Дом на перекрестке (трилогия) - Милена Завойчинская

— Вика, — он рассмеялся низким, чуть вибрирующим смехом, от которого у меня в животе стало щекотно. — Вся проблема в том, что меня не привлекают селянки, даже юные. Я хочу тебя.

— Забудь, сказала, — вот привязался, нахал. Но, чего уж лукавить, слышать такое было приятно, пусть и сказанное в таком фривольном тоне.

— Ты еще изменишь свое мнение, — он хмыкнул. — И обещаю, ты еще будешь кричать от наслаждения в моих руках, — раскладушка снова издала хрип, похожий на предсмертный. — Спокойной ночи, моя феечка.

Я не стала отвечать. А через некоторое время, когда я уже задремала, раздался скрежет и визг пружин, грохот падающего тела и затем сдавленная ругань. Я испуганно включила ночник и, зажимая рот подушкой, начала давиться от смеха. Бедная старенькая раскладушка не вынесла над собой такого надругательства и почила с миром, откинув «лапы», а сонный маг сейчас лежал в горе постельных принадлежностей и потирал ушибленный локоть.

— Я понял. Это специальное пыточное ложе для незваных гостей, — фыркнула жертва отечественной промышленности, и я спрятала лицо в подушку, стараясь не хохотать в голос. — Да ладно уж, не делай вид, словно тебе меня жалко, — он, кряхтя, встал, подошел к дивану и бесцеремонно сдвинул меня к стенке. А затем вытянулся рядом, нагло положив голову на мою подушку, да еще и попытался стащить с меня одеяло.

— Одеяло и подушку не дам, — я дернула его на себя. — Свои поднимай с пола.

— Жадина, — он беззлобно рассмеялся и чмокнул меня в плечо, но сев, поднял с пола одеяло и подушку. — А еще фея.

— Ну, я же фея радуги, как и прабабушка, — я хихикнула, — а не фея постелей.

— Ну, можно совмещать, — подмигнул мне голубой глаз. — А вообще, если серьезно, с чего вся эта история с феями?

— Не знаю, — я пожала плечами. — Прабабушка придумала эту игру, когда я была маленькой, и мы с ней играли в фей.

— А эта фраза, что «Все вы немножко феи»?

— Это тоже она придумала и всегда так говорила.

— Занятно, — он хмыкнул. — Но что-то в этом есть. Только я не думаю, что в вашем мире еще остались потомки фей. Но я поразмышляю над этим.

— Потомки фей, — я фыркнула. — Звучит так, словно феи и вправду существуют.

— Существовали. Ты разве не читала сказки? — он повернул ко мне голову. — В Ферине и сейчас существуют, только их очень мало и они не идут на контакт с людьми.

— Надо же, — я помолчала. — Эйлард, а что такое «Свет души»?

— А это как раз такая магия фей. Даже скорее не магия, а разновидность волшебства. У фей светится не аура, а душа. Вот этот самый «Свет души». А их… гм… волшебство — оно иное, чем у людей или даже эльфов.

— Чем? — я повернулась на бок, чтобы лучше видеть его в темноте, так как ночник уже выключила.

— Сложно объяснить, я сам фей никогда не встречал, только в Академии читал о них. Они видят сущность вещей, могут договориться даже с бревном или камнем. И это их волшебство не через потоки сил, как у нас, а как-то иначе. Они могут влиять на такое, что неподвластно никакому магу. Могут одарить младенца каким-то талантом, могут сделать женщину красивее, и упаси Бог связаться с тем, у кого есть покровительница фея, — он хмыкнул. — Они мстят за своих подопечных так, что даже под землей не спрячешься. А еще у фей в Ферине есть крылья.

— А на Земле?

— Нет, у земных фей крыльев не было. Хотя говорят, что вроде бы когда-то давно и у них они были. Но тут не поймешь, что легенды, а что — правда. Слишком отличается Земля от Ферина, у вас мир технологий.

— Забавно. Я думала, что это просто сказки, впрочем, как и маги, водяные, домовые и все прочее.

— Ну, какие же это сказки? — он улыбнулся. — У вас, кстати, очаровательный домовой. Я успел с ним пообщаться. Ты бы сказала маме, чтобы она ему угощение оставляла? А то он жалуется.

Мы полежали в тишине. Надо же, как все странно…

— А ты откуда узнала про «Свет души»?

— Филя рассказывал. Оказывается такие как он, могут видеть его.

— Серьезно?! Хм… Обязательно побеседую с ним на эту тему. Не знал.

Разговор затих и я, отвернувшись к стене, заснула через какое-то время, подумав только, что я бы и сама с удовольствием узнала побольше и про фей, и про их волшебство, которое не магия, и про «Свет души», и…

Сон мне снился эротический. Да что там эротический, если уж говорить прямо, то совершенно порнографический. Да еще настолько реальный, что тело горело как в огне, а ощущение от ласковых пальцев, гладящих мою грудь и покрывающих ее легких поцелуев, было настолько острым, что я даже глухо застонала. И от этого своего стона проснулась, чтобы тут же впасть в ступор, так как мой рот накрыли чьи-то мягкие горячие губы. Что за?..

Дернувшись, я распахнула глаза и наткнулась на чуть затуманенный взгляд голубых глаз.

— Ах, ты…, - оттолкнув этого… эту… это… я вскочила с кровати, спешно подтягивая маечку обратно и поправляя ее бретельки. — Вот же ты гад!!!

А этот бесстыжий тип, мало того, что не смутился, так еще и попытался меня снова обнять, потянувшись вслед за мной.

— Вика, — чуть хриплый, чувственный тихий голос.

— Да пошел ты… В Листянки! — я вскочила с кровати. Благо уже утро и можно спокойно вставать. — Завтра будешь спать в гостиной, на полу.

— Вика-а-а, — и снова такой же хрипловатый бархатистый смех, от которого в животе все сворачивается в тугой узел.

А в следующую секунду он уже стоял рядом, прижимая меня к себя. Блин, ну вот как он так делает? Скорость передвижения такая, что и глазом не увидеть. И… ну, в общем, понятны стали все его мысли и чувства.

— Эйлард, отвали, — я дернулась. — Я не собираюсь быть твоей постельной игрушкой. Не нравятся селянки, найди землянку, которая понравится.

— Я уже нашел, мне осталось только завоевать ее, — его ладони соскользнули с моих плеч на талию.

— Изыди, черт озабоченный, — прошипела я и изо всех сил уперлась ладонями в его грудь, и он, наконец, отпустил меня.

— Вика, ну не сердись, — этот…эх, не хватает мне слов, чтобы ругательных, но приличных, рассмеялся, пробежавшись взглядом по моей встрепанной и сердитой персоне. — Ну ты же взрослая девочка, и сама все понимаешь. Да на моем месте никто бы не устоял, ты спала рядом такая сладкая…

— Вот поэтому ты больше со мной в постели и не окажешься. Нет тебе больше доверия, маньяк, — я сердито натянула халат и выскочила из комнаты.

Ха, а мне в след донесся смешок. Невыносимый, непробиваемый тип, ух! От эмоциональной встряски меня слегка потряхивало, и прохладный душ был весьма кстати. Кошмар какой-то. Еще несколько минут такого «сна» и я бы сама не поняла как, а мы бы сделались любовниками. От этих мыслей в ногах появилась слабость, а тело невольно вспомнило ощущения от его рук и губ. Хорош, сволочь. Ну до чего же хорош, а! Тьфу просто!

Вот если бы мы не жили в одном доме и не являлись своего рода коллегами… Так, спокойно, Вика, голове прохладный душ тоже не помешает.

За завтраком мама мило чирикала и развлекала «дорогого» гостя беседой, и притворно сетовала на то, что раскладушка сломалась, и ах-ах, ей так неловко перед Эйлардом. Папа молча улыбался в чашку чая, и только иногда сочувственно на меня поглядывал. Уж он-то все мамины приколы знал хорошо.

День пролетел в хлопотах. Я спешно рассортировывала вещи, стараясь сделать все как можно быстрее. Папа привлек могучего гостя к перетаскиванию мебели, но что-то мне подсказывало, что без магии тут не обошлось. Очень уж легко этот гость передвигал огромный шкаф в одиночку, а затем так же непринужденно перетащил диван.

Мама заловила меня один раз в кухне, пока я пила воду.

— Вика, какой чудесный мальчик, — она сложила руки на груди. — Если ты его упустишь, я тебе не прощу!

Я хмыкнула. Не объяснишь же ей, что этот мальчик больше чем на двадцать лет старше ее самой. А внешность, она, оказывается, так обманчива.

— Что ты хмыкаешь? — мама сделала вид, что возмущается. — Где ты еще такого найдешь? А как он на тебя смотрит… Нам с папой как-то даже неловко становится, — она издала смешок.

— То, что ты сейчас вытворяешь, раньше наказывалось судимостью и называлось сводничество, — я показала ей язык.

— А сейчас это называется сватовство, и я выступаю в роли почтенной свахи, — она улыбнулась. — Вот что ты вредничаешь? Мужик офигенный. А ты… Вот превращу тебя в лягушку, будешь знать.

— Тогда у тебя будет зять Иван-дурак, — я пожала плечами.

— Чего это? Может, Иван-царевич.

— Видишь ли, мам, лягушек много, а царевичей, увы. Так что в лучшем случае меня расколдует какой-нибудь дурак.

К вечеру мы все были уставшие, но я полностью разобрала все свои вещи, упаковав в коробки то, что хочу оставить и в сумки то, что заберу с собой. Остальное разложено по кучам, что-то отдать, что-то выбросить, что-то на дачу. И вот уже за ужином мне внезапно стало плохо.