Нет числа дням - Роберт Годдард

Поделиться изумлением было не с кем. И рассказывать полиции о том, что голос на пленке принадлежит Элспет Хартли, тоже не стоило. Иначе полицейские нашли бы Элспет, и она могла бы показать под присягой, что две фигуры на видео — это Ник и Эндрю. Чистая правда, между прочим. И как тогда ему выкручиваться? Как объяснить, что они делали в ту ночь?

Ник повернул и пошел вдоль Элберт-роуд к железнодорожной станции. Его машина все эти дни стояла на заднем дворе «Старого парома», собирая пыль и птичий помет. Мятый бампер, разбитая фара — следы той самой аварии, которая унесла жизнь Эндрю. Автомобиль был на ходу, только не для Ника. Нервное потрясение лечилось гораздо хуже, чем потеря памяти.

К примеру, он хорошо помнил, как пять недель назад приехал в Солташ в спокойной уверенности, что это всего на пару дней. И вот наконец уезжает: рано утром, своим ходом, так много потеряв и ничего не получив взамен: отец и брат погибли, семья разбита, тщательно выстроенная жизнь полетела под откос. Прощаясь за завтраком с Ирен, Ник вдруг почувствовал, что в их отношениях что-то надломилось — исчезло доверие. Полицейские, без сомнения, показали ей, Анне и Бэзилу видео и дали прослушать запись голоса. Однако никто из родных об этом не заговаривал. Наверняка решили делать вид, что не узнали Элспет, чтобы полиция не начала преследовать Ника. Тем более не могли они не узнать его и Эндрю на записи, где братья тайком прячут если и не труп, то что-то очень похожее. И все-таки то, что услышал Ник, — осторожные расспросы о здоровье, а про остальное — молчок. Сплошная конспирация.

Несмотря на ранний час, на станции уже собрались люди, ожидающие поезда на Плимут, — видимо, ехали на работу. Кто курил, кто читал газету. Для них эта платформа — часть повседневности. Ник не знал, сочувствует он попутчикам или завидует, потому что своей повседневности не помнил и опасался. Врач освободил его от работы до конца марта. За это время он должен был постепенно снизить дозу лекарств и вернуться к стабильной жизни. Хотя у самого Ника были другие планы. Он уже уменьшил количество таблеток наполовину и собирался повторить это еще раз, так как чувствовал себя хорошо, панические атаки не возвращались. Ему хотелось обрести самообладание, четкую уверенность в том, что чувства — его собственные, а не результат сильнодействующих лекарств. Пора брать свою жизнь в свои руки.

Подошел поезд, пассажиры заняли места. Состав прогрохотал по мосту Брунеля и дальше со всеми остановками до Плимута. Ник подобрал оставленную кем-то «Уэстерн морнинг ньюс» и начал лениво просматривать. Внезапно его внимание привлекла малюсенькая заметка. На одной из скотобоен Эссекса обнаружен ящур, есть опасение, что это лишь верхушка айсберга. На секунду Ник представил, как всполошится Эндрю, и тут же осознал, что Эндрю теперь все равно. В глазах тут же защипало. Он бросил газету и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Один из соседей согласился взять Каруэзер в аренду за смешные деньги, пока Том не решит, что делать с фермой дальше. Хотя что тут решать? Эндрю нет, и Каруэзер теперь никому не нужен. Борьба окончена.

В Плимут приехали за десять минут до отправления поезда на Лондон. Ник не спеша перешел платформу и остановился, уставясь перед собой невидящим взглядом. Можно, конечно, дойти до киоска, купить что-нибудь почитать в дорогу, но вряд ли он сможет сейчас сосредоточиться на чтении. Да и не спасет его книга — он давно уже перестал искать в них спасение. Хватит бегать от самого себя.

— Доброе утро, Ник, — оборвал его мысли знакомый голос. Ник обернулся и увидел Бэзила, одетого словно бы для похода, — куртка, ботинки, за спиной — рюкзак.

— Не ожидал?

— Честно говоря, нет.

— Ирен сказала мне, на каком поезде ты поедешь.

— А ты-то куда? Судя по рюкзаку, ты ведь не меня проводить пришел?

— Уезжаю отдыхать. Можем вместе доехать до Лондона.

— Отдыхать? Первый раз слышу.

— Анна не верила, пока не увидела как я собираю вещи. Наверное, до сих пор в себя не может прийти от счастья.

— И в какую ты сторону?

Последние слова Бэзила заглушил громкоговоритель, объявлявший их поезд. Нику, правда, показалось, что он расслышал название города, но он ушам своим не поверил.

— Что? — громко спросил он, пытаясь перекричать объявление.

И в этот момент громкоговоритель наконец замолчал, и ответ Бэзила прозвучал ясно, как удар колокола.

— Зачем тебе в Венецию?

Ник с трудом сдержался, чтобы не начать расспросы до того, как они уселись на свои места и поезд тронулся. Строго говоря, спрашивать-то было незачем. Ответ напрашивался сам собой — Бэзил ехал в Венецию отнюдь не полюбоваться Дворцом дожей.

— Ну?

— Думаю, здесь нас никто не подслушает. Ты выключил телефон?

— Что ты затеял, Бэзил?

— Ничего тайного, уверяю тебя. Иначе я просто сел бы в другой поезд.

— Тогда почему ты ходишь вокруг да около?

— Потому что Ирен велела тебя беречь. Она не сказала впрямую: «Обращайся с Ником как с фарфоровой вазой», но имела в виду именно это. Что касается Венеции — я всегда интересовался историей Византии и давно хотел заняться изучением сокровищ, которые венецианцы награбили во время Четвертого крестового похода. А…

— Димитрий Палеолог, — чуть слышно пробормотал Ник, но Бэзилу хватило и этого, чтобы прервать свои излияния.

— Ага! — ухмыльнулся он. — Выходит, не так-то плохо у тебя с памятью, а, Ник?

— Что ты хочешь там выяснить?

— Для начала — адресную систему Венеции. Дома там нумеруются по районам, и, где они располагаются на самом деле, не догадаешься. Сан-Поло, 3510, может находиться где угодно в пределах Сан-Поло, одного из шести районов города. К счастью, существуют справочники, к примеру, «Индикаторе анаграфико», который…

— Зачем тебе в Венецию?

— Долгая история. Сначала ты мне кое-что расскажи.

— О чем?

— О твоей поездке. Что ты забыл в Шотландии?

— Ты же знаешь. Я должен рассказать Тому об отце подробнее, чем это у меня вышло на похоронах Эндрю.

— А еще одна причина? Настоящая?

— Это и есть настоящая.

— Правда? И никаких карт в рукаве?

— К чему ты клонишь?

— К тому, что пора выложить их на стол. Ты смотрел кассету, Ник. Я тоже. И запись голоса ты слушал. Так же как и я. Ирен и Анна не желают дразнить гусей, но, боюсь, настанет тот день, когда гусь кинется щипать их за лодыжки. Прости за метафоры, надеюсь, ты понял, о чем я.

— Не уверен.

— Тогда давай напрямую. Я отобрал кое-что из отцовских вещей на раздачу — книги, одежда, безделушки. Не бойся — еще ничего не отдали. Ирен и Анна решили, что будет только справедливо поручить это мне, так как у меня полно свободного времени. Тебе они ничего не рассказывали, чтобы не тревожить, так что с удовольствием расскажу сам. Особенно о том, — Бэзил понизил голос — что я обнаружил в погребе, под полом.

Ник молча смотрел на спинку сиденья напротив. А что было говорить?

— Я все уложил как было. Если залить бетоном и закрасить — что мы и сделаем перед продажей дома, — никто ничего не заметит. Поскольку я видел запись, я не гадал долго, что находилось в этом… тайнике до того, как вы с Эндрю на него наткнулись. Думаю, идея с шахтой исходила от Эндрю, ему всегда не хватало гибкости. И понимаю, почему ты согласился. Простое решение запутанной проблемы. Скажи, пожалуйста, как по-твоему — долго оно там пролежало? В каком было состоянии?

Ник заставил себя повернуться и взглянуть на брата.

— Лет десять, а то и больше, — шепнул он. — Навскидку, конечно.

— Теперь ясно как день, почему отец не желал продавать дом.

— Да.

— Бедный Ник. Жутко было?

— Ужасно.

— Эндрю бросился в Тинтагель после того, как вы посмотрели видео?

Ник кивнул.

— Кто-то подкинул кассету в мою машину.

— Ты подозреваешь доктора Фарнсуорта?

— И — или — Дэйви.

— Плюс мисс Хартли.

— И ее.

— Жуткий союз, образованный для… чего?

— Ни малейшего понятия.

— Я говорил с Фарнсуортом через день после автокатастрофы. Он рассказал мне о старом армейском товарище отца, Дигби Брэйборне.

— И что с ним?

— Местонахождение неизвестно.

— Как и кое-кого другого. Верней, другой.

— Кроме того, я звонил ему пару дней назад. После просмотра записи мне захотелось узнать о таинственном мистере Брэйборне побольше.

— Узнал?

— Не прикидывайся, Ник. Ты же говорил с домохозяйкой Фарнсуорта, я знаю. Думаешь, она не запомнила фамилию Палеолог? Как считаешь, зачем наш доктор поехал в Шотландию?

— По словам хозяйки — навестить старого друга.

— Что говорит хозяйка, я в курсе, спасибо.

— Возможно, так оно и есть.

— Ага, а папа римский непогрешим. Только ты не веришь ни в то ни в другое. Потому и едешь в Эдинбург — проследить за Фарнсуортом.