Ночь для любви - Мэри Бэлоу

Как-то раз, после утомительного визита к леди Лей, Лили поднялась на холм. Она переоделась в старое платье и распустила волосы, хотя прохладный день вынудил ее надеть накидку и туфли. Но сама прогулка, вид с вершины холма и чувство единения с природой полностью компенсировали дискомфорт, вызванный погодой. С того места, где она стояла, были видны море, пляж и маленькая бухточка. Повернувшись, она могла видеть поля и пастбища, простиравшиеся до самого горизонта.

«Как легко, — подумала Лили, закрыв глаза, — почувствовать себя принадлежащей этому месту». Это была Англия, которую так любил ее отец и которая стала ее новым домом.

«Если бы только, — размышляла она, — Невиль жил в одном из этих домиков и каждый день вместе с другими рыбаками выходил в море. Если бы только...»

Но какой смысл размышлять над этим «если бы только»? Лили осмотрелась, ища место, где можно сесть и расслабиться, чтобы глубже почувствовать окружающую ее красоту. И тут она увидела то, что искала. «Как хорошо, — подумала она, взбираясь на дерево, — что рядом нет Миранды и я не могу служить ей плохим примером». Лили устроилась на ветке, которая снизу показалась ей такой уютной. И глаза не подвели ее — ветка была широкой и крепкой. Прислонившись спиной к стволу, Лили вытянула ноги и почувствовала себя в полной безопасности.

Если бы только она могла выбросить из головы все ненужные мысли и стать частью этой природы!

Лили несколько раз глубоко вздохнула, вбирая в себя запахи листьев, древесной коры, земли и морского соленого воздуха. Но ее способность отрешиться от всего на этот раз не сработала. Чувство одиночества охватило ее. После той тяжелой сцены в коттедже Невиль был с ней очень нежен, обходителен — и очень отдален. Казалось, он специально избегал встреч с ней. Возможно, он просто не хотел снова пугать ее.

Невиль неправильно истолковал ее поведение. Он считал, что Лили боится, что он силой возьмет ее. А дело обстояло совсем иначе: она боялась, что за поцелуем последует что-то более серьезное, и не знала, что из этого выйдет. Лили боялась, что он разрушит ее мечту, которую она лелеяла целых полтора года, и в ее душе останется одна пустота. Вдруг окажется, что между ним и Мануэлем нет никакой разницы? Что, если она снова ощутит себя вещью, неодушевленным предметом, который используют для удовлетворения собственной страсти? Правда, в душе она понимала, что с Невилем все должно быть совсем иначе. Память подсказывала ей это. Тогда он был таким теплым, нежным, и от него пахло чистотой и чуть-чуть мускусом. Лили почувствовала, как ее охватывает волнение.

А если все обернется отвращением?

Вокруг щебетали птицы, сотни птиц, а может, и тысячи. Однако все они были невидимы, скрываясь, как и она, в ветвях деревьев. Они пели, а ей было не до пения. Она сидела, прислонив голову к стволу и закрыв глаза.

В ее страхе была еще одна составляющая, которую ей не хотелось признавать: она боялась, что Невиль может найти ее отвратительной, грязной. Целых семь месяцев она была с Мануэлем. Каким-то чудом ей удалось избежать беременности. Возможно, она бесплодна. Не исключено, что Невиль вспомнит, если она позволит ему проникнуть в ее тело, что она, пусть даже против своей воли, принадлежала другому мужчине. Это сразу остудит его, и он почувствует к ней отвращение.

Если бы она только знала! Но вдруг это знание сделает ее жизнь невыносимой?

Лили помнила, как бесконечно плохо ей было. Она помнит, как после ее освобождения и долгой дороги в Лиссабон она, купаясь в ручье, внезапно обнаружила, что не может вылезти из воды и продолжает тереть и тереть свое тело сложенной сорочкой. Она терла его, пока не довела себя до истерики. Она ощущала себя невыносимо грязной, но не могла смыть всю эту грязь, проникшую, как ей казалось, под кожу.

Когда же она наконец заставила себя вылезти из воды и легла на песок, дрожа от холода и страха, она поняла, что уже никогда снова не почувствует себя чистой. Ей придется жить с этим тайным страхом. Если бы она только могла открыться Невилю!

Ей следовало сделать это, когда они находились одни в коттедже. Ей надо было рассказать ему о Мануэле, о ее долгом пути в Лиссабон, о мечтах и страхах, о повторяющемся ночном кошмаре. Ей следовало все рассказать ему, но у нее не было на это сил.

И это, возможно, было самым худшим из всего. Как они смогут снова сблизиться, не объяснившись друг с другом?

Открыв глаза, Лили смотрела невидящим взором на море, когда внезапно почувствовала какое-то движение слева. Кто-то шел по тропе, ведущей от Сада камней, и, остановившись недалеко от дерева и заслонив глаза рукой, стал всматриваться в даль. Лили не могла рассмотреть, кто это был, но видела, что это высокий человек в длинном плаще. Возможно, это Невиль ищет ее. Сердце Лили наполнилось радостью. Возможно, им удастся поговорить в этом уединенном месте. Он не сделает ей замечания за то, что она залезла на дерево. Лили помахала рукой и тут же поняла, что это не Невиль. Что-то незнакомое было в этой фигуре.

Мужчина — а может, женщина — исчез. Скорее всего где-то спрятался. Возможно, его смутило, что она сидит на дереве. А может, он ее вообще не заметил?

Лили была немного разочарована. Бродить одной — не всегда самая лучшая идея. Лили спустилась на землю и направилась по тропе в сторону Сада камней. Она решила предложить Элизабет попозже прогуляться по парку.

На изгибе дороги Лили чуть не столкнулась с герцогом Портфри, идущем ей навстречу. На нем был черный плащ.

— Ах, — воскликнула Лили, — это вы!

— Я был на конюшнях, когда вы прошли мимо, — ответил он. — Я догадался, что вы решили погулять среди рододендронов. Я решил встретить вас. — Герцог предложил ей руку.

— Как мило с вашей стороны, — ответила Лили, взяв протянутую ей руку.

Но почему он, скрываясь, искал ее или кого-то другого, а потом вернулся назад и снова пошел в том же направлении, делая вид, что встречает ее?

— Недавно вы рассказывали мне о вашей матери, Лили. Нас тогда прервали.

Их прервала Элизабет, сказав, что он слишком любопытен.

— Да, сэр, — ответила Лили.

— Скажите, она родом из Лестершира?

— Полагаю, что так, сэр.

— А вы знаете ее девичью фамилию?

Лили не имела об этом ни малейшего представления. Но сам вопрос обеспокоил ее.

— Как она выглядела? — спросил герцог. — Вы похожи на нее?

Нет. Ее мать была полной, с круглым лицом, румяными щеками и темными глазами. Она была высокой, хотя, может, Лили так казалось, ведь в то время, когда мать умерла, ей было всего семь лет. У нее была пышная грудь, на которую Лили любила класть голову, как на подушку. Эту последнюю деталь Лили опустила, описывая герцогу свою мать.