Сборник "Cambiare Podentes: Invocare" - Jordan Grant

Но сейчас... их отношения в определенном смысле обрели завершенность. Они снова стали любовниками, как это было до ритуала, только на этот раз у Гарри не было ощущения, что он попал в безумный водоворот событий против собственной воли и вопреки здравому смыслу. Наверное, если бы он сумел раньше разглядеть Северуса настоящего — ха, и узнать настоящего себя! — то их притянуло бы друг к другу в любом случае...

Хотя нет, это глупо. Это все Cambiare Podentes, без заклинания они никогда не оказались бы вместе. Северус не удостоил бы Гарри даже взглядом, не прикажи ему пророчество. Да и Гарри не увидел бы в зельеваре возможного спутника жизни. Если уж на то пошло, он мог бы так и не узнать, что его привлекают мужчины! Либо понять свои истинные предпочтения намного позже.

Тем не менее, эта мысль — о том, что они бы стали любовниками при любом раскладе — хоть и отдавала безумием, но доля правды в ней была, пусть небольшая. И Гарри поймал себя на том, что она ему нравится. Да, он раб, и с этим ничего не поделать. Но стоит вспомнить, что их с Северусом связывает нечто большее, чем просто заклинание, ситуация сразу же предстает в более оптимистичном свете.

Да Гарри в последнее время и не особо предавался унынию.

В субботу вечером они посидели в Harry’s Lounge на первом этаже отеля, а потом немало времени провели, отмокая в огромной ванной и наблюдая закат над городом. Раньше Гарри не осознавал, как ему не хватало этого ощущения, когда находишься в башне высоко над землей. Даже верхние комнаты Северуса были расположены довольно низко по сравнению с гриффиндорскими спальнями.

Ужинать они вышли в город. Северус предоставил Гарри выбирать, куда пойти: в заведение с лучшей в Кёльне кухней или туда, где он сможет самостоятельно прочитать меню. Гарри выбрал первое. Ну и что, что Северусу пришлось переводить для него меню и помогать с выбором. Это было совсем не так, как в Норвегии, где Гарри казалось, что Снейп через слово делает ему замечания.

Короче, теперь они ладили. Действительно ладили.

В субботу вечером Гарри снова хотел попробовать «глубокое горло». Он все еще не оставлял намерения довести Северуса до такого состояния, когда тот будет способен лишь невнятно лепетать. Однако зельевар сказал, что теперь его очередь принимать решения, и все закончилось тем, что они израсходовали целую бутылочку ароматного розмаринового масла, купленную днем. Сначала они натерли им друг друга с головы до пяток. Потом Северус устроился на кровати, приказав Гарри занять кресло в десяти футах от нее, и принялся ласкать свой член и мошонку, щедро политые тем же маслом. Гарри и не подозревал, что это зрелище вызовет такие двойственные чувства. С одной стороны, Северус всего лишь мастурбировал. Но в то же время запрет на прикосновения оказался настоящим мучением. Гарри смотрел на Северуса, чувствуя, как в паху разливается тупая ноющая боль.

Ему казалось, что он умрет, если не прикоснется к себе, когда Северус кончит.

Но мужчина остановился раньше, и следующим его приказом было, чтобы они поменялись местами. Теперь он хотел посмотреть, как Гарри удовлетворяет себя. Наконец-то, сказал Северус, он сможет насладиться представлением. Мерлин знает, как давно он дразнил себя фантазиями о Гарри, мастурбирующем в душе.

Гарри тут же предложил пойти в ванную — если они оба окажутся под душем, Северус ведь не сможет только смотреть и не трогать, так?

Но Северус покачал головой. Нет, Гарри должен выполнить приказ. Он произнес это шутливо-серьезным тоном, однако юноша уловил скрытый смысл. Он сам просил об этом, сам хотел подчиняться командам, чтобы его послушание помогло им еще сильнее объединить силы.

Так что через секунду Гарри уже лежал на кровати, опершись на подушки, сложенные горкой у изголовья. Его ноги были раздвинуты — в точности так, как приказал Северус, одной рукой он поигрывал со своим левым соском, а пальцы второй крепко обхватили член, и кисть уверенно двигалась вверх и вниз.

Это было странно — ласкать себя и видеть, как внимательно наблюдает за ним Северус, поэтому Гарри закрыл глаза. Зря, наверное. В голове словно включился цветной фильм, в котором они с Северусом лежали на кровати, лицом к лицу, и Северус целовал шею Гарри, пока они нежно поглаживали члены друг друга. Видимо, отразившиеся на лице эмоции выдали игру воображения, потому что в ту же секунду глубокий голос Северуса ворвался в фантазию.

— Расскажи мне, о чем ты думаешь...

Гарри с усилием сглотнул и поднял веки, тут же поймав неподвижный взгляд темных глаз.

И это заставило его каким-то образом осознать себя. Мгновение назад он был слишком погружен в собственные мысли. Но услышав приказ Северуса, Гарри неожиданно представил, как должен выглядеть со стороны. Голый, весь напоказ, бесстыдно играет со своим членом на глазах у любовника.

Он почувствовал себя... на самом деле, он даже не знал, какое слово тут бы подошло. Распутный? Нет, это скорее относится к особям женского пола. А как бы непристойно он в данный момент себя ни вел, это не было похоже, по его ощущениям, на поведение женщины. Просто... развратный. Или порочный.

Гарри нравилось быть порочным, хотя происходящее сейчас выходило далеко за пределы его фантазий.

И он решил, что это тоже ему нравится, и стесняться здесь нечего. В действительности, такую установку он принял уже какое-то время назад. Северус его любовник, и они связаны на всю жизнь. У него есть право вести себя с ним так, как хочется.

К тому же, невозможно отрицать, что приказ подрочить для своего любовника — ну... возбуждает.

Гарри добавил еще масла и закрыл глаза. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы сделать то, о чем попросил Северус, вернуться в фантазию, из которой он оказался внезапно выброшен... Но затем он почувствовал, как в яичках снова собирается дразнящее давление и помогает начать говорить.

— Мы в твоей постели в подземельях, — начал он и сам удивился, как дрожит его голос, срывается. — Мы обнажены, лежим грудь к груди, член к члену, и мы целуемся. Я открываю рот шире...

Гарри облизал губы, представив себе это. Хоть бы Северус подошел и поцеловал его по-настоящему! Это было бы здорово, дрочить и целоваться одновременно.

— Сосок, Гарри, — голос Снейпа раздался совсем близко. Гарри даже почувствовал на щеке его теплое дыхание. — Ты должен играть со своей меткой. Ты не выполняешь приказания.

Ой, правда. У Северуса на самом деле был пунктик насчет метки, но вообще-то Гарри не возражал. Иногда по здравом размышлении он задавался вопросом, нормально ли то, что у Северуса практически сносит крышу от вида серьги в соске. Как будто его так радует знак порабощения Гарри. Но, с другой стороны, это проявлялось только в спальне, так что, пожалуй, Гарри действительно не имел ничего против. Северус не скрывал своих ожиданий, связанных с Cambiare Podentes. Он хотел получить любовника, который с радостью и удовольствием согревал бы его постель. И он так хорошо проявил себя во всей этой истории с рабством, что Гарри не собирался жаловаться на его странную привязанность к кольцу в соске, даже если это... попахивало фетишизмом.

Он взялся за серьгу левой рукой и покрутил ее, резко втянув воздух, когда на сосок пролилось несколько капель масла.

— Не открывай глаза, — прошептал Северус, на этот раз прямо в губы Гарри. — И продолжай говорить.

— Поцелуй...

— Не сейчас.

Гарри чуть не застонал от разочарования. Но вместо этого он сильнее сжал руку на члене и, приподняв бедра, принялся энергично двигать кулаком.

— Мы целуемся, — выдохнул он, то ли все еще озвучивая фантазии, то ли констатируя факт. — Я чувствую твои пальцы везде. И тебе этого мало. Ты любишь целовать меня, твой член уже твердый, и ты вот-вот кончишь, и ты толкаешься вперед, а я трусь о тебя, и это так возбуждает, нам жарко, так жарко, я весь горю, но это приятно, и я хочу больше и...

Рука Северуса опустилась на запястье Гарри.

— Остановись.

Он нежно, но уверенно убрал пальцы Гарри с его пульсирующего члена.

Гарри дернул бедрами вверх, пытаясь снова прижаться к чему-нибудь, но вокруг был только воздух.

— Я уже близко, я почти...!

— Ммм, я знаю, — проговорил Северус. — Закрой глаза.

То, что он стал делать после этого, иначе как пыткой назвать было нельзя. Он целовал Гарри, но не в губы. Левый сосок юноши, а потом правый подверглись тщательному облизыванию и обсасыванию и даже прикусыванию, и тело Гарри сотрясалось от ищущего выход желания.