили по голове, целовали глаза и нос, потом перешли к губам и подбородку. А она плакала, плакала в голос, зажатая и руками и одеялом, не в силах даже вытереть слезы, которые Бранд губами убирал с ее щек.

– Ты меня простил? – сквозь рыдания она задала вопрос.

– Неа, еще нет, вот, вытащу тебя из кокона, и подумаю над таким важным в твоей жизни вопросом, – с серьезным видом Бранд действительно пытался развернуть девушку из одеяла, он осмотрел ее, пытаясь найти его конец, и с видом обиженного кролика поцеловал ее в кончик носа, – Может, поможешь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Неа. Я боюсь.

– Чего? Что может еще быть страшнее этого одеяла?

– То, что ты меня не простишь, – и слезы опять прыснули из ее глаз.

– А, вот сейчас мы потонем в слезах, весь нижний мир утонет в них. И, между прочим, они соленые, а соль в больших количествах вредна, – стирая с ее лица слезинки, говорил Бранд, – и вообще у тебя уже нос разбух и стал как морковка, а щеки и глаза стали красными как у демона.

– Я тебе противна? – простонала девушка.

Бранд сморщился и легко укусив ее за нижнюю губу, улыбнулся: – Даже если ты станешь толстой, седой и страшной от старости, я буду тебя любить.

– Правда?

– Правда. Помоги мне тебя из этого ужаса вынуть, – Бранд отодвинулся от девушки, а она уже вытащила из одеяла руки и вцепилась в его шею, ее руки двинулись к его затылку, и прошлись по нему, перебирая пальчиками его длинные волосы, – Вот знаешь же чем меня взять. Согласен на мир и любовь, только вылези из него, не могу больше ждать, иначе впервые в нижнем мире будет сожжение одеяла на женщине.

Рия рассмеялась и через секунду оказалась в руках дракона, который покрывал ее шею поцелуями, плавно переходя к груди. Девушка прижалась к его плечу, и легко его поцеловала, обвивая руками его спину: – Знаешь, как я испугалась, когда увидела тебя выходящего сразу за принцессой?

– Неа, не знаю, я помню только свою злость и ярость, когда ты убила ее, не дав мне даже шага сделать, а когда услышал про то как ты выбирала себе смерть от руки принца, вообще голову потерял, – слегка покусывая ее сосок, прошептал Бранд, наблюдая за ним, и продолжая целовать уже ее живот, девушка застонала от такой ласки, и подалась вперед, уже теряя связь с реальностью, но пытаясь совладать со своей гордостью.

– Я думала ты будешь злиться еще долго, – сказала она между стонами, когда Бранд двинулся к ее лону.

– А я и злюсь, но сейчас я не хочу тебя наказывать, но не обещаю, что смогу сдержаться этим вечером, – он вдруг отстранился от нее, поцеловал ее живот и сел рядом, нависая над ней, поправил на ней сорочку, прикрывая тело девушки, – у тебя два часа, чтобы принять ванну, чтобы смыть следы слез, потом позавтракать и одеться. Хватит?

– Ну да, а что будет потом? – девушка лежала и смотрела в глаза, видела хитрую улыбку на лице короля и пыталась понять, что будет через два часа.

– Отлично. Потому что через два часа будет моя месть, – опять его поцелуй обжег только теперь ее лоб, рука легла на ее голову и сделала то, что она не любила всю свою жизнь – потрепала по голове, как ребенка, которого только что отчитали. Рия открыла и так огромные глаза и испуганно ахнула.

– И что это будет? Публичная казнь? Порка?

Бранд зашелся от смеха: – Все вместе, и смотри, приготовься очень хорошо, я хочу, чтобы ты была красивой, когда я буду тебя пороть.

Рия попыталась накрыться одеялом: – Тогда я никуда не пойду. Такого позора я точно не выдержу. Лучше уж наказывай здесь.

Бранд быстро сорвал одеяло с девушки и бросил на кресло, пригвоздил ее же своими руками к кровати, не давая девушке даже шелохнуться: – Ну, нет, одеяло тебя больше не спасет, – потом отстранился и громко хлопнул в ладоши, в комнату влетела стайка девушек-служанок, – Она ваша, через два часа жду госпожу внизу.

Служанки присели в реверансе, а в комнату входила Алана, которая строгим взором голубых глаз посмотрела на подругу и кивнула королю, выходившему из комнаты. Смех короля еще долго раздавался в коридорах дворца, а Рия уже двигалась к ванне, заполненной водой и ароматными маслами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Алана, что происходит?

– Ничего, – строгий взгляд подруги был ответом на вопрос Рии, она попыталась еще пораспрашивать служанок, но те отводили глаза и отрицательно качали головой. Рию мыли, скребли, мазали маслами и все под руководством Аланы, строго следящей за всеми движениями служанок. Когда ей разрешили выйти из ванны, ее тело было похоже на свежую морковку, так она была красна от стыда и злости. На все ее слезы, все только отводили ее руки и терли и скребли, она готова была уже опять разрыдаться, когда Алана грозно сдвинув брови, сказала: – Не смей.