Уроки любви и ненависти (СИ) - Крааш Кира

Звуки с улицы стали более громкие и, кажется, более агрессивные.

– Ш-ш-ш… – не открывая глаз отозвался Норон. – Не шуми, спугнешь.

– Кого? – холодея от ужаса, спросила я.

С улицы раздалось чавканье, и у меня перед глазами мгновенно пронеслись красочные картины моей скоропалительной кончины в чьих-нибудь острых клыках. А я, между прочим, уже выспалась и не готова менять сон на жизнь! Парень успокаивающе погладил меня по спине:

– Ну кого мы тут ловим?

Мне стало еще страшнее – если там самочка мантикоры, то риски быть сожранными возрастают в разы. Но вдруг раздался легких хлопок, а потом отчаянное шипение, мяуканье и, наконец, жалобное пищание.

– Готово, – удовлетворенно произнес Норон, открывая глаза. – Пойдем посмотрим или еще полежим?

Я сделала вид, что вообще не пониманию, о чем он, и ползком назад выбралась из шалаша.

Каково же было мое удивление, когда рядом с костром и одной из обглоданных рыбешек в маленькой магической ловушке сидели трое взъерошенных, перепачканных и расстроенных мантикорят.

– Принимай, банда пушистая, одна штука, – прокомментировал Маркус, вышедший вслед за мной.

Я решила, что раз эти сорванцы признали меня мамочкой-мантикорой, то самое время провести воспитательную работу. Подошла к ловушке, уперла руки в боки, сделала лицо максимально суровое и строго посмотрела на котят. А те в свою очередь посмотрели на меня.

И радостно замявкали, попытавшись кинуться ко мне. Ловушка не пускала, а потому три пушистых безобразия топтались на одном месте, толкались и мяукали.

В этот момент я поняла, что если когда-нибудь стану матерью, то дети будут вить из меня веревки. Я посмотрела на Маркуса и попросила:

– Выпусти их, а?

И прозвучало это так жалостливо!

– Выпущу, – легко согласился Маркус, – сейчас за хвостики привяжу к тебе и выпущу.

Мантикорята, кажется, поняли угрозу и вообще оценили масштаб трагедии и запричитали втрое жалостливее и громче. Я посмотрела на Норона, но парень покачал головой.

– Я серьезно, второй раз так может и не повезти. И останутся от твоей живности ушки и хвостики, – проговорил он суровым тоном, глядя на малявок.

Ушки и хвостики испуганно затихли, а Маркус наколдовал кубик льда из воздуха и скрылся в кустах. Пока я приводила себя в порядок бодрящей ледяной водой, парень вернулся с какой-то веревкой. При ближайшем рассмотрении это оказался вьюн. И вот им-то ледяной и спеленал котят неподобие упряжи, одним концом привязав к моему ремню.

И лишь после этого снял магическую ловушку. Едва оказавшись на свободе, трое бандитов ринулись на своего обидчика с явным намерением расцарапать ему до чего дотянуться. Но поскольку они были привязаны ко мне, а я стояла достаточно далеко, то длины вьюна не хватило. Все трое мантикорят с разбега опрокинулись на спинки, вскочили на лапки и снова бросились на Маркуса. И продолжалось это, пока им не надоело, раз двадцать. В конце концов, перебесившись, все трое уселись у моих ног и как ни в чем не бывало принялись вылизывать шерстку, изо всех сил изображая, что это не они только что тут мечтали откусить большому человеку нос.

63

– Итак, какие планы? – спросила я, когда мы перекусили разогретой мною рыбкой и более-менее привели себя в порядок.

Маркус неопределенно пожал плечами:

– Думаю, стоит возвращаться. Мы сейчас не в самом выигрышном положении.

Я печально вздохнула, предвкушая малоприятный путь туда и обратно. Прибрав за собой стоянку, мы, ориентируясь по солнцу и полагаясь на охотничье чутье герцога Норона, которое, если верить Маркусу, передается от отца к сыну вот уже сотню поколений, вышли на давным-давно заброшенную, очень заросшую, но все еще заметную глазом дорогу, мощенную камнем.

И если налево дорога уходила в чащу и, предположительно, выводила к горной цепи, то направо она вела к замку, чьи полуистлевшие от времени ворота вполне себе неплохо проглядывались от нас.

– Давай заглянем? – предложила я. – Все равно рядом.

– Зачем? – не понял Маркус.

– Тебе что, не интересно? – удивилась я. – Это ж архитектурный памятник!

Парень посмотрел на меня, как на буйнопомешанную:

– Какой еще памятник, Эмбер? Тут куча дикого, непуганого зверья. У нас с тобой ни еды, ни одежды.

– Ну давай хотя бы во двор заглянем! Я ведь уверена, мы больше сюда не вернемся, потому что стая мантикор кружила далеко от центра. А там наверняка сохранилась лепнина тех веков! И, может быть, даже уцелели витражи…

Маркус закатил глаза, а я не останавливалась:

– Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

– Ладно, – нехотя согласился Маркус. – Одна нога здесь, другая…

– Там?

– Тоже здесь!

Сотню шагов до замка мы преодолели в тишине. Я наслаждалась чириканьем птичек, Маркус просто всем своим видом демонстрировал неодобрение этой идеи. В целом, я его, конечно, понимала. С другой стороны, ну что с нами может случиться? Два мага уж как-нибудь справятся с парочкой рогато-клыкастых местных жителей.

Но едва мы переступили линию крепостной стены замка, как все мое легкомыслие мгновенно выдуло из головы.

В развалинах кто-то жил!

На более-менее расчищенной территории внутреннего двора четко проглядывалось самодельное костровище из выкорчеванных камней брусчатки. А еще пара бревен, прикидывающихся лавочками.

Мы с Нороном переглянулись. И я ожидала, что сейчас парень возьмет меня за шкирку и вместе с мантикорятами закинет на плечо и отконвоирует на выход из долины. Куда там! Словно охотничий пес, почувствовавший дичь, ледяной маг цепким взглядом осматривал территорию.

Я хотела спросить, что он рассчитывает тут обнаружить помимо очевидного, как вдруг услышала самый противный звук из существующих: звук металла по камню. Затем какой-то полустон-полубульк, рычание, шипение – и снова тишина.

– Сматываемся? – тихо предложила я.

– Угу, – отозвался Маркус, даже не попытавшийся направиться к выходу.

Я уже начала размышлять, а не закинуть ли мне Норона на плечо, чтобы оттащить на выход из долины, как парень недовольно цокнул и, сделав пару шагов в сторону, что-то подобрал с брусчатки.

– Вот ведь паршивцы! – с чувством выругался Норон.

– Что там? – нахмурилась я.

Маркус бросил мне мелкий предмет, который я еле поймала, а сам направился куда-то вглубь двора. Пока парень шел, я с удивлением рассмотрела добычу – студенчиский знак отличия.