Подлежит Удалению - Евгений Леган

Газ из плиты горел так сильно, что пришлось всё же снизить его мощность. Встал. Подошёл. Посмотрел на вентиль. Подумал. Аккуратно в разные стороны покрутил. Сбавил обороты. Что интересно – Лоя повторила те же самые, дневные ошибки. Не стала наливать воды. Пустым оставила чайник. Кай, в принципе, и не заметил, если бы из отломанной крышки, сильно не валил пар. Поднял. Взболтал. Действительно, пустой. Место где он стоял, от температуры облупилось покрытие навесных шкафчиков. Буграми окропился облезлый по краям лист. Спереди не так сильно заметно, правда, всё недочёты, отчётливо читаются под углом. Можно сделать собственный вывод. Не всем в разных областях жизни везёт.

Пакетик тоже абы как лёг. Этикеткой на дно. Не проблема. Достал. Язычок с ниткой оторвал. Выбросил в раковину. Повертел ручку смесителя по сторонам, пока не нашёл нужный поток. Налил сразу горячей воды, чтобы кипятить стало быстрее. Малость поигрался со струёй и наконец до отвала заполнил ёмкость. Вода лилась прямиком и горлышка. Его подобное не смутило. Забитый до отвала бак треснулся об решётку. Вылилось немного. Огонь зашипел, но не погас.

Напоследок глаза поёрзали отовсюду и выцепили для себя примечательную вещь. Точнее, область вещей. Интересный перечень лежал перед носом. Банка из-под оливок, в которой торчит уйма погашенных спичек. Там же ютится блюдце сбоку, в котором утыкано кладбище окурков. Под рукой электрическая зажигалка для плиты. Затёртая. Бледно-жёлтая. Клацать на кнопку почему-то не стал. Скорее всего, отторгал внешний вид. Последний артефакт – плоская коробочка с зубными щётками вместо губок. Зловонный пакетик с мусором, ни в какие знаковые места не влезал. Посомневался немного, посмотрел на пустые сковороды и кастрюльки, после чего вернулся на прежнее место. На этот раз ничего не мешало спокойно осмотреться. Никто не посмел.

На деле, ничего примечательного или навороченного кругом нет. Обычная, тесная кухонька в тёмно-кофейных тонах с бежевой плиткой. Белые крышки трёх тумб. Шпаклёванные стены седого оттенка. Шоколадно-песочный ламбрекен с полупрозрачными занавесками. Стеклянный стол. Вишнёвые сиденья. Изогнутая спинка давит на позвоночник. Под ногами почему-то мешается ветхий табурет.

Напротив зрителя в углу возле раковины стоит древний телевизор, размера с футбольный мяч. Пульта от него тоже нет. Рядом стеклянный шкаф и парочку поменьше навесных. Через тумбу газовая плита. Вытяжка и сбоку холодильник. Из бытовой мелочи полуживой тостер. Нижняя часть, тоже покрыта желтизной на фоне других приборов, а над головой – самая обычная лампочка, обрамлённая серым стеклом наподобие пестика в бутоне. Впечатление портит отвратительный, жёлтый провод, свисая концом вниз как дождевой червь из-под банки формалина. Абсолютно смотрится не к месту. Неумело вплетён. Безобразно скрючен вокруг крепежа плюс, сам каркас, не самым удобно весит прямо над головой. Упадёт то, не упадёт, однако местами кажется, что вот-вот заденешь макушкой. Особенно когда садишься или встаёшь.

Помимо всего, в центре стола пылится старый ноутбук. По начинке, может, и нет, но его полностью выдаёт внешний вид. Поцарапанная и затёртая вусмерть панель крышки. Большая часть краски давно отвалилась. Много сколов и мелких трещин. Доживает, надо сказать, последний век. Больше ничего примечательного, разве что чувствуются витки гари, успевшие за день почерстветь. Единственный плюс, который Кай для себя отметил – смотреть с 7-го этажа довольно необычно. Страшно и тем не менее захватывающе. До этого момента его не посещала мысль о боязни высоты. Впечатления постепенно заканчиваются. Закрываются глаза. Внезапно раздаётся громкий стук.

Сквозь сон прорывается невнятная бубнёшь. Очередной стук окончательно добивает. Кай машинально встаёт. Недовольно тащиться к плите. Выключает. Берёт кружку. Пытается налить содержимое чайника. Ручка нагрелась настолько сильно, что приходится держать через пиджак. Наклоняет чересчур резко. Вместо воды обваливается обугленная накипь. Берёт стакан и с невозмутимым лицом, возвращается к столу. Последующие три удара подряд заставляют не насладиться чаем, а в который раз встать. Теперь его тушка с перекошенной рожей тащиться в коридор. Настойчиво, кажется – кто-то хочет вломиться к нему домой.

Грохот назойливо долбит, пока внезапно не затихает. Ясность лишь тогда приходит, когда парень не узнаёт прихожую. Особенно дверь. Вместо массивных ставней одна плита. Плюс, целая плеяда заморочек. Защёлка, цепочка, два замка и особенная ручка. Не вниз, которая опускается, а сугубо вверх. С ужасом разум просыпается. Никакое сейчас не утро, а ночь, которая весьма скоро затмит день. Наверняка Бург по его душу прибыл. Сколько можно ждать сидя в машине? Так и нервов ни на что не хватит. Страх перед гневом мотивирует повторно сбежать.

Худенькие ножки впопыхах добежали, а щупленькие ручонки недоумевая, щёлкали замками. Металл полязгал и дверь настежь открылась. Глаза внезапно уставились на вторую Лою, только более старшую копию. По годам скорее мать, нежели сестра, хотя внешность склоняется в сторону второй. Девушка нервно копошилась в сумочке, пытаясь выудить что-то со дна.

– (Притуплённо) Доча, прикинь, я забыла… – подняла голову, – ключи…

Никто толком не понимал, откуда мог взяться каждый из обоих. Женщина бегло оценила фигуру, сделав неутешительный вывод.

– (Недовольно) Здрасте, здрасте, – нахально улыбнулась. – А ты-ы-ы кто?.. Хотя нет, погоди… Я тебя где-то… видела…

Несколько секунд головной тупняк, не давал точно вспомнить который это юнец. Немного поразмыслив, хозяйка дома наконец заявила:

– А-а-а, – ладонью хлопнула по лбу, – точно! Ты же хахаль моей дочурки… Давно я тебя не видела, – прищурилась. – Давно… (Злобно) Если ты в следующий раз, – пригрозила кулаком, – хоть пальцем её коснёшься, хрен позволю по барам водить. Усёк? Дайка мамочке пройти, – втиснулась в дверь, – зятёк.

Помпезная походка сопровождалась лютым пошатыванием. Учитывая, на каких длинных каблуках мадам стояла, удивительно, как она дошла. Из комнаты навстречу живо выскочила дочурка.

– (Встревоженно) Мам? – резво подбежала. – Ты что, пьяна?

– (Заторможено) Ну, конечно же, вернулась… Куда мне, по-твоему, деться? Иди сюда, – расставила руки. – Мамочка тебя обнимет… Не хочешь? Так, я сама.