1941: подлинные причины провала «блицкрига» - Сергей Кремлев

Но вот в чем штука! Предыстория и история Великой Отечественной войны и особенно период с начала июня 1941 года примерно по конец ноября 1941 года дают нам так много разноречивых фактов и сведений, что при желании и умении их можно надергать для «подтверждения» прямо противоположных утверждений.

Так, за счет тенденциозного подбора тех или иных документов и фактов можно «подтвердить» старые антисоветские измышления о 1941 годе… Можно расширить их, а можно измыслить и новые, как это сделали Резун-«Суворов» и Марк Солонин. Впрочем, относительно их «открытий» уместно заметить, что новое – это хорошо забытое старое. Первые басни о «тиране» и «агрессоре» Сталине начали сочинять не в школе пропагандистов власовской «Русской» «освободительной» «армии» (РОА) в германском Дабендорфе… И даже не на мексиканской вилле Троцкого в Койокане… Подобных пасквилей хватало уже в начале двадцатых годов в самой Москве.

Бесспорными документами и фактами можно подтвердить и основную схему, принятую в официальной советской историографии, а именно: «В 1941 году только Гитлер планировал войну против СССР, а СССР честно выполнял условия Пакта 1939 года и подвергся неспровоцированному вероломному нападению. Оно обусловило проигрыш приграничного сражения и глубокое отступление наших войск. Однако героические усилия всего народа и его руководства во главе с товарищем Сталиным и ВКП(б) привели в течение 1941 года к провалу германского блицкрига и создали предпосылки для будущей нашей Победы».

Увы, и эта схема, в целом намного более верная, чем схемы резунов, не будет полностью историчной, начиная с того, что многие провалы 1941 года надо объяснять не столько нападением Гитлера (действительно вероломным), сколько преступной халатностью части советского генералитета. Кое-что объясняется, пожалуй, и «отрыжкой» заговора Тухачевского.

При всем том реальный 1941 год оказывается так разнообразен, что вопрос: «А могло ли быть иначе?» – напрашивается сам собой.

Я не только не противник альтернативных методов исследования истории, но, напротив, считаю, что современное историческое исследование, не рассмотревшее тот или иной исторический период кроме реального его течения также в виртуальном аспекте, не может считаться полноценным.

Однако и виртуальный анализ должен быть исторически состоятельным, перебирая возможные варианты с учетом реальных исторических факторов и обстоятельств. Когда приходится сталкиваться с виртуальными экзерсисами англосаксонских военных «историков», лихо оперирующих немецкими танковыми массами в 1941 году в районе Арзамаса, Горького и т. д., остается лишь удивляться тому, что подобные «исследования» могут кем-то на Западе расцениваться как серьезные и профессионально состоятельные.

Да, можно лишь удивляться тому, как примитивно на Западе рассматривают Россию образца 1941 года. Похоже, интересующийся историей Великой Отечественной войны русский парень знает о ней намного больше, чем западный эксперт-профессионал. Во всяком случае, в России намного лучше представляют себе ход и обстоятельства войны на Западе, чем внешний, якобы цивилизованный мир представляет себе ход и обстоятельства войны на Востоке.

Вот в целом небезынтересная и достаточно «свеженькая», изданная в Англии в 2006 году, книга Энтони Такер-Джонса «Великий танковый грабеж», переведенная у нас в 2008 году и изданная издательством «Яуза». Увы, в той части, где говорится о Красной армии и ее боевых действиях, труд ведущего британского специалиста по истории бронетехники полон нелепых несуразиц по части причин наших поражений в 1941 году, размеров потерь и т. д.

Энтони Такер-Джонс исчисляет наши потери в советско-финской войне 1939–1940 года миллионом человек (при реальных потерях в 126 875 человек убитыми, пропавшими без вести и умершими от ран), а уж относительно танков и бронеавтомобилей называет вовсе умопомрачительную цифру в 2300 единиц, якобы уничтоженных финнами «при помощи пресловутого „коктейля Молотова“».

Примеры, подобные приведенному выше, можно продолжить – ведь плохо знает историю нашей войны не только Энтони Такер-Джонс.

Но знает ли ее и нынешнее российское общество, если позволяет кормить себя байками относительно того, что если бы фюрер не ошибся там да не промахнулся бы вот с этим, то Россия в 1941 году рухнула бы? И осенью 1941 года на Красной площади состоялся бы не парад красных войск Московского гарнизона, а парад частей победившего вермахта…

В исторически состоятельной виртуальной версии 1941 года второй вариант был в любом случае невозможен, а вот первый – неизбежен. Чтобы убедить в этом современное российское общество, ниже – на фоне событий и реальностей того 1941 года, который мы знаем, – предпринимается попытка рассмотреть виртуальные варианты событий 1941 года. Такой подход позволяет лучше понять то, что было, и полнее выяснить – почему вышло так, как вышло?

А перед тем, как остановиться на виртуальном 1941 годе, имеет смысл вспомнить ту европейскую и мировую ситуацию, которая вела Германию и Россию к их второму военному столкновению – такому же взаимно ненужному, как и первое столкновение в 1914 году.

О европейской ситуации в 1939–1941 годах

Начало Второй мировой войны датируют по-разному, иногда относя его к 1931 году – ко времени начала японской агрессии против Китая и захвата Маньчжурии. Особых возражений такой подход не вызывает – японская агрессия, как и война в Испании, была своего рода прологом Второй мировой…

Можно отнести начало Второй мировой войны даже к 1919 году, то есть ко времени сразу после окончания Первой мировой войны. И это тоже будет верным, потому что «мирный» Версальский договор 1919 года заранее закладывал в политическую ситуацию такие факторы, которые вели ко Второй мировой войне почти неизбежно.

однако мы возьмем за точку отсчета события, хронологически более близкие к 1 сентября 1939 года, когда началась германо-польская война, которой Англия и Франция вкупе со стоявшей за ними Америкой быстро придали характер мировой войны.

Итак, 29–30 сентября 1938 года в Мюнхене было подписано соглашение о передаче Германии Судетской области Чехословакии, граничившей с рейхом. Из примерно четырнадцати миллионов населения версальского «новодела» – Чехословакии – немцы составляли первое после «титульной» нации, чехов, национальное меньшинство. «Чешских» немцев было до трех с половиной миллионов, даже чуть больше, чем словаков, и в Мюнхене, по сути, восторжествовало право наций на самоопределение.

Что же до нации Швейка, то она к тридцатым годам XX века не имела ни здравого смысла главного своего национального героя, ни былой, давно утраченной, способности к самопожертвованию и сопротивлению, свойственной ее подзабытым национальным героям Яну Гусу и Яну Жижке. В марте 1939 года, после того, как легитимно избранный самими чехами президент Чехословакии Гаха «вручил судьбу чешской нации в руки фюрера», немцы вошли в Прагу. Чехия была преобразована в имперский протекторат Богемия и Моравия, президентом которого до 1945 года остался все тот же Гаха.

Одной из наиболее забавных фальсификаций истории (забавных потому, что она легко разоблачается любым внимательным школьником) является утверждение, что Гитлер-де «оккупировал Чехословакию».

Во-первых, в международно-правовом отношении он ее не оккупировал, а принял под имперскую руку при согласии самого главы чешского государства и без малейшего вооруженного противодействия чешского народа.

Во-вторых, протекторат был образован на землях лишь Чехии, а Словакия устами словацкого сейма провозгласила себя самостоятельным государством во главе с президентом магистром Тисо. И мир этот акт вполне признал. Признал его и СССР, потому что установил со Словакией официальные дипломатические отношения.

Наконец, не забудем, что через полвека с небольшим после Мюнхена Чехословакию расчленил не «тоталитарный» австрийский немец Адольф Гитлер, а вполне «демократический» чешский чех Вацлав Гавел, подтвердив этим то ли искусственность государства «Чехословакия», то ли эффективность подрывной работы по разъединению чехов и словаков.

«Процесс» шел и далее, и в ночь с 22 на 23 марта 1939 года литовский министр иностранных дел Урбшис подписал договор между Литовской республикой и Германской империей о передаче рейху Клайпедского края.

Этот акт тоже подают как акт насилия нацистов над Литвой. Однако на деле это было всего лишь восстановлением справедливости, поскольку германская Мемельская область, взятая в 1920 году под контроль Антантой после поражения немцев в Первой мировой войне, в 1923 году была подарена Литве как Клайпеда. Но в конце 1938 года на выборах в Клайпеде-Мемеле местные нацисты получили голоса 90 % избирателей. С учетом того, что выборы проходили в крае, принадлежащем еще Литве, эта цифра в комментариях не нуждается.