Волшебный квартет - Клиффорд Саймак

— А кто вы, собственно, такой? — резко спросил Шарп.— По какому праву вы сюда врываетесь?

— Я инспектор службы безопасности. Моя фамилия Дрейтон. Позавчера у меня была короткая беседа с профессором Максвеллом относительно его возвращения на Землю, но, боюсь, осталось еще несколько вопросов, которые...

— В таком случае,— заявил Шарп,— будьте добры встать в очередь. У меня тоже есть к доктору Максвеллу кое-какое дело, и, боюсь, оно важнее вашего.

— Вы меня не поняли,— терпеливо сказал Дрейтон.— Я пришел сюда не для разговора с вашим другом. Его появление с вами — это всего лишь приятный сюрприз. А ваша помощь мне нужна в связи с совсем другим делом, возникшим довольно неожиданно. Видите ли, я узнал, что профессор Максвелл был в числе гостей на последнем приеме мисс Клейтон, а потому я отправился к ней...

— Ничего не понимаю! — перебил Шарп.— Ну при чем тут Нэнси Клейтон?

— Право, не знаю, Харлоу,— сказала Нэнси Клейтон, выходя из его кабинета.— Я всегда стараюсь избегать историй. Я просто люблю, когда у меня бывают друзья, и, по-моему, в этом нет ничего плохого!

— Нэнси, пожалуйста, погоди! — взмолился Шарп.— Объясни сначала, что, собственно, происходит. Зачем ты пришла сюда? И зачем пришел инспектор Дрейтон? И...

— Из-за Ламберта,— сказала Нэнси.

— Из-за художника, который написал эту твою картину?

— У меня их три! — с гордостью сообщила Нэнси.

— Но Ламберт умер пятьсот с лишним лет назад!

— Я и сама так думала,— ответила Нэнси.— Но сегодня вечером он пришел ко мне. Говорит, что заблудился.

Из кабинета, вежливо отодвинув Нэнси в сторону, вышел мужчина — высокий, крепкий, белобрысый, слипом, изборожденным глубокими морщинами.

— Господа! — сказал он.— Кажется, речь идет обо мне? В таком случае не разрешите ли и мне принять участие в вашей беседе?

Его произношение производило странное впечатление, но он улыбнулся всем такой веселой и добродушной улыбкой, что они почувствовали к нему невольную симпатию.

— Вы — Альберт Ламберт? — спросил Максвелл.

— Не кто иной,— ответил Ламберт,— Вероятно, неприятности приключаются со множеством людей. Однако для каждого в подобном случае вопрос ставится просто — как найти выход из положения?

— Почтеннейший! — воскликнул Шарп.— Вот над этим-то я и ломаю голову, совсем как вы.

— Разве ты не понимаешь, что Ламберт его уже нашел? — спросил Максвелл у Шарпа.— Он явился именно туда, где ему могут помочь.

— На вашем месте, молодой человек,— вмешался Дрейтон,— я был бы потише. В тот раз вы меня провели, но теперь вам от меня так просто не отделаться. Сначала вы ответите на некоторые вопросы.

— Инспектор,— попросил Шарп,— ну пожалуйста, не вмешивайтесь. И без вас голова идет крутом. Артефакт исчез, музей разгромлен, Шекспир пропал.

— Но мне-то,— вразумительно сказал Ламберт,— мне-то нужно всего лишь одно: вернуться домой. В мой две тысячи двадцать третий год.

— Погодите минутку,— потребовал Шарп,— Вы лезете без очереди. Я не...

— Харлоу,— перебил Максвелл,— я же тебе уже объяснял. Не далее как сегодня вечером. Я еще спросил тебя про Симонсона. Не мог же ты забыть!

— Симонсон? Ах, да! — Шарп посмотрел на Ламберта,— Вы — тот художник, который нарисовал картину с Артефактом?

— С каким Артефактом?

— Большим черным камнем на вершине холма.

Ламберт покачал головой:

— Нет, я ее не писал. Но, наверное, еще напишу. Вернее, не могу не написать. Мисс Клейтон показала ее мне, и кисть несомненно моя. И хотя не мне об этом говорить, но вещь получилась недурная.

— Значит, вы действительно видели Артефакт в юрском периоде?

— Когда-когда?

— Двести миллионов лет назад.

— Так давно? — удивился Ламберт.— Впрочем, я так и полагал. Там ведь были динозавры.

— Но как же вы не знали? Вы ведь путешествовали во времени.

— Беда в том,— объяснил Ламберт,— что реле времени закапризничало. Я больше не способен попадать в то время, в которое хочу.

Шарп сжал ладонями виски. Потом отнял руки от головы и проговорил:

— Давайте по порядку. Не торопясь. Сначала одно, потом другое, пока во всем не разберемся.

— Я ведь объяснил вам,— сказал Ламберт,— что хочу одного, самого простого. Я хочу вернуться домой.

— А где ваша машина времени? — спросил Шарп.— Где вы ее оставили? Мы могли бы ее наладить.

— Я ее нигде не оставлял. Я вообще не могу ее оставить. Она всегда со мной. Она у меня в голове.

— В голове?! — взвыл Шарп.— Машина времени в голове? Но это невозможно!

Максвелл посмотрел на Шарпа и ухмыльнулся.

— Когда мы разговаривали про это сегодня вечером,— сказал он,— ты упомянул, что Симонсон не публиковал никаких сведений о своей машине времени. И вот теперь выясняется...

— Да, я тебе это сказал,— согласился Шарп.— Но кто в здравом уме и твердой памяти мог бы заподозрить, что машина времени вживляется в мозг объекта опыта? Это какой-то новый принцип. Мы прошли мимо него,— Он повернулся к Ламберту: — Вы не знаете, как она действует?

— Не имею ни малейшего представления,— ответил тот.— Мне известно только, что с тех пор, как эту штучку засунули мне в череп — весьма сложная была операция, должен вам сказать! — я получил способность путешествовать во времени. Мне нужно было просто подумать о том, куда я хочу попасть, используя определенные несложные координаты,— и я оказывался там. Но что-то разладилось. Что бы я ни думал, меня бросает вперед и назад, точно бильбоке, из эпохи в эпоху, причем совсем не в те, в которые я хотел бы попасть.

— А ведь в этом есть свои преимущества,— задумчиво произнес Шарп, ни к кому не обращаясь.— Возможность независимых действий и малый объем аппарата... несравненно меньший, чем тот, которым пользуемся мы. Иначе ведь нельзя было бы вживить его в мозг и... Ламберт, а что вам все-таки про него известно?

— Я же вам уже сказал: ничего. Меня совершенно не интересовало, как он работает. Просто Симонсон — мой Друг, и...

— Но почему вы очутились здесь? Именно здесь?

В данном месте и в данное время?

— Чистейшая случайность. Но, попав сюда, я решил, что этот городок выглядит куда цивилизованнее, чем многие из тех мест, куда меня заносило, и начал наводить справки, чтобы сориентироваться. По-видимому, я еще никогда не забирался так далеко в будущее, поскольку почти сразу узнал, что вы тут уже начали путешествовать во времени и у вас есть Институт времени. Потом я прослышал про свою картину у мисс Клейтон и рассудил, что она может отнестись ко мне благожелательно, а потому отправился к ней в надежде, что она поможет мне связаться с теми, кто мог бы оказать мне большую любезность, отправив меня домой. А пока я беседовал с ней, пришел инспектор Дрейтон...

— Мистер Ламберт,— сказала Нэнси.— Прежде чем вы будете продолжать, я хотела бы задать вам вопрос. Почему вы, когда были в юрской... в юрском... ну, там, где, как сказал Харлоу, вы были и написали эту свою картину...

— Вы забыли,— прервал ее Ламберт,— что я еще ничего не написал. Правда, у меня есть эскизы, и я надеюсь...

— Ну хорошо. Так почему, когда вы начнете ее писать, вы не введете в нее динозавров? На ней динозавров нет, а вы только что сказали, что поняли, в какую древнюю эпоху попали, когда увидели там динозавров.

— Я не написал динозавров по самой простой причине,— ответил Ламберт.— Там не было их.

— Но вы же сказали...

— Поймите,— начал терпеливо объяснять художник,— я пишу только то, что я вижу. Я никогда ничего не опускаю. Я никогда ничего не ввожу. А динозавров там не было, потому что другие создания, которые есть на картине, их разогнали. И я не написал ни динозавров, ни прочих.

— Прочих? — переспросил Максвелл.— О ком вы говорите? Что это были за прочие?

— Ну, те, на колесах,— ответил Ламберт.

Он умолк и обвел взглядом ошеломленные лица:

— Я сказал какую-то неловкость?

— Нет-нет, что вы! — успокоила его Кэрол.— Продолжайте, мистер Ламберт. Расскажите нам про этих... на колесах.

— Вы, наверное, мне не поверите,— сказал Ламберт,— И я не смогу вам объяснить, что они такое. Может быть, рабы. Рабочий скот. Носильщики. Сервы. По-видимому, они были не машинами, а живыми существами, но передвигались не с помощью ног, а с помощью колес и представляли собой что-то вроде гнезда насекомых. Ну, пчелиный рой или муравейник. Общественные насекомые, по-видимому. Разумеется, я не жду, чтобы вы мне поверили, но даю вам честное слово...

Откуда-то издали донесся глухой нарастающий звук, словно от быстро катящихся колес. Все замерли, прислушиваясь, и поняли, что колеса катятся по коридору. Звук все приближался, становясь все громче и громче. Внезапно он раздался у самой двери, затих на повороте, и на пороге кабинета возник колесник.

— Вот один из них! — взвизгнул Ламберт,— Что он тут делает?