Ментовская работа - Данил Корецкий

— По‑моему, он с прибабахом, — сказал бригадир ВОХРа. — Молчит, книжки про шпионов все читает, ни в «козла», ни выпить, ни про жизнь поговорить… На стрельбах, как пацан, патроны у ребят выпрашивает. Многие отдают, чтобы «наган» не чистить… А ему в удовольствие — разбирает все время, смазывает, протирает… Три года работает, а мы о нем ничего толком не знаем.

— Видно, действительно шизанутый, — сказал Сергеев, когда внутренний круг обсуждал собранные данные. — И по месту жительства тоже — тихий, ни с кем не общается…

— Это хорошо. — Викентьев посмотрел на Ромова. — Меньше контактов, меньше болтовни.

— Хорошо‑то хорошо, — вроде как согласился Наполеон, но отрицательно покачал головой. — Может, действительно у него романтика в заднице играет, шпионов ищет, потому и в замке ковырялся. Но вот что он про трупы‑то болтал? Надо же встретиться с ним кому‑то, поговорить, разведать что к чему…

— Он в больнице, с желтухой, — пояснил Попов. — Это дело долгое, а лезть в инфекционное особой охоты нет.

— А точно с желтухой? Тогда, конечно… Месяца два, а то и больше…

Иван Алексеевич пожевал губами.

— Бывает и совсем помирают. Особенно сейчас: врачи хреновые, лекарств нет.

— Ладно, аксакал, не крути свою шарманку, — перебил Викентьев, и Наполеон обиженно замолк. — Делаем такой вывод: опасности рассекречивания нет, работу продолжаем. По выздоровлении прощупать нашего друга, тогда и подведем итоги. Может, ему у психиатра полечиться надо. Значит, само собой, и работу придется сменить. Другие предложения есть?

— По‑моему, правильно, — сказал Попов, и Сергеев согласно кивнул.

— Нам он не опасен, — поддержал Ромов. — Чем он может помешать? Да ничем!

Но на этот раз опытнейший Иван Алексеевич ошибся. Незаметный меланхоличный Лебедев представлял серьезную опасность для спецгруппы «Финал», и болезнь только отодвигала эту опасность на более позднее время.

Глава тринадцатая

Раскрытие многих преступлений начинается со случайности, но об этом мало кто знает, ибо заинтересованными лицами каждая случайность подается как результат упорной и кропотливой работы.

То, что неизвестный водитель расплескал ведро солярки на повороте одной из автодорог Предгорной АССР, было случайностью чистой воды. И то, что спешащая в сумерках «Волга» «схватила» скользкое пятно правыми колесами и вылетела на обочину — тоже, несомненно, было случайностью.

Выезд на место происшествия следственной группы явился логическим и закономерным следствием серьезной аварии, но то, что дежурил новичок — лейтенант Мезлоев, оказалось третьей случайностью, которая и решила дело. Потому что недавний выпускник Высшей школы МВД СССР Мезлоев самостоятельно работал четвертый месяц, служба еще не успела не только осточертеть, но и стать привычной, к тому же, в отличие от многих сокурсников, он хорошо знал законы, приказы и инструкции, а потому чувствовал себя уверенно и не пытался подстроиться под сложившуюся в райотделе практику.

Причина дорожного происшествия была очевидной, розыск и наказание виновного заведомо перспектив не имели, к тому же пострадавший водитель остался жив, а значит, тяжкие последствия отсутствовали. Просматривалась и вина самого пострадавшего, которого хитроумный пункт «Правил дорожного движения» обязывал обеспечить безопасную езду. Словом, никаких осложнений здесь не предвиделось, потерпевший при таких обстоятельствах жаловаться во все концы не станет. Дело можно спокойно спустить на тормозах. А работы на месте происшествия от силы на полчаса. Так бы решил любой из шести утомленных службой и жизнью, обремененных семьями и опытом следователей Урук‑Сартанского РОВД. Мезлоев был седьмым.

Он проводил осмотр более двух часов и сделал то, что в подобной ясной и понятной ситуации не стал бы делать никто из коллег: сверил номера агрегатов автомобиля с данными техпаспорта. И обнаружил, что номер кузова не соответствует записи в документе.

В принципе, дежурный следователь мог этим и ограничиться, передав материал с соответствующим рапортом руководству. Но Мезлоев был честолюбив и азартен, поэтому, не обнародуя своего открытия, он закопался в ориентировки и нашел запрос Тиходонского УВД по розыскному делу «Трасса», где упоминалась «Волга» «ГАЗ‑24» госномер «З 00‑77 НК», принадлежащая гражданину Плоткину и пропавшая вместе с хозяином в начале июля. Номер кузова пропавшей машины совпадал с тем, который имелся на кузове разбившейся «Волги».

Только после этого лейтенант описал свое открытие в подробном рапорте и подал его по команде.

Результатом этой цепочки случайностей стал документ, направленный в Тиходонск: «Принятыми дополнительными мерами розыска по вашей ориентировке (РД «Трасса») обнаружен кузов а/м «ГАЗ‑24» (владелец Плоткин), который эксплуатировался по техническому паспорту на а/м «ГАЗ‑24» госномер…. владелец Идримов. В настоящее время Идримов, пострадавший в результате аварии, находится в больнице Урук‑Сартанского РОВД. Начальник УУР МВД Предгорной АССР».

— Это реальный путь к раскрытию, — сказал Сергееву Ледняк, чуть морщась и незаметно поглаживая живот. — Поезжайте с Поповым… Какой‑то он странный последнее время — в чем дело? Все мы устали… Значит, поезжайте и разберитесь на месте. А я созвонюсь с Москвой — «Трасса» у них на контроле, пусть подключают своих людей. Нет, сами не обойдетесь — это Кавказ…

Ровно через сутки Сергеев и Попов сидели в кабинете начальника отдела особо тяжких преступлений МВД Предгорий и излагали план предполагаемых действий. Дородный краснолицый подполковник слушал внимательно, время от времени поглаживая широкие жесткие усы и согласно кивая головой. Но когда он заговорил, оказалось, что это кивание вовсе не знак согласия, а один из элементов кавказской вежливости, за которой может ничего не стоять, а может стоять и прямо противоположное ожидаемому.

— Понимаете, — подполковник доброжелательно улыбнулся, усы встопорщились, — у нас тут все по‑другому. Так, как вы хотите, можно сделать где угодно: в Москве, Ленинграде, Тиходонске, но не здесь! — Начальник отдела развел руками. — Идримов живет в селе, где половина жителей — его родственники, а вторая половина — друзья и знакомые. Как сохранить в тайне осмотр или обыск у него в доме? Даже если просто задать кому‑то вопрос, любой, самый пустяковый, — мгновенно передадут: приходили, интересовались… Так что и в больницу нечего соваться!

— Беймураз Абдурахманович, — Попов с трудом держал в памяти имя и отчество подполковника, — а если местного участкового подключить? Легенда — авария. Или пожарника — состояние проводки, дымоходов, опасность возгорания…

Жесткие усы снова встопорщились.

— А если участковый женат на сестре брата Идримова? Или пожарник — племянник друга его отца? Какая‑то связь обязательно найдется!

— Получается, ничего не выйдет? — мрачно спросил Сергеев. — То трудно, это невозможно… Знаете, сколько трупов по «Трассе»? И контроль Союза! Кстати, со дня на день прибудет московская бригада.

— А что они здесь сделают? — колюче взглянул Беймураз Абдурахманович.

— У себя на Арбате порядок навести не могут! Правда, туда десантников, бронетранспортеры и вертолеты не бросишь, а в республиках все можно, руки развязаны…

Начальник отдела задумался, машинально вытащил из стола белые костяные четки, перехватил взгляд Попова, вновь добродушно улыбнулся.

— Нервы успокаивает. Не пробовал?

На минуту в кабинете воцарилась тишина, только чуть пощелкивали круглые ограненные костяшки.

— Раз надо — значит, будем делать. — Подполковник вооружился толстенной четырнадцатицветной ручкой, какие лет десять назад в изобилии наводняли прилавки комиссионок. — Будем делать по‑своему. Мы ведь здесь живем…

Он вновь надел маску радушного и любезного хозяина.

— Мой двоюродный брат — главврач республиканской больницы. Попрошу его забрать Идримова из района. А получится — пусть переводят в Тиходонск, вроде по медицинским показаниям. Устраивает?

Чудовищная ручка черкнула что‑то в календаре.

— А насчет того, чтобы поискать следы других машин… Мы найдем способ узнать, что у него в сарае, в подвале, в гараже. Но скорей всего он просто покупатель. Понадобилось заменить кузов — вот и заменил. Не в очередь же на десять лет записываться… Дело обычное. Иногда заказывают — какая модель, какой цвет. Знают, понятно, что ворованное. А про убийства‑то не думают.

Прощаясь до завтра, подполковник замялся.

— Вы в отделе особо не рассказывайте, что да как… Ребята у нас хорошие, золотые ребята, я им всем доверяю, как себе… Но, знаете, всяко бывает.

Когда они вышли в коридор, Попов спросил: