Избранное - Кира Алиевна Измайлова

какой же силой оно должно светить, чтобы вскипятить воду? И как поезд движется ночью? В пасмурные дни, зимой?

– А вот в этом уже задействовано немного колдовства, – признался Грифон. – Но именно что немного. Солнцу ведь без разницы, есть внизу тучи или нет, оно все равно светит. Если забраться на высокую гору, подняться выше облаков, то увидишь его совсем близко. Зимой оно, конечно, не такое яркое, как сейчас, но и того достаточно. А на ночь хватает дневного запаса хода.

Он посмотрел на меня, оценил озадаченное выражение лица и добавил:

– По-моему, наш способ лучше. Не нужно переводить лес на дрова. Пароход, который мы видели, ушел в Дзейли: верхом придется добираться не одну неделю, а он… Что смешного я сказал?

– У нас пароходами называют корабли, – ответила я, – они действуют так же.

– Можно считать, что это – сухопутный корабль, – пожал плечами Грифон и сказал вдруг: – Нужно будет попробовать. С флотом у Карада как-то не сложилось: выход к морю есть, но навигация там возможна всего месяц-другой в году, когда дуют благоприятные ветра. В другое время корабли либо не могут подойти к берегу, либо их разбивает о скалы. Есть умельцы, способные причалить даже во время зимнего шторма, но их единицы… А вот корабль, не зависящий от воли ветра…

Он глубоко задумался, а я посмотрела вдаль: столб дыма, вернее пара, уже едва виднелся вдалеке, колыхался на фоне темнеющего леса, как перо белой цапли на шляпке модницы. Немного колдовства, надо же! Заколдованная машина уживается рядом… рядом с рыцарями и дамами, божественными знамениями и прочим подобным!

– Пойдем вниз, – сказал Грифон.

Я хотела спросить, есть ли у них огнестрельное оружие, но смолчала. Наверняка есть: если они уже укротили пар, то и до пороха давно додумались. Не может же у них не быть пушек? А почему Грифон не носит за поясом пистолет… кто его знает! Вероятно, такое оружие еще недостаточно совершенно и надежно, и привычнее полагаться на меч, нежели на него? Или ему просто не нравится идея убивать на расстоянии… Хотя он, думаю, умеет стрелять из лука и арбалета, а велика ли разница?

– Не хочу звать прислугу, – отвлек он меня от размышлений, – поэтому тебе придется познать весь ужас моего гостеприимства. Вот хлеб, вот сыр, а в кувшине – вода. Могу предложить вина, но…

– Нет, благодарю, не стоит, – поспешила я отказаться.

– И правильно, потому что Инна-Ро пьет чудовищную кислятину. Девушкам такое не по вкусу.

Я кивнула: мне доводилось пробовать вино, но именно дамское, как выражался отец, очень легкое и сладкое, по вкусу мало чем отличавшееся от яблочного сока. От него разве что становилось веселее, а если выпить целый бокал, немного кружилась голова, но и только. Взрослые пили выдержанные вина и крепкие ягодные наливки, которых нам с кузинами даже пробовать не полагалось.

– Моя спальня – к твоим услугам, – добавил Грифон, а я не нашла ничего лучшего, чем спросить:

– Как же вы?..

– Вдвоем на этой кровати слишком тесно, – ответил он, и не думая шутить, – если только не обняться покрепче, но мне почему-то кажется, что ты не оценишь эту идею… Поэтому я займу комнату Инна-Ро, он не обидится. Заодно и разбудит вовремя.

– Да… конечно, – кивнула я, порадовавшись тому, что Грифон не стал развивать эту тему. Нравы здесь, похоже, куда более вольные, нежели в моем привычном мире! – Мне, право, неловко оказаться причиной столь многих неудобств, и если бы я могла что-то изменить…

– Не пойму, о каких неудобствах ты говоришь, – сказал он. – Если речь обо мне, то я привык ночевать на голой земле, но это мне не грозит: Инна-Ро бережет свои старые кости, и постель у него мягкая. А если тебе жизнь не мила без служанки, то я позову кого-нибудь.

– Нет, не нужно! – воскликнула я. Не хватало еще, чтобы здешние слуги обсуждали незнакомку, каким-то образом оказавшуюся в покоях короля! – Я… Мне порой кажется, что мы с вами говорим на разных языках.

– Я тоже это заметил, – кивнул Грифон. – Но ты быстро учишься разговаривать по-человечески.

Я в очередной раз лишилась дара речи.

– Интересно было бы взглянуть на мир столько лет спустя, – добавил он. – Не жить там, нет: я бы, право слово, окончательно сошел с ума, если б мне пришлось изъясняться этак велеречиво даже в собственных покоях!

– Так вы же говорили, что видели чужие воспоминания, – напомнила я. – И вы можете посмотреть мои. Конечно, я мало где бывала, но все-таки…

– Ты даже не представляешь, что предлагаешь мне, – негромко сказал Грифон и посмотрел на меня в упор.

Я наконец-то рассмотрела его глаза: светло-карие, цвета застывшей сосновой смолы, на солнце – почти золотые, с ярким черным зрачком, словно дырой в никуда, – они завораживали. Хорошо, что он отвел взгляд.

– О чем вы?

– Ты слушала меня невнимательно. Я же сказал: Инна-Ро допрашивал свидетелей. А допрос – это…

– А что, добровольно показать воспоминания невозможно? Этого колдовство не позволяет? – перебила я.

– Позволяет, – кивнул Грифон. – Только человек – если он сам не чародей – не в состоянии выбирать: на это можно дать взглянуть постороннему, а это лучше спрятать подальше. Даже если ты дашь согласие, я не стану смотреть. Инна-Ро – возможно, но он немолод и повидал на своем веку столько, что отчасти утратил… не знаю, как это назвать. Может, подскажешь подходящее слово?

– Чувство такта, если вы знакомы с чем-то подобным, – мрачно ответила я. – Кажется, я понимаю, о чем вы. Мне бы, наверно, тоже не захотелось разглядывать… м-м-м… содержимое чужого комода, если бы только от этого не зависело нечто жизненно важное.

– Вот именно. А обо всем прочем ты можешь рассказать. Или нарисовать – у тебя хорошо выходит, – улыбнулся он. – А теперь, если ты закончила, иди спать. Я пока что в силах изображать радушного хозяина, но еще немного – и рухну головой на стол и захраплю. Если не уснешь – посмотри книги в библиотеке. Только не уходи никуда.

– Я не собиралась…

– Ты хочешь вернуться обратно, и я тебя понимаю, – перебил Грифон. – И, думаю, знаю, как помочь тебе в этом. Нужно только посоветоваться с Инна-Ро, чтобы не запутать все еще сильнее. Поэтому – потерпи. И, повторяю, не забредай далеко.

– Помню – в саду водятся не только птички и бабочки… – пробормотала я.

– А за пределами стены тишины еще и людей полным-полно.

– О… понятно, – быстро ответила я. Мне вовсе не хотелось показываться на глаза кому-то еще. – Обещаю, я не уйду дальше библиотеки!

– Вот и славно, – Грифон поднялся во