Охотник на ангелов - Игорь Градов

На шум из дома выбежал Ларс. Он мгновенно оценил ситуацию и кинулся к Гаю — обхватил его сзади руками и оттащил от мня. Гай громко ругался, и пытался достать меня, а его лицо было залито кровью. Тут прилетели и другие ангелы и принялись его успокаивать.

Через какое-то время всё улеглось. Гая отвели домой, соседи разошлись, а я остался наедине с Ларсом. Разумеется, я рассказал ему все, подробно обрисовал, как развивались события и даже показал стрелу, разбившую миску. Но Ларс лишь горько усмехнулся. Одно дело — грозить и сыпать оскорблениями, и совсем другое — реально ранить ангела.

Конечно, Ларс понимал, что драку спровоцировал сам Гай (все в прекрасно племени знали об его отношении ко мне), но легче от этого не было. Теперь Ларсу придется объясняться с его отцом, почтенным Ромом, и, возможно, собирать совет старейшин, чтобы обсудить ситуация. И даже давать добро на поединок, если последует официальный вызов. Разумеется, не от самого Гая (он был еще слишком мал для этого), но от его старшего брата, Рея. А это было плохо сразу по нескольким причинам.

Во-первых, это ставило под удар самого Ларса. Я же его зять, значит, часть вины ляжет и на него — не смог удержать ближайшего родственника от глупого, безрассудного поступка. Во-вторых, независимо от исхода поединка (если он состоится, конечно), пострадают обе семьи. Вражда между членами племени ни к чему хорошему не приведет, особенно теперь, когда летунов и так с каждым годом становится все меньше и меньше. Гибель и даже ранение одного из них больно отражается на всех, снижает возможность выживания всего племени. Крылатые дети рождаются у ангелов все реже и реже, поэтому важен каждый летун…

Ларс все это прекрасно понимал, но ничего поделать не мог — надо было ждать возвращения Рея и развития событий.

Глава одиннадцатая

И события последовали. Мы как раз сидели и ужинали, когда в дверях появился Рей. Тиа уже знала обо всем, поэтому не удивилась его приходу, а Ларс его уже ждал.

Рей зло сверкнул на меня глазами и обратился к отцу Тиа:

— Почтенный Ларс, разреши войти в твой дом.

Это была официальная формула, после которой следовало обращение к вождю племени с просьбой или предложением. Ларс кивнул:

— Заходи, храбрый Рей.

Это означало: «Я знаю, зачем ты пришел, и ты можешь изложить свою просьбу прямо, без предисловий».

Рей присел к очагу, выбрав место напротив меня.

— Позволь угостить тебя напитком, — продолжил Ларс.

— Спасибо, почтенный Ларс, но я не могу долго сидеть у твоего очага. Я пришел, чтобы вызвать твоего зятя, человека по имени Трой, на поединок, и прошу собрать завтра совет племени.

— Я знаю, что произошло между Троей и твоим братом Гаем, — вздохнул Ларс, — и это очень печально. Просьба твоя законна, и я ее выполню. Завтра утром соберется совет племени, и мы все решим.

Рей удовлетворенно кивнул, поднялся и покинул наше жилище. После его ухода воцарилось тягостное молчание.

— А что мне оставалось? — произнес я. — Терпеть и дальше оскорбления этого молокососа? Или ждать, пока он продырявит меня стрелой? В конце концов, я не совершил ничего непоправимого или ужасного. Подумаешь, разбил бровь… От этого не умирают!

— Ты не понимаешь, Трой, — опустил голову Ларс, — завтра Рей вызовет тебя на поединок, и тебе придется драться.

— Прекрасно, — оживился я, — наконец-то мы сойдемся лицом к лицу и выясним наши отношения.

— Рей не так глуп, — заметила Тиа, — чтобы драться с тобой на кулаках или ножах, он, скорее всего, выберет лук.

— Как это? — не понял я.

— Это значит, — пояснила Тиа, — что вы будете стрелять в друг в друга на расстоянии, пока один из вас не получит серьезного ранения или не будет убит. Или не признает своего поражения…

Из дальнейшего объяснения я понял, что у ангелов бывает особый вид поединков — из луках. К нему прибегают тогда, когда один из соперников заведомо слабее физически и не может на равных драться с другим.

Проходит это так: двое встают лицом друг к другу на определенном расстоянии и каждый берет лук и десять стрел. По сигналу главы племени они начинают стрелять в друг в друга. Разрешается уклоняться от стрел, но выходить за пределы площадки (примерно десять на десять шагов) нельзя. Если покинул ее — все, проиграл, проявил малодушие, струсил, испугался за свою жизнь… Это самое страшное, что может произойти с ангелом-мужчиной, ведь потом от него отвернутся не только все родные, но и члены племени. И ни одна летунья никогда, ни за что не выйдет за него замуж…

Если стрелы у обоих противников кончились, но никто не ранен, подают еще по десять. Поединок продолжается до тех пор, пока один из соперников не получит серьезного ранения. Если ранены оба, то выигрывает тот, кто остался на ногах. Кстати, пользоваться крыльями во время поединка строго запрещено, это делает состязание доступным и для людей.

— Ну, что же, — пожал я плечами, — лук так лук. Вы видели, как я стреляю, думаю, не хуже Рея, а может, даже лучше. Так что наши силы, по крайней мере, равны.

— Не совсем так, — опустил глаза Ларс, — ты не можешь убить его.

— Почему? — не понял я.

— Потому что тогда тебя вызовет на бой почтенный Ром, отец Рея, а в случае его ранения или гибели — другие мужчины его семьи. А в ней, помимо братьев, еще немало охотников… Это будет продолжаться до тех пор, пока тебя на убьют. Но я не могу допустить, чтобы поединок зашел так далеко, не могу рисковать жизнями членов моего племени. Нас и так осталось очень мало, гибель каждого — это невосполнимая утрата. Поэтому я прошу тебя — не убивай Рея! Лучше всего рань в руку, чтобы не мог продолжать бой, и тогда я на законных правах прекращу поединок. Рей сохранит свою честь, а ты его примерно накажешь.

— Но ведь он будет пытаться убить меня? — спросил я, хотя и так знал ответ на этот вопрос.

— Да, — тяжело вздохнул Ларс, — непременно. Для него это вопрос чести…

— И ничего нельзя сделать? — воскликнул я.

— Ничего, — ответил Ларс, — закон на стороне Рея, и я, как вождь, обязан его соблюдать. Поэтому прошу тебя — постарайся просто ранить Рея, желательно в руку. Я буду внимательно наблюдать за поединком и при первой же возможности его остановлю. Но мне будет нужен повод…

— А то, что меня убьют, вас не волнует? — спросил я с горечью.

— Что ты, конечно же, волнует! — искренне ответил Ларс. — Я уже привязался к тебе и считаю неплохим мужем для своей дочери. Если с тобой что-то случиться, мне будет очень горько. Но пойти против племени и его обычаев я не могу…