Контрольная обойма - Владимир Григорьевич Колычев

все равно, а она здесь работает. Главный врач может появиться или Завотделением.

— Я бы мог сказать, что увидел вас случайно. Но вам я никогда не буду врать… Даже если вы станете моей женой, — вроде как в шутку, но не очень весело сказал он.

— Я не стану вашей женой, — качнула головой девушка, глядя на него с интересом и неприязнью одновременно.

— Если вы станете моей женой, я увезу вас на Канарские острова. На острова вечной весны. Там у меня вилла на берегу океана, будем гулять под пальмами по белому песку. Там сейчас тепло.

— Я не стану вашей женой, — повторила Даша и перенесла вес тела на правую ногу, собираясь продолжить путь.

— Но вы не говорите, что станете женой капитана Кручи.

— Я не собираюсь говорить с вами об этом.

Даша стала поворачиваться к нему спиной, но Филипп мягко взял ее за руку. И почувствовал приятное волнение, как будто от ее тела шел электрический ток.

— Даша, я делаю вам официально предложение руки и сердца. Если скажете «да», вы уже завтра станете моей женой. А послезавтра мы уже будем жить в раю.

Даша посмотрела на него с интересом и достоинством знающей себе цену женщины. «Я должна подумать!» — услышал он, хотя она и слова не произнесла.

Высвободив руку, Даша повернулась к нему спиной и продолжила путь. Останавливать ее Филипп не стал. Ему и самому нужно было подумать. Может, он все-таки погорячился? Может, ему не стоит в третий раз связывать себя узами брака?

* * *

Хочешь возбудить любимую женщину — купи ей норковую шубу с воротником из соболя. Ленусик разделась в один миг и голышом влезла в подарок. Почти голышом. Чулки на ней да ботфорты на шпильке. И шуба нараспашку. Грудь с изюминками на виду, тонкая полоска волос под пупком. И ногу она подняла, как будто ворота в рай открыла, и у Сафрона разыгралась буйная фантазия, и нет сил сдерживать себя.

— Ты кто такой? — нацелив на него носок сапога, надменно спросила она.

— А ты ложись, узнаешь!

Сафрон представил, как она будет лежать голая на своей шубе, и, казалось, в нем заржал жеребец.

— У тебя есть такая шуба?

Оставаясь на одной ноге, она еще шире развела полы свой шубы.

— Нет.

— Тогда сам ложись!

Она опустила левую ногу, вильнула бедрами, при этом всколыхнув на себе шубу. Соски стали жестче, да и грудь как будто приподнялась, и полоска внизу живота будто заструилась как ручеек, медленно стекая вниз. Или это перед глазами так поплыло — от чрезмерного давления во всех частях тела.

Сафрон лег на спину.

— Ну, давай покажи, кто ты такая!

— Запоминай!

Ленусик сама развела полы его банного халата, встала на колени над его бедрами, взяла в руку его возбужденную плоть, провела ею по своему ручейку до самой лагуны и направила в нее. А там тесно, горячо, влажно и так сладостно. А руки тянулись к груди, Сафрон сжал пальцами один бугорок, другой, Ленусик шумно задышала, закрывая глаза и вскидывая голову. Повела бедрами и стала ритмично двигаться вверх-вниз… Сафрон взревел, как слон, когда его семя выплеснулось на волю.

Ленусик затихла, какое-то время сидела на нем, коленями сжимая его бока, открыла глаза, затуманенным взором посмотрела на Сафрона.

— Ты кто? — спросила она.

— Твой хозяин!

— Ты меня купил?

— За эту шубу!

Ленусик вспотела от дикой скачки, но шубу не снимала, Сафрон обнажил сначала ее плечи, затем руки до самых локтей. Шуба приспущена, обнажены грудь, живот… Эффектно выглядела Ленусик, с этим не поспоришь. Но повторения не будет, он еще не восстановился. Вот если бы на ее месте оказалась та самая русоволосая красотка, которую пытался снять Коняра, он бы, конечно, взвился кострами в самую глубину ночи. Знатная девчонка, но Сафрон как-то не очень жалел о том, что позволил ей уйти. Ленусик, может, и поднадоела слегка, но менять ее на кого-то особого желания нет.

— Тогда я твоя навеки. До самой весны!

— А потом?

— А потом ты купишь меня до следующий весны. На лето мне нужна летняя шуба.

— Это как?

— Вариантов несколько, думаю, мне больше всего подойдет белый «Мерседес». Модель не важна, лишь бы новенький.

— Мне нравятся женщины с большими губами, — усмехнулся Сафрон. — Не закатывай их, оставайся такой, какая ты есть.

— И все равно я люблю только тебя!

Показав язык, Ленусик расседлала Сафрона, оставив на нем только свою шубу.

— И все равно?

Она смахнула со столика пачку «Моге», голышом села в кресло, забросив ногу за ногу, закурила, эффектно выпустила дым в потолок.

— Не бойся, к соседу не уйду.

— К какому соседу?

— А с чьей женой ты спал?

Сафрон удивленно глянул на Ленусика. Откуда она знает, что у них было с Варварой?

— Да ты не переживай, я уже тебе отомстила! — Она выпустила дым в его сторону.

— Та-ак! — Сафрон резко сел, скинув шубу на пол.

Но Ленусик и бровью не повела.

— Я тебе в кофе плюнула. Один раз… В день.

— А Окулеву не плевала?

— Он меня на завтрак не приглашал… Сучку эту ментовскую приглашал, а меня — нет.

— Кого приглашал?

— А с кем у нас Круча живет?… И почему он до сих пор живет? — скривилась Ленусик.

Круча ей нравился исключительно как мужчина, а как мента она его терпеть не могла. Круча закрыл ее брата, который участвовал в покушении на него. Леньчик угнал