Декабристы рассказывают... - Э. Павлюченко Составитель

смысля, как привести собственные дела в порядок, и состоя большею частью в низших чинах, мнили они управлять государством…

Кажется, что наиболее должно быть обращено внимание на следующих людей:

1) Николая Тургенева

2) Федора Глинку

3) фон-дер-Бриггена

4) всех Муравьевых, недовольных неудачею по службе и жадных выдвигаться.

5) Фон-Визина и Граббе

6) Михайло Орлова

7) Бурцова».

Доносит Михаил Грибовский, доктор Харьковского университета, библиотекарь Гвардейского Генерального штаба, автор известной книги о необходимости освобождения крестьян, член Коренной управы Союза благоденствия.

Это был уже не первый, но самый компетентный осведомитель.

Существует большая литература о том, почему Александр I не принял мер, не произвел арестов — и позже оставлял «без внимания» сведения о тайных обществах, так что Николаю I понадобилось лишь дать ход некоторым бумагам, лежавшим в кабинете его старшего брата. Отмечалось, что Александр не хотел «выносить сор из избы» (что скажет Европа!), что он понимал трудность обвинения осторожных, с виду мирных заговорщиков. Наконец, И. А. Васильчикову царь сказал: «не мне их судить», то есть сам грешен, более всего — в дворцовом заговоре 1801 года, свергнувшем и уничтожившем отца, Павла I, с ведома его сына и наследника.

Однако, не приняв решительных контрмер, царь старался удалять от столиц, обезвредить, ослабить заговорщиков. Над Тайным обществом нависла серьезная угроза.

В доносе Грибовского сообщалось и о недавно состоявшемся в Москве тайном съезде Союза благоденствия. Хотя сам предатель на съезд не попал, но сумел кое-что узнать. Из сохранившихся воспоминаний участников видно, что делегаты съехались прежде всего для того, чтобы принять свои меры.

ВСПОМИНАЕТ ИВАН ЯКУШКИН

«В первых числах января 21-го года Граббе, Бурцев и я жили вместе у Фонвизиных. Скоро потом приехали в Москву из Петербурга Николай Тургенев и Федор Глинка, а потом из Киева Михайло. Орлов с Охотниковым. Было решено Комарова не принимать на наши совещания; ему уже тогда не очень доверяли, На первом из этих совещаний были Орлов, Охотников, Н. Тургенев, Федор Глинка, два брата Фонвизины, Граббе, Бурцев и я. Орлов привез писанные условия, на которых он соглашался присоединиться к Тайному обществу; в этом сочинении, после многих фраз, он старался доказать, что Тайное общество должно решиться на самые крутые меры и для достижения своей цели даже прибегнуть к средствам, которые даже могут казаться преступными. Во-первых, он предлагал завести тайную типографию или литографию, посредством которой можно было бы печатать разные статьи против правительства и потом в большом количестве рассылать по всей России. Второе его предложение состояло в том, чтобы завести фабрику фальшивых ассигнаций, через что, по его мнению, Тайное общество с первого раза приобрело бы огромные средства и вместе с тем подрывался бы кредит правительства.

Когда он кончил чтение, все смотрели друг на друга с изумлением. Я, наконец, сказал ему, что он, вероятно, шутит, предлагая такие неистовые меры… На возражения наши он сказал, что если мы не принимаем его предложений. то он никак не может принадлежать к нашему Тайному обществу. После чего он уехал и ни с кем из нас более не видался и только, уезжая уже из Москвы, в дорожной повозке заехал проститься с Фонвизиным и со мной. При прощании, показав на меня, он сказал: «Этот человек никогда мне не простит». В ответ я пародировал несколько строк из письма Брута к Цицерону и сказал ему: «Если мы успеем, Михайло Федорович, мы порадуемся вместе с вами; если же не успеем, то без вас порадуемся одни». После чего он бросился меня обнимать.

На следующих совещаниях собрались те же члены, кроме Орлова. Для большего порядка выбран был председателем Н. Тургенев. Прежде всего было признано нужным изменить не только устав Союза благоденствия, но и самое устройство и самый состав Общества. Решено было объявить повсеместно, во всех управах, что так как в теперешних обстоятельствах малейшей неосторожностью можно было возбудить подозрение правительства, то Союз благоденствия прекращает свои действия навсегда. Этой мерой ненадежных членов удаляли из Общества. В новом уставе цель и средства для достижения ее должны были определиться с большей точностью, нежели они были определены в уставе Союза благоденствия, и поэтому можно было надеяться, что члены, в ревностном содействии которых нельзя было сомневаться, соединившись вместе, составят одно целое и, действуя единодушно, придадут новые силы Тайному обществу.

Затем приступили к сочинению нового устава; он разделялся на две части: в первой — для вступающих предлагались те же филантропические цели, как в «Зеленой книге». Редакцией этой части занялся Бурцев. Вторую часть написал Н. Тургенев для членов высшего разряда. В этой второй части устава уже прямо было сказано, что цель Общества состоит в том, чтобы ограничить самодержавие в России, а чтобы приобресть для этого средства, признавалось необходимым действовать на войска и приготовить их на всякий случай. На первый раз положено было учредить четыре главные думы: одну в Петербурге под руководством Н, Тургенева, другую в Москве, которую поручили Ивану Александровичу