Оружие возмездия - Андрей Завадский

Мага переполняли эмоции, видимо, давно он хотел высказать свои сокровенные мысли, но прежде было не время для столь откровенных речей, да и подходящих слушателей, пожалуй, не находилось. Чародей возвысил голос, в котором зазвучала сталь, презрительно воскликнув:

— Глупцы! Мы несем печать великих богов, тех, чья воля поселила нас в этом мире, тех, кто сотворил нас, дабы люди, и никто иной, овладели этим прекрасным миром. Пора отринуть глупые и смешные правила и заветы древних старцев, что тряслись при одном упоминании императора. Тогда, в эпоху становления Империи, погибли лучшие из нас, самые сильные и решительные, а те, кто остался, были просто слизняками, не смевшими поднять взгляд на человека с куском кое-как заточенной стали в руке. И они желали, чтобы мы, их потомки, стали во всем подобны этим ничтожествам. И так было долгое время, но сейчас, в эти самые мгновения, рушится древний порядок, наступает новая эпоха, когда те, кто отмечен печатью богов, возьмут то, что принадлежит им по праву рождения. — Тогарус подошел к каменному постаменту, нежно коснувшись кожистой скорлупы, покрывавшей огромное, величиной почти с голову человека, яйцо. Ратхар лишь удивился тому, как Мелианнэ смогла скрывать его во время путешествия, решив, наконец, что оно могло увеличиться со временем. — Эльфы оказались слабы, им не хватило воли удержать в своих руках ключ к власти, оружие, должно быть, самое могущественно из всего, что когда-либо существовало в этом мире. И это лишь доказывает избранность народа людей, их первородное право властвовать над всем миром.

— Вот значит как, — рассмеялся, сплюнув кровь, Ратхар. — Все ради власти. Решил, что будешь править миром, чародей? Как же это смешно. Даже я знаю, сколько таких безумцев, одержимых жаждой власти, рождалось в нашем мире, но никому из них не улыбнулась удача, хотя за свою жизнь каждый из них успел пролить реки крови. И теперь ты решил, что драконы станут твоим оружием, которое сокрушит недовольных, ведь так?

— О да, — усмехнулся маг. — Ты же не понаслышке должен знать, что люди погрязли в сварах, что каждую секунду льется где-то человеческая кровь, что воины гибнут в схватках с себе подобными. Гибнут из-за жалкого клочка земли, стада овец, бранного слова, что сказал один так называемый король другому в пьяном угаре. Так не должно быть! Эльфы никогда, если не считать их раскола в давние времена, обернувшегося памятной битвой, оставившей на челе нашего мира неисцелимый шрам, не воевали друг с другом, решая любые споры миром. Гномы, эти двуногие кроты, только и знающие, что вгрызаться в камень, точа корни гор, тоже не знают, что такое усобицы, когда льется родная кровь. И только люди в упоении истребляют друг друга, словно нет под боком врагов более пристойных. Я положу этому конец, — решительно произнес Тогарус. — Еще помнят великую Империю, могущественный Эссар, где споры между людьми решались согласно законам, незыблемым и единым для каждого, а не правом сильного. И я милостью богов восстановлю этот порядок, направив ярость людей против эльфов, гномов, прочей мерзости, еще живущей где-то на окраинах мира. И драконы станут моим карающим мечом, от которого не будет спасения смутьянам и бунтарям.

— Интересно, ты долго обдумывал все это с тех пор, как узнал о том, что эльфы сумели подчинить себе драконов? — с насмешкой, сквозь которую пробивалась боль, спросил воин, которому пока только и оставалось, что слушать напыщенные речи колдуна.

— Несчастный, — рассмеялся маг, в голосе которого появились нотки превосходства. — Я с самого начала этой бессмысленной войны, вернее, даже задолго до нее, знал, что произойдет, знал все наперед на каждый день. Мне нужна была эта война лишь только для того, чтобы Перворожденные вспомнили о древнем долге перед ними гоблинов, мелкого, почти исчезнувшего народца, живущего в горах, возле тех самых пещер, где наши себе пристанище последние из племени крылатых змеев. У драконов своего рода договор с гоблинами, многие из которых все еще поклоняются владыкам небес, как их давние предки. Но долг перед эльфами оказался сильнее, и гоблины обокрали своих богов, взяв у них самое ценное. Я не сомневался, что так и будет, ведь эльфы ныне слабы, им не под силу одержать победу в войне даже с одним Фолгерком. Если бы не драконы, там, на Финнорских равнинах, армию Перворожденных втоптали бы в землю наши рыцари, уничтожили бы всех до единого эльфов, а уж затем взяли бы и их столицу.

— Как же тебе удалось заставить короля Ирвана решиться на эту авантюру, чародей?

— Мой государь, по счастью, оказался слишком доверчивым и внимательно прислушивался к моим словам, — гордо усмехнувшись, молвил чародей.

Враг был повержен, да его и врагом-то всерьез нельзя было считать, ведь чего стоит сталь против высокого искусства магии. И Тогарус не смог отказать себе в удовольствии хоть перед этим неотесанным наемником, приземленным рубакой повастаться своим идеальным, как теперь можно было судить, замыслом.

— Он не родился алчным, напротив, но купцы, посулившие золотые горы, если наш флаг утвердится на побережье, появились весьма кстати, а я лишь сделал так, чтобы король с должным участием отнесся к их сладким речам, — охотно сообщил раненому наемнику возвышавшийся над ним маг. — Ирван не скряга, но мысль о том, чтобы ткнуть лицом в грязь гордых эльфов засела в его голове достаточно глубоко, чтобы после недолгих раздумий созвать войско. Но я вовсе не собирался устраивать бойню, нет, все должно было закончиться без лишней крови и довольно быстро. Только вот проклятая эльфийка ускользнула от посланных мною охотников, иначе уже давно закончилась бы эта война. Я не собирался предоставлять власть над драконами, пусть и на краткое время, Перворожденным, но посланные мною в степь воины, во главе которых стоял мой ученик, потерпели неудачу. Почти весь отряд, а также нанятые кочевники из степных кланов, присоединившиеся к охоте, погибли в схватке с эльфами. Принцесса тогда скрылась, но моим людям удалось взять живым одного из ее спутников, он-то и поведал, куда она могла направиться. Поверь, нелегко было разговорить этого эльфа, но я старался изо всех сил, и узнал, что эльфийка должна была двинуться в Дьорвик, где могла просить помощи у нескольких купленных Перворожденными людей. Пришлось сноситься с дьорвикским чародеем, который оказался слишком легковерным для настоящего мага, но зато сделал все так, что никто до сих пор не догадался о существовании моего замысла. Люди Амальриза, прикинувшись фолгеркскими агентами, нашли начальника дьорвикской тайной службы, а он в свою очередь, убедил тамошнего короля взяться за это дело. Бедный, бедный старик, он ведь думал, что я на коленях приползу к драконам, возвращая им похищенное! — рассмеялся чародей. — Строки проклятого Кодекса въелись в его душу, иначе он ни за что не расстался бы с той властью, которую дает обладание детенышем дракона. Но я не ошибся в этом ничтожестве, только и думающем о своих фокусах, но словно не знающем о том, что есть еще и политика, которой настоящий маг не вправе пренебрегать. Не все шло именно так, как я задумал с самого начала, однако все завершилось наилучшим образом, пусть и пришлось потратить немало времени и сил, яйцо все же оказалось в моих руках, и теперь пришла пора поставить точку в этой пьесе.