Битва за Салаяк - Юхан Теорин

Господин Георг встал на самом верху валуна и пристально оглядел солдат.

– Воины с юга! – зычно крикнул он. – Добро пожаловать в замок Нордхейм!

Фогт оказался обладателем на удивление громкого голоса.

– Приветствую вас, солдаты! – гремел он. – Я – Георг из Емтланда, а это мой советник Рикард Сейениус… а вы – свей[22] и датчане, немцы и норвежцы. Вы прибыли в северные земли, решив помочь нам. И мы благодарны вам за это! – Фогт сделал паузу и следом простер свою длань к горам: – Тьма надвигается с севера. Все наше королевство под угрозой! В тех лесах притаился наш извечный враг. У него много имен: «тролль», «кнют» или «хвитра». Но для нас они – демоны. Пожиратели людей! – Он поднял вверх указательный палец и указал на север. – В той глухомани начинаются их владения. Прошлым летом граница пролегала больше, чем в тридцати милях отсюда, теперь же она сократилась до пятнадцати… Хвитры охотятся за серебром и людьми, и нам приходится с боем оборонять пределы нашего королевства. Наша тамошняя крепость переполнена людьми, покинувшими земли, занятые хвитрами. Но многие не успели сбежать и остались там навсегда… – Голос фогта зазвучал тише. – Мужчины, женщины, дети… Начиная с прошлого лета, эти твари унесли жизни многих. Солдат они убивают, леса и хутора сжигают. Но не менее опасны их подземные туннели в недрах горы Салаяк, что уходят глубоко вниз, к самому спящему Мидгордскому змею…

Фогт замолчал. Все слушали, затаив дыхание. Господин Георг поднял голову, и его голос вновь зазвучал, обретая силу:

– Но теперь вы здесь, солдаты! Для нашей победы!

Он простер руки к небу, и в ответ сотни мечей взметнулись в воздух и сотни боевых кличей огласили остров.

Никлис с Самуэлем тоже кричали. Раскрасневшиеся, с горящими глазами.

Один лишь Йоран стоял тихий и неподвижный – он все еще никак не мог забыть встречу с гигантским змеем. Подул ветер. Теплый ветер с юга, который развевал мантию фогта и знамена вокруг него.

Фогт продолжил свою речь:

– А теперь моя дочь, фрёкен Ловиса с Фрёсёна, благословит ваш поход!

Он повернулся к карете и кивнул. И почти тут же из кареты вышли двое детей фогта и взошли на камень.

Внезапно Йоран позабыл об озерном змее. Фрёкен Ловиса, одетая во все белое и с красным узорчатым платком на плечах, была все так же красива, как и тогда, когда они увидели ее в первый раз. В руке девушка сжимала длинный узкий рожок.

Она встала рядом с фогтом и поднесла рожок к губам. Высокий чистый звук поплыл над войском, набирая силу и расходясь все дальше и дальше.

После чего девушка передала рожок своему брату, а сама, как птица, подняла свои руки-крылья. Ветер трепал ее белые одежды.

– Благословляю вас! – закричала она. – Живыми и невредимыми доберетесь вы до горы Салаяк! Ради победы и процветания всего нашего королевства!

Ее звонкий хрустальный голосок, такой нежный и переливчатый, был встречен ликованием. Глаза солдат горели огнем, когда они отвечали фрёкен Ловисе победными криками.

Йоран повернулся к Самуэлю, но тот не смотрел на него. Взгляд брата был прикован к девушке в белых одеждах.

Наконец ликование стихло, и вперед вышел фогт. Теперь его взгляд был суров и мрачен.

– Наши жизни ради вас, солдаты! – крикнул он.

– Наши жизни ради королевства! – хором ответили солдаты.

Йоран осторожно шагнул в сторону – ему хотелось снова увидеть ту девушку, которая теперь стояла позади фогта. У нее был тот же пронзительный взгляд, что и у господина Георга, та же решимость горела в ее очах. Не было никаких сомнений в том, кто был ее отец.

– Фрекен Ловиса с острова Фрёсён, – зачарованно прошептал за спиной Йорана Самуэль. – Братья, видали ли вы когда-нибудь существо более красивое? И слышали ли вы, что она тоже отправляется вместе с войском на север?

– Думаю, она сама так решила, – проницательно заметил Никлис. – Потому что сам фогт не выглядит слишком счастливым.

Незнакомый юноша

– Ради нашей победы и процветания всего королевства!

Отзвенели последние слова напутствия. Ловиса понадеялась, что этого будет достаточно. Она не обладала столь же сильным голосом, как ее пастуший рожок, но солдаты, кажется, остались довольны.

Теперь ей при всем желании не удалось бы их сосчитать. Она видела лишь длинные ряды кнехтов и крестьян-ополченцев, которые ставили палатки перед замком. Теперь они темной массой сгрудились вокруг валуна – но внезапно в этой толпе она заметила светловолосую голову Габриеля Грау. Следопыт слушал ее речь и улыбался. Может, он ждал, что она запнется?

Но Ловиса ни разу не запнулась. Когда она закончила, Габриель кивнул ей. Она же ответила ему лишь величественным взмахом руки.

Следом она обратила свой взор на озеро, на его спокойную безмятежную гладь, без волн и теней. Стурси не появился на звуки ее рожка. Должно быть, змей ушел на глубину, сытый и усталый.

Но стоя на камне, она внезапно заметила нечто другое: молодого человека, высокого и статного, который не ушел вместе со всеми в лагерь, а остался стоять на лугу в компании двух юношей помладше.

Крестьянин с юга. Когда она произносила речь, он стоял далеко позади, взъерошенный и в простой одежде, но его горящий взгляд был устремлен на нее.

Ловиса молча смотрела. Кто же это?

Юноша был примерно одних с ней лет и, должно быть, один из самых молодых солдат в войске. Но, несмотря на возраст и поношенную одежду, было в нем что-то величественное. Что-то от рыцарей.

Остальные воины начали поспешно расходиться, но высокий юноша продолжал стоять. Их взгляды встретились. Юноша, словно зачарованный, не отрываясь смотрел на Ловису.

Она отвела взгляд. Она не имела права кивать или махать человеку, с которым была незнакома, поэтому могла только смотреть. И она смотрела. Долго.

Позади нее кто-то негромко кашлянул.

– Мы закончили, фрёкен Ловиса!

Господин Сейениус спустился с валуна и теперь чуть нетерпеливо махал ей.

– Я иду, – сказала она тихо.

Они с Ларсом должны были снова сесть в карету и в сопровождении господина Сейениуса вернуться в замок. Но сейчас ей совсем не хотелось туда возвращаться.

Она медленно двинулась к карете, продолжая ощущать на себе взгляд южанина.

Тысяча глоток и один меч

Ни одна девушка не могла настолько очаровать Никлиса, как это сделал многоголосый солдатский хор.

Войско, собравшееся на острове Фрёсён, теперь насчитывало по меньшей мере тысячу человек. Одна тысяча кнехтов и крестьянских ополченцев, и все так громко кричали, что громовое эхо гуляло над озером Стуршён и гулко отдавалось в горах: «Наши жизни для королевства! Для короля! Для господина Георга!»

Никлис почти позабыл о гигантском озерном змее и с наслаждением впитывал этот могучий рев, который потрясал и завораживал. Как же ему хотелось вместе со всеми взметнуть меч в воздух, но ему