Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вы — убийцы. Убийцами вы были 3–5 июля. Убийцами являетесь и теперь. Не похоронены еще ваши жертвы. И кровь на вас. И клеймо убийц никакие силы не сотрут с вашего тупого лба.
Вы — предатели родины и революции. Предатели родины потому, что своими руками открываете путь полчищам германского императора. Предатели революции потому, что погубили и губите ее. Революция не с вами. С вами только — темные банды».
Вот такой портрет самовольных захватчиков власти нарисовал Сорокин. Экспрессия и откровенность этого выступления насторожила и испугала даже близких соратников Сорокина.
Они стали настаивать, чтобы он не подписывал такие тексты своим полным именем, но Сорокин, еще не осознавая всю степень опасности, гордо ответил: «Пусть стоит. Мы все сейчас, так или иначе, смотрим в лицо смерти».
Большевики, конечно же, запретили газету. Сорокин перешел на нелегальное положение. Он не ночевал дома, всячески изменял свою внешность, перестал бриться.
Единственной надеждой противников большевиков оставались выборы в Учредительное собрание. Они должны были показать, что Ленин и его сподвижники самовольно узурпировали власть. Сорокин вместе со своими товарищами по партии активно агитировал за скорейшее проведение выборов по всей России и баллотировался в Учредительное собрание по Вологодскому губернскому округу от эсеров.
За последнюю предвыборную неделю он выступил в общей сложности на 12 митингах.
«Я со своими товарищами набрал на выборах в Вологодской губернии около 90 процентов голосов! Вчера вечером мы отметили это событие в высшей степени экстравагантным банкетом. Каждый съел кусочек хлеба, половинку сосиски, консервированный персик и выпил чай с сахаром»,
— запишет в своем дневнике Сорокин.
На состоявшихся выборах большевики проиграли, но это не помешало им продолжать захват власти, просто игнорируя мнение большинства.
Пока толпы восторженных горожан расхаживали по улицам Петрограда, скандируя: «Да здравствует Учредительное собрание, хозяин России!» — большевики потихоньку арестовывали и уничтожали избранников народа.
Сорокин попался в «лапы большевистской кошки» 2 января 1918 года. Его арестовали на конспиративной квартире, где располагалась редакции газеты «Воля народа», вместе со старейшим деятелем эсеровской партии Александром Аргуновым. Несмотря на протесты и заявления Сорокина о депутатской неприкосновенности, задержанных обыскали и препроводили в Петропавловскую крепость. Там им предъявили обвинение в покушении на товарища Ленина, которое произошло днем раньше. 1 января 1918 года машину Ильича, действительно, обстреляли неизвестные. И хотя никто не пострадал, большевики не упустили случая и провели массовые аресты эсеров и прочих своих противников.
Сорокина и Аргунова поместили в камеру № 63 — узкое сырое помещение с небольшим зарешеченным окном с частой решеткой. В камере не было ни кроватей, ни табуреток, лишь грязный матрац, валявшийся в углу. Невольно Сорокину вспомнились почти курортные условия содержания под стражей во времена царского режима.
Сорокин провел в крепости без малого два месяца и был освобожден по ходатайству меньшевика-интернационалиста Г. М. Крамарова, который в то время сотрудничал с большевиками и входил в состав Петроградского военно-революционного комитета. Скорее всего, это жена Сорокина каким-то образом вышла на Крамарова и добилась от него участия в судьбе супруга.
Оказавшись на свободе, Сорокин, не задерживаясь долго в Петрограде, вместе с женой спешно уезжает в Москву.
В первопрестольной еще продолжалась деятельность антибольшевистских групп, таких как «Союз возрождения России», основанный кадетами, эсерами и народными социалистами, а также «Союз защиты родины и свободы» под руководством Б. В. Савинкова. Сорокин стал сотрудничать в редакции газеты П. Струве «Возрождение». Но первый же выпуск газеты был захвачен и уничтожен большевистскими агентами, а редакция разгромлена.
И снова Сорокин оказался в роли «мышки», за которой неусыпно наблюдала все более жаждущая крови «кошка».
В конце мая 1918 года Сорокин (как депутат Учредительного собрания и по поручению партии) отправляется в свой избирательный округ — Вологодскую губернию, для организации там антибольшевистского мятежа. Перед отъездом он встретился со своим бывшим босом — А. Ф. Керенским, который скрывался в Москве на конспиративной квартире. Тот попросил своего верного секретаря вывести из Москвы его жену и детей. Сорокин выполнил просьбу и поселил близких министра-председателя в Коми крае в деревне Кочпон у родственников своего друга архитектора А. Холопова. Но бегство не спасло Ольгу Львовну Керенскую от набиравшего силу «красного террора». Осенью 1918 года она вместе с детьми была арестована местными чекистами и отправлена в Великий Устюг. Дальнейшая их судьба неизвестна.
Контрреволюционная деятельность
Приступая к выполнению порученной миссии, Сорокин вместе с товарищем по партии Николаем Чайковским попробовал пробраться в Архангельск, где при помощи британских экспедиционных сил планировалось свержение власти большевиков. Но на пароходе Сорокина несколько раз чуть не опознали рыскавшие повсюду большевистские агитаторы, да к тому же до него дошли устрашающие слухи о зверствах архангельских чекистов под предводительством начальника особого отдела ВЧК в северных областях Михаила Кедрова. Сославшись на то, что ему необходимо закончить подготовку свержения коммунистического режима в устюжско-котласском регионе, Сорокин вернулся в Устюг.
Лето 1918 года депутат Учредительного собрания Питирим Сорокин провел в родном Яренском уезде, агитируя против большевиков. Сведений о его деятельности не много.
Известна двухчасовая лекция «О текущем моменте», прочитанная им в Яренске 13 июня 1918 года при большом стечении обывателей. Интересен тот факт, что председателем исполкома и уездным военным комиссаром в Яренске в то время был давний приятель прибывшего эмиссара — Федор Коковкин, тот самый, который приютил Питирима еще в первый его приезд в Санкт-Петербург. Так что Сорокин мог чувствовать себя в какой-то мере в безопасности.
Тем более что в начале августа в Архангельске высадились союзники, большевики в панике бежали, и власть перешла правительству во главе с Николаем Чайковским.
Но к осени ситуация в корне изменилась. Большевики оправились от поражения, собрали свежие силы и сформировали новый Северный фронт. 14 сентября 1918 года в Яренск прибыл большевистский отряд во главе с Розалией Землячкой и разогнал проэсеровский Совет крестьянских депутатов. В середине сентября Сорокин узнает, что местные чекисты интересуются его деятельностью (скорее всего, Сорокина предупредил все тот же Коковкин), и спешно уходит в леса.
Новая власть усилила контроль за железной дорогой и пароходами. По деревням и селам стали курсировать патрули из латышских стрелков, отлавливая «беглую контру».
В компании нескольких товарищей по партии Сорокин решает пробираться в Архангельск пешком, но сначала нужно было затаиться на некоторое время, чтобы замести следы. Разделившись на несколько малочисленных групп, беглые эсеры рассредоточились в окрестностях Устюга. Сорокин переходил из одного села в другое,
