Мама для наследника альфы - Алекса Никос

что мне страшно представить реакцию Брендона на это известие, не хочу разочароваться в нём, хотя, понимаю, что рано или поздно придётся рассказать. Но лучше потом, когда нам с Алексом удастся выяснить какие-то подробности моего происхождения, ведь по-прежнему непонятно, как получилось, что я, живущая в другом мире, оказалась наделена силой.

Брендон только качает головой, глядя на мои попытки выпрямить спину и придать себе расслабленный вид, потом снова хватает меня за талию и легко, словно пушинку, двигает на другую сторону кровати, заставляя лечь, оперевшись на подушки. Рядом ложится сам и замирает, повернув голову в мою сторону и вопрошающе глядя на меня.

— Рассказывай! — морщусь, слыша второй раз за утро это слово, сказанное требовательным тоном.

— А что рассказывать? — пожимаю плечами, устраиваясь удобнее, заодно, чуть отодвигаясь от мужчины, потому что его близость слишком пьянит. — Я знаю только, что на тебя напали дикие, использовали какой-то новый яд, который Петро не мог распознать. Мне сказали быть рядом с тобой, держать за руку, якобы, физический контакт может помочь. Всё.

— Рина, — угрожающе, сквозь зубы рычит Брендон. — Ты не договариваешь.

— А что? — непонимающе смотрю на него, внутри появляется безотчетный страх.

— Я не был без сознания. Вернее, был какое-то время, но затем пришёл в себя, просто не мог пошевелиться, парализованный ядом, медленно убивающим меня. Я всё чувствовал, слышал. Я знаю, что ты проводила какой-то странный ритуал, после которого отключилась, упав мне на грудь.

Что? Он всё слышал? Я же не помню окончания ритуала, последнее, что сохранила моя память — болотно-зелёного цвета мерзкая пена, пузырящаяся в ранах и сильное головокружение, погрузившее меня во тьму. Получается, что я, обессиленная, упала прямиком на оборотня, могла потревожить его ещё свежие ранения.

— Ты в порядке? Я тебе ничего не повредила, когда упала? — взволнованно спрашиваю я, шаря глазами по лицу мужчины, спускаясь к груди, обтянутой тканью футболки.

— Я-то в порядке, а вот ты…

— И я в порядке, — уверенно сообщаю, стараясь уйти от темы ритуала. — Нужно просто немного поспать.

Хочу встать с кровати, чтобы уйти в свою комнату, но Брендон перехватывает меня за руку и тянет назад, прижимает меня к матрасу, нависая сверху на руках, согнутых в локтях.

— Не так быстро, Рина, как тебе удалось вывести яд из организма? Откуда ты знаешь заклинание, которое я ни разу не слышал и, самое главное, почему оно сработало? — он внимательно вглядывается в моё лицо, я же чувствую его горячее дыхание на своих губах и мысли путаются в голове.

Он так близко, такой притягательный и сильный, ощущаю жар его тела, согревающий меня, слышу его быстро бьющееся сердце, и моё вторит ему, желание прикоснуться к горячей коже становится невыносимым, потребность дотянуться до его губ нестерпима, страсть и похоть, разгорающиеся в крови, мучительны. Первый раз я испытываю такое сильное влечение к мужчине и совершенно не понимаю, как быть с этими запредельными чувствами, возникающими внутри меня. Мозг отключается, когда я прикрываю глаза и подаюсь вверх, мечтая дотянутся до таких внешне мягких и желанных губ. Брендон, удивлённый моим порывом, замешкивается на несколько секунд, но тут же перехватывает контроль: обхватывает мой затылок широкой ладонью, углубляет поцелуй, требовательно раздвигая мои губы языком. Наш поцелуй становится жарче, языки сплетаются, лаская друг друга, я обвиваю руками шею Брендона, притягивая его ещё ближе. Эта тяжесть мужского тела, его рваное дыхание, нежные касания становятся необходимостью, кажется невозможным сейчас отстраниться, лишиться всего, что вызывает такое приятное томление и тяжесть внизу живота. Вплетаю пальцы в волосы оборотня, слегка царапая ногтями кожу головы, уже задыхаюсь под его напором, но не могу прерваться и на мгновение. Брендон сильно сжимает пальцами мою талию, отстраняется и издаёт тихий стон, утыкаясь лбом мне в плечо. Часто дышу, не понимая, почему он остановился, почему не погасил этот огонь, сжигающий меня изнутри, продолжаю машинально перебирать пряди волос на его затылке.

— Ты слишком слаба и напугана происходящим, — с досадой сообщает Брендон, не поднимая головы, будто понимает, о чём я сейчас думаю. — Я не хочу пользоваться твоим минутным помутнением рассудка, мгновением слабости. Ты не простишь мне этого. Ты растеряна, ищешь во мне утешение и защиту, я понимаю.

Слёзы собираются в моих глазах, внутри закипает ярость и обида: то есть вот так он обо мне думает? Что в минуту слабости я готова броситься на любого, кто может меня защитить? Что мои чувства — лишь секундный порыв, который рассеется, как только наступит новый день?

— Знаешь, что, Брендон? — с обидой спихиваю его с себя, желая оказаться в этот миг, как можно дальше от этой комнаты, этого мужчины и, вообще, этого мира. — Ничего ты не понимаешь, совершенно.

Встаю, не обращая внимание на головокружение и дрожь в коленях, вылетаю из комнаты, напоследок громко хлопнув дверью, не отреагировав на оклик, раздавшийся за спиной.

Меня раздирают на части противоречивые чувства: я удивлена, что сумела сделать первый шаг и расстроена, что меня отвергли, не осознавая, как сложно мне было решиться продемонстрировать своё желание. Он даже не спросил меня, просто сам для себя все решил и остановился, уверенный, что поступает правильно. Я злюсь, слёзы стекают по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки, бегу вперёд, не разбирая дороги, хочется укрыться где-нибудь, чтобы никто не видел моего унижения. Оказывается, очень больно, когда твои искренние чувства отвергают, принимая их за лживые и мимолетные. Падаю на жесткую скамейку в беседке сада и закрываю лицо ладонями.

Только спустя полчаса удаётся кое-как успокоиться, выплеснув наружу все переживания предыдущего дня. Слабость не покидает меня, пульс стучит в висках, шум в голове нарастает. Нужно осторожно вернуться в свою комнату, принять душ и поспать, я вся пропитана запахом Брендона, не хочу, не могу его сейчас ощущать.

Глава 26

* * *

— Кто там, Рхона? — дрожащий голос Ави выдает страх.

Я снова в прошлом. Стою в тёмном, слабо освещенном коридоре, вместе с ведьмами, которые смотрят на деревянную входную дверь, закрытую на толстый засов.

— Авалина, ты почему босиком? — строго спрашивает Рхона, — Надень что-нибудь на ноги и не волнуйся, должно быть, это просто путники, сбившиеся с дороги.

Громкий стук, сотрясающий деревянную дверь, снова раздаётся в звенящей тишине.

— Кто? — громко спрашивает Рхона твердым голосом.

— Ведьма, откройте, прошу. Мой сын истекает кровью, — раздаётся из-за двери низкий мужской голос.

Ави умоляюще качает головой, в её глазах застыл ужас, Рхона же в замешательстве, вижу смесь жалости и нерешительности, что мелькает в её