Красные пианисты - Игорь Бондаренко

Узенькая брусчатая Хольцштрассе напоминала ему улицы родного города. Был разгар рабочего дня, и улица была почти пустынной.

Хорошо, что он избрал местом своего изгнания Швейцарию, а вернее, ту ее часть, где говорили и жили по-немецки. Здесь он почти не чувствовал себя оторванным от родины. По крайней мере, убеждал себя в этом.

Рёсслер открыл дверь магазина — раздался мелодичный звонок. Хельга, молодая помощница, встретила его, как и любого другого посетителя, дежурной ослепительной улыбкой: зубы у нее действительно были хороши. Увидев, что это не просто покупатель, а шеф, Хельга изобразила на своем лице неподдельную радость. Рёсслер видел, что она хочет понравиться ему, но притворялся, что не замечает этого.

Хельга вышла из-за прилавка, чтобы продемонстрировать свои красивые, стройные ноги. Рёсслер отметил: у нее опять обновка — французские туфли. Недавно он видел такие на витрине магазина и собирался было купить Ольге, но так и не купил: они стоили довольно дорого. «Откуда у нее деньги? — подумал Рёсслер. — Ты становишься подозрительным, дружище. И все-таки мало знаешь о своих сотрудниках. А надо бы знать…»

— Господин Рёсслер, я уже беспокоилась и позвонила вашей жене. Она мне сказала, что вы давно ушли на работу…

— Сколько раз я просил вас, Хельга, не звонить мне домой!

— Но я беспокоилась… Вы такой пунктуальный…

— Еще раз прошу вас!

— Хорошо, шеф, хорошо, я больше не буду. — Хельга изобразила на своем лице обиду и стала за прилавок. Рёсслер проследовал в свой кабинет, заставленный книжными шкафами.

Основной поток информации шел с главной военной арены — с Восточного фронта. Рёсслер знал, что его сведения швейцарская секретная служба передает англичанам. «Англичане — союзники русских, и конечно же они обмениваются информацией», — так думал Рёсслер. Но случайно в разговоре с одним из сотрудников капитана Неуверита Рудольф узнал, что сведения о Восточном фронте в основном оседают в сейфах Неуверита. А если Неуверит и передает кое-что англичанам, то уж наверняка те не делятся ими с русскими.

«Как же так?! — возмутился Рёсслер. — Ведь они союзники! Да и есть ли в Европе другая сила, способная сокрушить фашизм, кроме Красной Армии? И в то время как русские истекают кровью, мы не помогаем им? Это просто подло, в конце концов!»

На бескрайних степных просторах между Доном и Волгой развернулось гигантское сражение.

Именно в это время один из помощников Сиси, Тейлор (Христиан Шнейдер), немецкий эмигрант-антифашист, стал передавать Центру очень ценные сведения.

Откуда Тейлор, скромный служащий Международного бюро труда, мог получать такую информацию? Радо поручил Сиси подробно расспросить об этом своего помощника.

Тейлор сообщил Сиси, что его друг — тоже немец, давний знакомый, антифашист, а живет в настоящее время в Люцерне. Он получает эти сведения прямо из Германии, из главного штаба вермахта, из штаба люфтваффе и других солидных учреждений.

Сиси выяснила также, что Люци, как называл его Тейлор, не коммунист, но он ненавидит Гитлера и готов помогать Красной Армии безвозмездно. Он считает, что освобождение Германии невозможно без поражения гитлеровской армии, и потому всеми силами способствует этому. Он ставит только одно условие: имен своих информаторов он не назовет, чтобы не подвергать их ненужному риску. Все они будут проходить только под псевдонимами. Например, Вертер — штаб вермахта и т. д.

Шандор Радо о предложении Люци сообщил Центру. У Директора возникли естественные основания для сомнений: не затеяна ли эта игра Канарисом или Шелленбергом? Насколько информированы эти люди? Серьезно ли все это?

Из Москвы полетела шифровка: что известно немецкому генеральному штабу о Красной Армии, о дислокации частей и соединений, кто ими командует и т. д.?

Люди Люци сообщали о расположении армий, корпусов и даже дивизий на советско-германском фронте, кто ими командует, и была дана характеристика нашим командующим, с точки зрения немецкого генералитета.

Эти сведения тотчас же были пересланы в Москву.

Было дано еще одно «контрольное» задание: сообщить нумерацию частей германской армии, действующих в южном секторе фронта, а также количество военнопленных по данным германского командования. 8 августа 1942 года в Москву полетела шифровка:

«Директору. От Тейлора.

1) Нумерация почти всех воинских частей, которые начиная с мая участвовали в боях в южном секторе Восточного фронта, особенно между Доном и Донцом, а также в Донбассе и Крыму…»

(далее следовали номера и названия соединений).

Сведения были абсолютно точные. С Люци можно и нужно работать.

Из Москвы поступали новые запросы:

«27.10.42. Доре.

1) Из каких источников Тейлор получает информацию по немецкой армии на Восточном фронте? Из разговоров или из документов?

2) Проверить: действительно ли Гудериан находится на Восточном фронте, подчиняются ли ему 2-я и 3-я армии.

3) Будет ли 4-я танковая армия находиться в подчинении армейской группы Йодля или в его подчинении будет другая танковая армия? Какой ее номер? Ответ срочно.

«6.11.42. Доре.

Проверить через Тейлора и через всех других и срочно сообщить:

1) Кто командует 18-й армией — Линдерманн или Шмидт?

2) Есть ли в составе Северной группы 9-й армейский корпус и какие дивизии в него входят?

3) Образована ли группа Моделя? Кто в нее входит? Участок фронта и дислокация штаба.

4) Реорганизована ли группа Клюге? В каком составе она теперь действует?

5) Находится ли штаб 3-й танковой армии в Вязьме? Кто входит в эту армию, кто ею командует?

Радо мог быть доволен работой своей группы. Довольны были им и в Москве.

7 ноября 1942 года Радо приехал к Джиму, прихватив с собой бутылку шампанского.

— Сегодня какой-то праздник? — спросил как всегда невозмутимый англичанин.

— Да, Джим, сегодня праздник. Годовщина Великой Октябрьской революции.

— Я совсем запамятовал, — сказал Джим. — Ну что ж, я рад, что и для вас у меня есть приятный сюрприз. Директор передал, что вы представлены к награждению орденом Ленина.

— Повтори, что ты сказал?..

— Вы представлены к ордену Ленина! Кажется, вы видели Ленина?..

У Шандора от волнения перехватило горло, и в ту же секунду в его памяти с такой отчетливостью, до осязаемости, возникла та, теперь уже далекая, короткая встреча с вождем революции, когда во время перерыва, в холодном, нетопленом коридоре Кремлевского дворца, Радо, безнадежно пытавшийся объясниться с русским картографом Барановым, услышал чуть картавый голос: