Ген убийцы - Рина Кет

мальчика с соседней улице из очень обеспеченной семьи. Конечно он не выпрашивал этот велосипед у родителей, он знал что такая покупка плохо скажется на бюджете, поэтому попросил самый простенький велосипед. Какое же было у него удивление когда в день рождения отец вручил ему тот самый велосипед, с крыльями, багажником и даже фарой, тормаза передние и задние. Велик был прекрасен, синий с языками красного пламени. Мальчик был в не себя от восторга и не мог поверить в то что этот подарок действительно его. Отец Рона брал дополнительные ночные часы, они оплачивались дороже и брал некоторые срочные заказы, в свободное время выполняя их. Для него было важно увидеть глаза собственного сына когда тот в своих руках ощутит свою мечту. Рон был очень благодарен и после праздничного обеда они с отцом отправились учиться кататься.

У Рона было много теплых детских воспоминаний, например как они с отцом строили для собаки, который сердобольный мальчик притащил с помойки. Родители позволили собаке остаться и тогда отец Рона сказал чтобы собака перестала быть бездомной нужно построить ей собственный дом. Это было самая лучшая неделя для мальчика. Они строили и общались, странно но бродячий пес подарил отцу и сыну сближение. Они говорили обо всем, о мечтах планах о будущем. Будучи уже врослым Рон всегда вспоминает ту уютную неделю, пахло еловыми досками, опилками стук по стальным гвоздям, весенние теплые лучи, пес ластится о ноги, и разговоры по душам с отцом. Сейчас Рону было страшно, что в круговороте взрослой жизни он создал для воспоминаний слишком мало моментов.

Утром мужчину наконец- то пустили в палату. Отец лежал на больничной койки, от своей бледности он казался прозрачным из за белизны больничного постельного. Он тихо подошел и сел на против кровати. И всмотрелся в такое родное но до ужаса болезненное лицо. Больной приподнял веко и взглянул на сидящего.

– Все таки вызвонила тебя! – возмущенно сказал отец – Заняться тебе будто не чем сидеть у пастели болезненного старика.

– Что ты такое говоришь! – строго сказал сын – Ты важен для нас и мы готовы сидеть у твоей пастели круглосуточно.

Старик усмехнулся, видно было как строгие черты старческого лица стали мягче.

– Я рад тебя видеть сынок! С женой приехал? – тяжело сказал отцец, и закашлял.

– Нет, она приедет если что то понадобится!

– Хорошо, -ответ сына удовлетворил больного. Он не любил к себе излишнего внимания, и не хотел в момент собственной уязвимости собирать около больничной пастели не равнодушных зрителей. – Не спал?

– Не спал. – подтвердил Рон, попивая свой давно остывавший кофе из автомата.

– Оно и видно выглядишь хуже меня! Езжай-ка ты домой, да поспи хорошенько. Позже приедешь поговорим. Не чего меня тут охранять чай не велика ценность!

– Отец, – начал Рон но больной его перебил.

– Я сказал езжай домой, и проследи чтобы Мари шибко себя не изводила. Не чего со мной не случится, пока внуков не понянчу.

Рон улыбнулся по-доброму.

– Ну говорю, иди же, нет он стоит, улыбается.

Рон наклонился к постели, обнял отца.

– Я приеду вечером.

– А я тебя ждать не буду, уже буду спать так что давай лучше завтра. Будем оба отдохнувшие.

– Хорошо, – пробубнил нехотя сын – если что звони.

Рон покинул палату, и решил поговорить с лечащим врачом. Врач утешил сына подтвердив что здоровье отца идет на поправку, есть значительные улучшения.

Рон провел в родном городе еще несколько дней, он часто засиживался в больнице у отца. Они играли в шахматы, мама сидела и наблюдала. Отцу стало на много лучше но выписывать его из больницы не спешили, но он буквально вытолкал сына из города, аргументируя важностью его работы. Рон сдался и на следующий день после обеда приготовленного заботливыми руками мама решил возвращаться домой.

22

Топол с последнего визита Рона не изменился. Такой же теплый светлый, в отличии от вечно серого и зябкого Фринсела. Перед отъездом мужчина решил прокатится по знакомым улица, местам молодости вспомнить себя прежнего, почувствовать на сколько он изменился с тех пор.

Первым выбор пал на школу. Все такое же трех этажное здание выбиленое в белый цвет, странно но когда он увидел двор собственной школы, то не чего не ощутил. Люди которые говорят о нестареющей любви к школе несказанно лгут. Будучи взрослым ты просто ведешь большое здание нагоняющее уныние, осознания собственного взросления. Объезжая знакомые улицы, которые он некогда объехал на велосипеде с друзьями, Рон увидел старенький покосившийся домик и вспомнил ту нескладную и не приглядную девушку что тут жила. Это был дом Лиз и Тома Вайт. Сам того не жила он поплелся к двери этого небольшого и старого помещения, с боку которого красовалась так и не достроенная пристройка. Полицейский настойчиво постучал, и стал прислушиваться к звуком за дверью. Не услышав за дверью даже малейшего шороха, он еще раз постучал в дверь. Послышались тихие шаги и дверь приоткрылась. В этот узкий просвет Рону удалось только увидеть часть женского лица.

– Вы чего то хотели? – спросила женщина – Вы к Тому?

Рон положительно кивнул, и за говорил.

– Да… То есть нет. Я Рон мы учились с Кэти вместе в школе

Женщина отворила дверь шире и подозрительно стала оглядывать явившегося гостя.

– У Кэти не было друзей в школе, зачем вы явились?

– Да, к сожалению, я не был ее другом, но я возглавлял ее поиски среди волонтеров, сейчас я полицейский и ищу ее убийцу.

– Проходи, – бросила равнодушно Лиз, и пошла в глубь дома оставляя дверь открытой в качестве приглашения.

Рон вошел, в нос ударил влажный спертый воздух, который тяжесть падала в легкие. Женщина выставила засаленный стул а сама уселась на диван на против двери. Мужчина окинул взглядом стул, пятна не понятного происхождения и потемневшая от грязи ткань, он почувствовал наплывшую волну брезгливости, поморщившись он все таки сел, но не откинулся на спинку.

– Как я понимаю убийцу Кэти вы не нашли, но зачем тогда вы пришли?

– Как я уже говорил мы учились в одной школе, я не очень хорошо с ней поступил и чувствую некую вину.

– Все мы так или иначе виноваты были перед этой девочкой, я надеюсь что она как мучиница попала в рай. – женщина тяжело закашляла, и схрипом стала вдыхать в себя воздух. – У меня Цирротический туберкулез, видимо Бог наказывает.

– Мне жаль – выдавил из себя Рон, поднимаясь со стула, – думаю мне пора. – Мужчине хотелось поскорее уйти из этого рассадника грязи и инфекций. Рон не был брезгливым, но тут он кожей ощущал неприятные грязные вибрации этот места.

Лиз снова прикрыла рот и стала кашлять, на глазах выскользнули слезы. Снова тяжело вздохнув она заговорила.

– Я не была образцовой матерью, я