Шанс-2 - Василий Кононюк

– Это бревно забрать отсюда, и на дрова. Почему столько веток не пиленых кругом валяется? Бросайте бревна, до конца дня ветки пилим, и на кучу складываем, чтоб пройти везде можно было, а то, как после бурелома кругом вас.

Только с четверга мне удалось приступить к самому сложному проекту, изготовлению в натуральный размер всех механических частей, из которых будет состоять пилорама. То есть, фактически, я собирался построить действующую пилораму, только без водяного колеса, на любом другом приводе, испытать все, а после того как перекроем ручей дамбой, и поставим верхнебойное водяное колесо, просто перенести все элементы и собрать на новом месте.

Первым делом дал дядьке Опанасу свой эталон на доработку, и попросил разбить деление ладони, на пять частей, которые назовем пальцы, и поделить их пополам на полупальцы. Таким образом плечо состояло их десяти ладоней, ладонь из пяти пальцев, или десяти полупальцев. Пока такой метрологии хватало. Поручив изготовить ему десяток измерительных инструментов с делениями, нанесенными черной краской и полакировать сверху, чтоб не смывалась, можно было приступать к общению и постановке технического задания.

Основное водяное колесо планировалось три плеча в диаметре, а усилие от него будет передавать деревянный брусок квадратного сечения в ладонь и три пальца шириной. Все это будет изготовлено летом, но то, что мы делаем сейчас, должно соотноситься с будущей силовой установкой.

Первым изделием была задумана основная шестеренка, два плеча в диаметре. Поскольку городить такое сплошное, деревянное, неподъемное чудо, толщиной минимум в четыре пальца, было бы неразумно, запроектировал ее, как два колеса на спицах между ободами которых будут врезаны зубья шестеренки. Шестеренка получалась, как бы, впрессована между деревянными ободами двух колес, спицы которых параллельны друг другу, и соединены дополнительными ребрами жесткости. Все это двойное сооружение должно садится на вышеописанный деревянный брусок. Но в ходе работы возникали сотни мелких проблем, за четверг и пятницу я охрип. Кажется, что за эти два дня мне пришлось говорить, рисовать, и показывать, больше, чем за все время проведенное здесь.

Оставив дядька Опанаса и Степана на субботу одних, продолжать наше безнадежное дело, сам с караваном из шести возов на полозьях, прихватив еще одни полозья для моего воза, резво помчался в Черкассы по льду нашей застывшей реки. В сами Черкассы по льду не заедешь, речка там не протекала, но от берега до города вела дорога, и снега везде уже было в достатке. Приехав поздно вечером в Черкассы, встретился в единственной корчме с Авраамом, который тоже недавно лишь добрался, и заказывал ужин для всей своей компании. Перекусив, перегрузили возы, и поставили мой воз на полозья. С утра можно было выезжать.

– Ты когда следующий раз в Черкассы приедешь Авраам?

– В сичне уже приеду, не раньше. Через три недели, раньше не выйдет, праздники. Через три недели в воскресенье буду здесь на базаре. А что ты хотел?

– Привези мне десять новых больших бочек.

– Да вон у тебя целый воз, зачем тебе еще?

– Клад я нашел на Днепре, на острове. Там в скале подвал вырублен. В подвале том, бочки с медом старинным стоят, видимо, не видимо, три раза считал, посчитать не смог. А бочки здоровенные, в каждую, пять наших бочек влезает. Мед хмельной в тех бочках выстоянный, крепости невиданной, никто такого не пробовал, и как варить такой мед, никто не знает. Привезу к твоему приезду в Черкассы, продавать буду, сам попробуешь. Так что мне бочек много понадобится. На вот тебе пять монет задатка, чтоб ты так на меня не смотрел, как на чудо заморское.

– А почем ты его продавать будешь? – Осторожно спросил Авраам, с сомнением посматривая на меня.

– А как ты вино заморское продаешь, так и я торговать стану. Твое вино против моего меда, моча ослиная, никто и не попробует. Не меньше гривны серебром за бочку, торговать буду.

– А сколько ты его привезешь?

– Много не привезу. На Днепре только возле берега лед крепкий, к середине совсем нет. Тяжело на остров добираться. Больше десяти бочек не привезу.

– Добро, попробуем твоего меду, рассказываешь ты складно, поглядим, как оно на деле выйдет, – повеселел купец.

Видно мои десять бочек серьезную конкуренцию ему не составят. Чувствую, закупит он мой мед, и в Киев повезет. Поверить он мне не поверил, но легенду оценил, под такой легендой он его в Киеве в полтора, два раза дороже продаст. Теперь главное чтоб продукт вышел достойным.

Перегонку вина или бражки в самогон народ открыл достаточно давно. Но алкогольные продукты, имеющие широкий спрос у средневекового населения появились гораздо позже. Первый из них, горелка, крепкая самогонка, долго не пользовалась популярностью. Люди любили слабоалкогольные продукты с приятным, желательно сладким вкусом. Только в шестнадцатом столетии, усовершенствование методов очистки позволило ей закрепиться на рынке. По той же причине, только после усовершенствования очистки самогона, в семнадцатом столетии, смогли появиться продукты типа ликера, крепленых вин, и коньяка. В отличии от многого, чем я собирался заниматься в ближайшем будущем, и о чем имел слабые теоретические представления, познания в области самогоноварения и очистки продуктов перегонки, получены были в процессе практической работы. Еще до свадьбы, будущий тесть, большой любитель и знаток этого дела, приобщил меня к таинствам возгонки огненной воды, или как любили называть ее в средние века, воды жизни, и мне для производства качественного продукта, вполне хватало того, чем я располагал.

В понедельник, выменяв на зерно первую порцию бражки, установил на очаг в летней кухне мой казан с куполообразной крышкой, у которой под самым верхом был пустотелый шишак. Проделав в нем большую дырку, вставил в нее деревянную затычку, в которой была просверлена дырка под диаметр медной трубки, и трубка уже заняла в ней свое законное место. Засунув медный змеевик в подходящую по размерам бочку, вывел из нее второй конец медной трубки, аналогично тому, как пристроил первый к крышке казана. Оставалось залить воду в бочку со змеевиком, наполнить казан брагой и начинать.

В очистке самогона принципиальную роль играют не активированный уголь, марганцовка или другие хитрые фокусы. На самом деле самым важным элементом очистки является процедура, получившая название, отсекание хвостов. Для ее качественного проведения важен правильный темп дистилляции, вы должны нагревать брагу и не слишком медленно, и не слишком быстро, если у вас еще нет навыка, грейте лучше медленней, не ошибетесь.

Служенье муз не терпит суеты. Хвосты проще всего считать от объема бражки. Первые полтора процента и последних три нужно отсечь. Говоря человеческим языком, если вы перегоняете сто литров бражки, первые полтора литра вы собираете отдельно, потом идут двадцать литров основного продукта называемого в народе первач, и последние три, три с половиной литра вы собираете отдельно. Все это справедливо для классической бражки имеющей крепость в районе десяти градусов. При других градусах нужно пересчитывать.

Получив, таким образом, первач перешел к химической очистке. Набрав угля из печи, растолок его в порошок и засыпал в первач. Туда же залил молоко, из расчета литр молока на три литра самогона, размешал и оставил настаиваться. На следующий день снял с осадка, разбавил пополам водой и провел повторную перегонку с отсеканием хвостов. Тут мы отсекаем первые три четверти литра, затем получаем около двенадцати литров основного продукта крепостью около шестидесяти градусов и еще полтора, два литра второго хвоста. Эталон для объема еще не был изготовлен, хотя все предпосылки для этого были, просто руки не дошли заставить Степана выдолбить кубическую ладонь. Поэтому, ориентировался, пока, на глаз. А надо сделать. Будет эталон объема, можно к эталону веса переходить и завершить создание метрической системы.

Для хвостов завел специальную тару, куда сливал их каждый отдельно. Когда набиралось достаточное количество, перегонял повторно, не разводя водой и не отсекая хвостов, просто с целью увеличить градус и оставлял на хранение в качестве технического спирта. Обязательно пригодится, когда-нибудь.

Из двенадцати литров очищенной самогонки у меня получалось около тридцати пяти литров медового ликера, крепостью двадцать, двадцать два градуса, в который я добавлял еще немного ягод и специй варьируя вкус и аромат напитка. Когда система установилась, за день мы перегоняли три казана бражки и один казан первача. Из перегнанного казана первача выходило полбочки ликера, который мы пока никому не показывали и оставляли настаиваться. Когда приходили любопытные, засунуть к нам свой нос, мы им, вдобавок к мерзкому запаху, царившему вокруг, выносили попробовать, самогон из второго хвоста, он был особенно мерзким на вкус и запах, и я начинал жаловаться на жизнь, ничего, мол, не выходит, но мы будем мужественно бороться, пока не выйдет. Народ, радостный, убегал рассказывать по селу, какая гадость у нас получается, и какой я глупый, что перевожу такую славную бражку, которую можно развести слегка медом, и хороший, забористый напиток выходит. Надо только нос заткнуть, когда пьешь.