Повод для оптимизма? Прощалки - Владимир Владимирович Познер

class="p1">Ну вот и состоялись президентские выборы. Неожиданности? Почти что и нет. Шестьдесят с лишним процентов, полученные Путиным, были вполне ожидаемы, что бы ни говорили его оппоненты. Бег на месте Зюганова, практически уничтожение (разумеется, политическое) Миронова – тоже ожидаемо. А вот третье место Прохорова – это некоторый сюрприз. Ведь против него работало два фактора. Во-первых, все-таки отсутствие политического опыта. Во-вторых, то, что он не просто богатый, а очень богатый. А у нас богатых не любят, а очень богатых не любят очень. И тем не менее он занял третье место по России и второе в Москве. Так что можно предположить, что все-таки у Прохорова есть определенное политическое будущее.

Что еще было ожидаемо? Ну, скажем, крик о фальсификации результата выборов со стороны так называемой несистемной оппозиции. Были ли нарушения? Разумеется, были. Были ли такие нарушения, в результате которых Путин не победил бы? Разумеется, нет. А были ли такие нарушения, при отсутствии которых состоялся бы второй тур? Наверняка тоже нет. Это уж было очевидно по результатам всех зондажей, как совершенно независимых, так и вполне зависимых.

Я не являюсь поклонником Путина. Я все же считаю, что и КПРФ, и ЛДПР, и «Справедливая Россия», вообще говоря, могут спокойно самораспускаться. На их месте должны появиться реальные политические партии, реальная оппозиция, а не та, что ходит без разбору под самыми разными флагами: коммунистическим, анархистов, неофашистов, националистов, яблочников и монархистов. Все-таки должна быть определенная и ясная оппозиция. Что до ближайших дней, то нет сомнения, что эта разношерстная оппозиция вновь выведет людей на улицу, и постарается не просто вывести, но, возможно, и пойти на несанкционированные меры в надежде, что они будут встречены властью жестко и что, возможно, даже прольется кровь. И эта позиция тоже вполне ожидаема.

* * *

Вероятно, вы слышали об избиениях и убийствах в Ираке мужчин нетрадиционной сексуальной ориентации. Я вспомнил об этом в связи с подписанием губернатором Санкт-Петербурга господином Полтавченко закона, предусматривающего штраф за пропаганду гомосексуализма среди подростков. Откровенно говоря, я не очень представляю, каким образом именно пропагандируют вот это среди подростков, да и вообще как это пропагандируют. Это я говорю вполне серьезно. Более того, я бы вообще хотел увидеть образец этой пропаганды, просто мне это интересно.

Но не это побуждает меня сегодня к этому разговору. Я хочу высказать критику в адрес принятого Законодательным собранием Санкт-Петербурга закона, подписанного губернатором. Я вообще возмущен. Он слишком мягок. Ну что такое штраф в пять тысяч рублей, скажите мне, пожалуйста? И даже в сто тысяч рублей. Это разве наказание? Это какая-то чепуха. Я считаю, что на самом деле и господин Полтавченко, и Заксобрание Санкт-Петербурга должны срочно отозвать этот закон и заменить его другим. Чем-то более схожим с тем, что происходит в Ираке. Например, таких вот пропагандистов забить камнями. Причем публично, на площади, и чтобы это показывали по телевидению, по всем федеральным каналам. Вот это я понимаю, воспитательная мера. Было бы шикарно. И я уверяю вас, что это бы воздействовало.

Если Питеру не хватает духу (все-таки там много очень интеллигенции, особенно в Заксобрании), то пусть Москва покажет образец настоящей борьбы с этими преступниками. А потом, может быть, Государственная дума изменит Конституцию и введет такую статью.

* * *

Читая различные новости в интернете, я узнал сегодня, что генеральному прокурору РФ господину Чайке было направлено письмо за подписью некоторого количества православных, в котором они требуют уголовного наказания журналистов, как они пишут, за одностороннее освещение панк-молебна Pussy Riot в Храме Христа Спасителя. Журналистов интересовало только мнение зачинщиков. А вот тех, кого они своими действиями оскорбили, это их не интересует. Вот хотел бы заметить, что если будут применять уголовные наказания в отношении журналистов за одностороннее освещение событий, то это, как мне кажется, коснется множества моих коллег, как с федеральных телеканалов, так и из печатных изданий, и оппозиционных, и правительственных.

Вообще одностороннее освещение событий, поступков, людей у наших журналистов в моде. А объективность, или – как еще с презрением говорят – «объективизм», популярностью не пользуется. В России в основном журналистика, скажем так, иного свойства. Важнее всего считается не столько информировать своего читателя, слушателя или зрителя, сколько втюхать ему свое собственное мнение, то бишь пристрастия, симпатии и антипатии.

Вместе с тем считать это уголовно наказуемым, скажем мягко, странно. И тем более странно, когда это исходит от людей, которые считают себя христианами и должны исповедовать слова Иисуса Христа «Не судите да не судимы будете». Но в том-то и дело, что слова Христа и заповеди – это одно. А реальное поведение христиан, да и Церкви подчас, это совсем другое. Что до Pussy Riot, которые не вызывают у меня ни малейших симпатий, я отпустил бы их на все четыре стороны с тем самым позором, которым они себя покрыли, и не сделал бы их героической жертвой своего рода инквизиции, в которую превращает их сама Русская православная церковь.

* * *

В последнее время я довольно много езжу по стране в связи с выходом моей книжки. И всюду меня спрашивают об общественном телевидении: возможно ли оно в России, будет ли оно?

Вот совсем недавно в Государственной думе состоялись слушания по этому поводу, для меня весьма огорчительные, потому что подавляющее большинство выступивших вообще не понимают, что такое общественное телевидение. В том числе и господин Говорухин, который понес такое, что трудно себе представить. Впрочем, бог с ними, к счастью, не они будут решать, быть общественному телевидению в России или нет.

Совсем коротко. Общественное телевидение – это такое телевидение, которое не зависит ни от власти, ни от рекламодателя. Понимаете? Оно зависит только от зрителя. Никто – ни президент, ни премьер-министр, ни финансист – никто не может вмешиваться в вещательную политику такого телевидения. И что важно, это вещание не является ни оппозиционным, ни проправительственным, оно является объективным, честным и подлинно информативным. Представляете? Я представляю. Но в отношении России представляю с некоторым, скажем так, трудом.

Есть только две страны в Европе, где нет общественного телевидения. Одна из них – Россия, другая – Беларусь. Вот такой тандем. Создание общественного телевидения – это все-таки принципиальное изменение политики. Вот может ли быть принципиально иной политика только в одной области? Мне не кажется, и отсюда мои сомнения. Но все мы, работающие в этой группе, работаем над концепцией общественного телевидения и полны решимости добиться этой цели. Вот так-то.

* * *