Опасные манипуляции 4 - Роман Феликсович Путилов

Нос — место слабое, кровь зальем влажную от пота и серую от многочисленных стирок, футболку майку Длинного, а это было неспортивно, тем более, что разбивать жулику лицо в кровь — метод нам чуждый.

Тут меня накрыла яркая и четкая, как в формате HD, картинка Людмилы, стоящей у прилавка в ювелирном салоне нашего торгового центра. — Черт! — я кивнул напарнику: — Поработай с ним или в камеру отведи, если устал, мне на часок надо срочно отскочить.

— Давай. — меня хлопнули по плечу: — Решай свои вопросы, все нормально будет. Да, Длинный?

Людмила Жемчужная, в девичестве Сомова.

— Здравствуйте, девушка. — я отодвинула в сторону тетку лет сорока, что легла на стеклянный прилавок своим телом, пытаясь что-то там рассмотреть.

— Чем могу помочь? — симпатичная блондинка с прической «конский хвост» одарила меня равнодушной профессиональной улыбкой, с неуловимой степенью пренебрежения окинула быстрым взглядом колье на моей шее. Я ее понимало. Уже несколько дней, я, не снимая, носила на шее странное украшение, представляющее собой прочный кожаный шнурок, на который были нанизаны два десятка деревянных пластин с выжженными на них непонятными рунами. Странное украшение, присущее более для молодой неформалки.

Неделей ранее. Центральный колхозный рынок.

Людмила Жемчужная, образцовая хозяйка.

Утром воскресенья я терпеливо дождалась, когда бравый капитан, никуда не торопясь, выпьет традиционную кружку кофе, после чего, коварно перехватила его перед самым падением на диван пред телевизором:

— Любимый, не падай. Мы сейчас идем на рынок за мясом.

— Что? Каким мясом?

— Я решила побаловать тебя борщом, а для этого мне нужна говядина на косточке. Ты рад?

— Безумно…- пробормотал Николай и двинулся в сторону ванной комнаты.

— Нам еще надо обрезь для Никсона купить…- крикнула я в захлебнувшуюся дверь санитарной комнаты.

— Гав! — радостно поддержал меня Никсон, в отличие от мужа, принявший идею похода за мясом, не в пример, позитивно.

Через два часа я вышла из огромного мясного павильона и с облегчением вздохнула чистый городской воздух полной грудью — по сравнению с ароматами помещения, пропитанного запахами крови и убоины, здесь дышалось на много легче.

— Ты что отстаешь? — я улыбнулась мужу, сердито несущего в руках два набитых покупками пакета — оказалось, что для борща у нас дома нет ничего.

— … ! — честно говоря, я не разобрала, что прошептал мне в ответ благоверный, но, думая, что это и хорошо.

— Давай, не отставай. — я на одной ножке проскакала по ступенькам и двинулась к воротам — до машины, которую удалось припарковать возле «высотки» «Осиногеологоразведки» идти было метров триста. Проходя мимо стихийного торгового ряда, где на земле был разложен товар, присущий «блошиным рынкам» на Западе, я резко остановилась. Сильно пожилая бабуля, одетая, несмотря на теплую погоду, в старую куртку из сиреневой болоньи, с повязанной поверх, на манер башлыка, коричневой вытертой шалью, торговала всяким дерьмом — от ржавого серпа до старых, деревянных прищепок, выложив свой нехитрый товар на обрывок картона. Мой взгляд становился на бусах, сделанных в виде двух десятков деревянных пластин, грязных до невозможности, которые были продеты на засаленную до невозможности веревку. И я бы не обратила внимание на эту кучку мусора внимание, если бы от бус не тянуло сильнейшей волшбой.

— Что это? — я отломила веточку от растущего рядом, вездесущего канадского клена и приподняла бусы за веревочку — брать эту грязь в руки не хотелось.

— Бусы, деточка! — бойко ответила бабулька: — Вещь старинная…

— Ага, цены не малой! — подхватила я, внимательно рассматривая висящее на палке нечто со всех сторон: — У нас в деревне дед Парамон такие поделки десятками делает и всем родным-знакомым раздает, чтобы на гостинцы не тратится.

— Так езжай к своему деду и бери у него. — бабка обиделась: — Это вещь старинная, говорю тебе. У меня соседка померла недавно, так я, пока ее прибирали, на память вещичку и взяла. А Зайка то сто двадцать лет говорит прожила, а бусы ей еще от прабабки достались. Вот и считай, скоко это получается…

— Да мне до деда ехать далеко, проще у тебя, бабуля, купить. — я повернулась к мужу, что молча замер за моей спиной, и еще не начал бубнить, что у него сумки тяжелые: — Милый, дай пять рублей.

— Какие пять рублей? — взвилась, как ракета, бабуля: — Или давай сто пятьдесят, или мимо проходи, у меня уже покупатели есть на нее.

— Да какие у тебя на этот мусор могут быть покупатели? — я помотала палочкой в воздухе, раскачивая бусы перед глазами: — Ладно, бабуля, ты мертвого уломаешь… Десять рублей.

— Дай! — бабка попыталась схватить бусы, но я убрала руку в сторону: — Дай сюда товар, хулиганка! Сказала тебе, есть у меня покупатели.

Так мы доторговались до девяносто рублей, после чего бабка сдалась, просто от меня устала.

Я отдала ей сто рублей, вместо сдачи купила мужу какую-то «длинную головку на одиннадцать», после чего завернув покупку в пакет, выпрошенный у торговавшего рядом орехами узбека, мы двинулись к машине. Проезжая в сторону дома мимо все той-же старушки, я с тревогой заметила, что с ней зло разговаривают два каких-то смуглых парня. На мгновение мы встретились с бабушкой глазами, и я отвела взгляд, после чего мы свернули на перекрестке, и я не успела понять, показала бабка на меня этим двум типам, от которых просто тянуло леденящей душу опасностью.

Дома я выбросила в мусорное ведро грязную, истлевшую веревку, тем более, что волшба от нее не чувствовалась, отмыла деревяшки, на которых, под слоем вековой грязи обнаружились руны на древнетюркском. Из моей книги в черном переплете поняла я, что руны дают владельцу этих бус какую-то защиту, какую, так и не поняла. Протянув через отверстия в гладких деревяшках кожаный шнурок, капнула своей крови из пальца на пластины со знаками «защита» и «поддержка» и повесила себе на шею. Не знаю, в чем польза от этих старых деревяшек, но вреда от себя я не почувствовала.

Продолжение.

Ювелирный салон АО «Город золотой», торговый центра на Юго-Западе Города.

Людмила Жемчужная, любитель золота.

— Я хотела бы приобрести браслет, цепь, серьги и кольцо, все в одном стиле… И, обязательно, цепь с браслетом не тонкие ниточки, а что-то посущественнее…

— Секундочку…- просто пропела продавец ювелирного отдела и