Третья Империя - Михаил Юрьев

В России есть понятие «имперские города» – это обычно мегаполисы, но далеко не все мегаполисы являются имперскими городами. Статус имперского города означает, что по вопросам общей архитектуры и планировки города, а также ряду других решения принимаются не только органами власти мегаполиса (городского земства, по российским терминам, – см. далее), но также представителем Империи (он называется имперский инспектор), причем его слово является решающим. На практике это приводит к тому, что в центрах этих городов появляются (или сохраняются и усиливаются) грандиозно-помпезные элементы, которые в архитектуре так и принято называть – имперским стилем. Это огромные здания, не несущие коммерческих функций (музеи Империи, залы Славы и т. п.), причем не то чтобы уж какие-то совсем большие (Пан-Американ Плаза в Хьюстоне, например, во много раз больше), но спроектированные так, чтобы производить на людей подавляющее впечатление; огромные монументы патриотического или милитаристского содержания; гигантские пустые площади с огромными ступенями, колоннами и прочим в том же духе, от которых отходят прямые и неестественно широкие проспекты. В Москве две такие площади – одна находится рядом с историческими Кремлем и Красной площадью и имеет название Манежная по находящемуся с одной ее стороны зданию с 16-метровыми потолками, так называемому Манежу, в котором расположен зал Славы России, – а с другой она ограничена очень красивым старинным зданием гостиницы «Метрополь», где я жил; на ней стоит ряд огромных монументов, называемый аллея Правителей России. И Берсеневская площадь, через реку от храма Христа Спасителя (который сам является образчиком имперского стиля), сделанная в виде древнеримского форума с колоннадой и циклопическим зданием Музея Империи, где расположена огромная стела Побед, от которой отходит широченный Якиманский проспект. Примерно такие же по духу сооружения находятся во всех имперских городах; там и только там проводятся военные парады, торжественные шествия и т. п., и каждый раз после очередной победы, когда войска проходят через Триумфальную арку в Москве, они после этого проходят через Триумфальные арки во многих имперских городах. Туда несоизмеримо чаще приезжают и выступают высшие должностные лица Империи, включая императора, именно там расположены государственные университеты, а также вообще именно там проводится основная часть общероссийских мероприятий (имеется в виду государственных). Взамен на ограничение муниципальной власти и другие неудобства (например, именно в этих городах или рядом с ними находятся места постоянной дислокации легионов, кроме передовых) Империя дает бюджетам этих городов существенные субвенции, а также полный приоритет в размещении государственных заказов и инвестиций – например, при строительстве новых научных институтов или клинических центров; поэтому большинство крупных городов мечтают стать имперскими (этот статус получается исключительно добровольно, при взаимном согласии имперских и земских властей). Имперскими городами являются, кроме столиц: Гамбург, Мюнхен, Вена, Белград, Минск, Киев, Донецк, Воронеж, Нижний Новгород, Самара, Ростов, Казань, Уфа, Екатеринбург, Астана, Новосибирск и Хабаровск.

В России также есть так называемые опричные города – по сути, уменьшенная версия имперских: эти города не обязательно большие, но их население по тем или иным причинам имеет явно выраженный имперский дух, обычно в силу давнего расположения там объектов вооруженных сил или военной промышленности. Я сам был в одном таком городе, называемом Северодвинск. К ним относится, в числе прочих, большинство крупных городов исторической России (бывшей Российской Федерации).

Население Российской Империи составляет 922 миллиона человек – по этому показателю Россия уступает нам (1,011 миллиарда), а тем более Индии (1,67 миллиарда), Поднебесной (1,94 миллиарда) и Халифату (2,033 миллиарда). Чистый прирост населения России (то есть без учета иммигрантов) в 2007—2020 годах составлял около 1% в год, и социологические исследования показывают, что почти таким он остался у русского народа (без учета его увеличения за счет породненных) и после установления Третьей Империи, как и у других народов бывшего Российского Союза. У европейских же народов, в странах Евросоюза, прирост в то время составлял 0,2—0,7%, но и то исключительно за счет мигрантов из третьего мира – чистый прирост был нулевым или слабоотрицательным (после Великого кризиса 2010—2014 годов он стал чисто отрицательным), а после вхождения всех стран Евросоюза в Российскую Империю еще уменьшился. Видимо, причиной этого являлась национальная деморализация, потому что две европейские нации, ставшие народами-союзниками, немцы и сербы, у которых раньше была точно такая же демография, резко прибавили в темпах прироста и примерно соответствуют русскому народу по этому показателю. Из других народов Европы, имеющих существенно положительный прирост, следует отметить турок. В результате наложения этих разнонаправленных процессов у разных народов, а также того, что смертность от старости после появления противовозрастной терапии упала до нуля и останется такой еще лет пятнадцать, общий прирост населения Российской Империи без учета иммиграции составляет в наше время около 1%, а с ее учетом – 1,1% в год.

В отличие от нашей Федерации, где есть всего три основные национальные группы – латиносы, брази и янки (причем первые две не сильно отличаются по культуре от третьей, а между собой почти не различаются вовсе), – Россия очень многонациональная страна, и населяющие ее народы весьма разнятся между собой. У нас, конечно, тоже есть, например, итальянцы – и в бразильских штатах, и в североамериканских, – но это их происхождение, а по национальности (и, как следствие, по культуре) они соответственно брази или янки и таковыми себя и ощущают. В России же разные народы в большой степени остаются не ассимилированными, и неизвестно, сольются ли они когда-нибудь вообще. Часть серьезных мыслителей (в первую очередь школа неоевразийцев, основанная в начале века известным русским философом Дугиным) считает, что было бы лучше, чтобы этого не происходило вовсе, потому что разнообразие внутри единства есть источник развития. Больше всего, разумеется, в Российской Империи русских – их по последней переписи 409 миллионов, то есть чуть менее половины населения (44,3%). Я прочитал очень интересную докторскую диссертацию, где автор сумел проанализировать, сколько из них русских по крови (264 миллиона) и сколько «породненных» и их потомков (145 миллионов). (Сложность такого анализа в том, что официальная статистика не то что не ведет такого учета, но имперский закон прямо запрещает под угрозой сурового наказания как-либо различать «природных» и «породненных» русских – к научным исследованиям это, конечно, не относится.) По российскому закону любому гражданину по его желанию могут поставить в паспорте не только национальность (это обязательная графа), но и так называемое происхождение – в смысле не место рождения, а народность внутри нации; для русских это может быть: малороссы, белорусы и так далее, в том числе казаки – на последних стоит остановиться подробнее. Изначально казаки – это люди вне закона, жившие на ничейной земле на границах державы, то есть синоним слова «разбойники» (есть даже старинная детская игра «казаки-разбойники»); впоследствии – специфическое сословие в Первой Империи, несущее военно-полицейскую повинность в обмен на ряд сословных привилегий. В период Второй Империи они были объектами гонений, особенно вначале, при Владимире Иуде, поскольку не принимали сатанинского государства и боролись с ним с оружием в руках. Начиная со второго Смутного времени началось их возрождение, но в странном виде, поскольку не было понятно, что это – национальность (но в официальном перечне такой национальности не существовало), сословие (но сословий в те времена не было), род занятий (какой?) или что-то еще? Точка была поставлена Имперским законом 2024 года «О национальностях», в котором было, в частности, сказано: казаки – это происхождение, то есть подраздел национальности, внутри русского народа, что и нашло отражение в вышеописанном порядке. Для казаков разрешено, также сугубо по желанию, указывать происхождение более детально; таким образом, если человек хочет, графа «национальность» в его паспорте может выглядеть, например, так: русский (из терских казаков).

Второй и по численности, и по значимости народ Империи – немцы, их 91 миллион (включая австрийцев); это народ-союзник, то есть помимо прочего его представители могут вступать в опричники, если хотят, без процедуры породнения. Немцы, таким образом, могут без породнения занимать любые посты в государстве, включая императорский, – правда, нынешний император Владимир III, немец по крови, в молодости предпочел эту процедуру все-таки пройти и стать русским. Немцев много среди опричников, около 19%, при том что среди населения в целом их только 9,9%; помимо этого, их очень много среди гражданской администрации и полиции (не опричников), среди промышленников всех категорий – инженеров, управляющих и предпринимателей, среди ученых, а также среди ведущих литераторов и драматургов – и немецко-, и русскоязычных. Значимость немецкого народа не ограничивается, однако, самими немцами и их вкладом во все сферы жизни: немецкий язык является основным языком межнационального общения к западу от бывших Польши и Чехии, то есть во всей Центральной и Западной Европе – а там проживает треть населения Империи. Это связано с тем, что исторически проживающие там народы имеют языки, построенные на латинской письменности, как и немецкий, и вообще относятся с ним к одной группе – им проще общаться на немецком. В практике это выглядит так, что все надписи, от названия улиц до текстов меню, там не на двух, а на трех языках, и местное население хотя с грехом пополам изъяснится с вами и по-русски, но по-немецки сделает это гораздо бойчее.