Волкодав - Мария Васильевна Семенова

на лице, сломанный нос, сивая борода и такие же усы… очень спокойные серо-зелёные глаза, в которых не было ни волнения, ни боязни, ни любопытства. В общем, прирождённый убийца. И оружия более чем в достатке. Молодой воин, повидавший немало наёмников, сразу решил, что раскусил, с кем имеет дело. Знаем-знаем, мол, мы эту породу. Правда, отнюдь не у каждого наёмника висел за спиной такой замечательный и определённо очень дорогой меч. И не у каждого на плече, настороженно озираясь, сидела большая летучая мышь.

– Я слышал, – сказал Волкодав, – будто Прославленные в трёх мирах прислали в этот свой Дом учителя, умеющего сделать воина непобедимым…

– А-а, – понимающе кивнул стражник. И окликнул своего товарища, стоявшего по ту сторону толщи стены: – Скажи там, пусть разыщут Избранного Ученика, это к нему!… – И пояснил Волкодаву: – Сейчас придёт Избранный Ученик, брат Хономер… то есть, конечно, если он уже закончил наставлять новичков… Он посмотрит, на что ты годишься, и решит, можно ли тебе будет остаться. Ты пока проходи… Отдохнёшь немного, если придётся подождать, хорошо?

Избранный Ученик, брат Хономер. Кивнув, Волкодав вошёл в передний двор замка и огляделся. Вот так и поймёшь, почему крепости, первоначально выстроенные от врагов, неизбежно превращаются в тюрьмы. Он уже чувствовал себя почти в заточении. Ощущение было жутким. Зачем его вообще выстроили, этот замок? От кого тут спасаться? Или это на всякий случай, на будущее?…

– А мы уж думали, ты в храмовую библиотеку идёшь, – блеснул молодыми зубами стражник, нёсший службу во дворе. Вооружённые молодцы, как раз подошедшие сменить его, дружно захохотали.

– Большая библиотека-то? – не обидевшись, спросил Волкодав. Парень ожидал совсем другого и не смог сразу придумать остроумный ответ. Только буркнул что-то, дескать, за всю жизнь не прочтёшь. И замолчал.

Над внутренними воротами красовались резные, чудесной работы, образа Близнецов. Обняв друг друга за плечи, божественные Братья ласково улыбались входящим. Старший, в красных одеждах – он выглядел чуть суровее, – притом ещё как бы заслонял и оберегал Младшего, облачённого в нежно-зелёное. Прекрасные, полные достоинства юные лица, золотое сияние, лучащееся от рук и голов… Волкодав поймал себя на том, что пристально вглядывается в лик Младшего, ища в нём черты сожжённого на Харан Киире. Потом ему померещилось, будто деревянное изображение было некоторым образом не полно. Ну конечно, дошло до него краткое время спустя. Между Близнецами, обнимая Обоих и сама заключённая в Их объятия, должна была бы улыбаться Их Мать. Деревенская дурочка, Сумасшедшая Сигина, повсюду искавшая Сыновей и наконец-то, надо думать, Их обретшая в надзвёздном краю… Доколе со Старшим Младший брат разлучён…

Как же так, сидя на солнышке у нагретой стены, задумался Волкодав. Почему нам с Эврихом выпало Её сопровождать? Сколько последователей у Близнецов – а ведь мы с ним ни разу Им не молились? И там, в горах, мой Хозяин Громов пришёл мне на выручку, хотя Он-то уж знал, что я, сам не подозревая того, взялся отстаивать Бога чужой веры?… Может ли так быть, что мы, люди разных кровей, поклоняемся Одним и Тем же, только под разными именами? Может ли так быть, что Создавшие Нас являлись к народам в том облике и с той Правдой, для которой эти народы были готовы? И Сигина, Мать Близнецов, на самом деле есть наша Великая Мать Жива, Вечно Сущая Вовне?… И, значит, нет ложных и истинных вер, а есть только добро и зло в самом человеке?… И Высшие, окружённые благими душами живших прежде нас?… Они, наверное, улыбаются, слыша те имена, которыми мы здесь, на земле, по-детски Их наделяем. И горько скорбят, когда мы идём друг на дружку войной, силой доказывая, чья вера лучше… Может ли такое быть, прадед Солнце? Или Ты за подобные помыслы на меня и светить теперь не захочешь?…

Солнце улыбнулось ему с высоты.

Брат Хономер не заставил себя долго ждать. Когда он вышел из внутренних ворот, венну сразу бросилось в глаза, что он был не в обычном жреческом двуцветном облачении. То есть цвета-то остались и даже с прошлого раза сделались как будто ярче, но украшали они теперь не полотняное одеяние до пят, а короткую рубашку, из-под которой выглядывали грубые потасканные штаны. И было похоже, что Избранный Ученик только что вытирал голову полотенцем, умываясь после каких-то трудов. Волкодав легко догадался, после каких именно.

– Святы Близнецы… – начал было брат Хономер, но тотчас осёкся: – Я уже где-то видел тебя, язычник?…

Голос у него тоже был прежний, красивый и звучный, воистину предназначенный отдаваться под сводами храмов и разноситься над многолюдными площадями. С таким голосом только и провозглашать истины во имя Небес.

– Три года назад ты проповедовал в Галираде, – ответил Волкодав. – Я был там в то время.

– Как же, помню, – подходя и останавливаясь, медленно произнёс Хономер. Потом в его глазах появилась едва заметная насмешка: – В те времена ты кое-чего стоил на мечах… в чём мы и убедились, к немалой нашей досаде. А теперь, значит, решил поучиться искусству безоружного боя? И пришёл к Близнецам, на которых воздвигал когда-то хулу?…

– Я молюсь своим Богам и не восстаю на чужих, – повторил Волкодав. – Я и тогда Близнецов не хулил и теперь не намерен. И вот что. Я сюда пришёл не учиться. Я пришёл сказать, что пора вам выгнать наставника, который учит плохо и неправильно, и нанять меня вместо него.

Он выговорил эти слова медленно, веско и так, чтобы слышали все. Голос он повышал редко, но когда требовалось – умел. Он был заранее готов к тому, что последовало, и не вздрогнул от хохота, обрушившегося со всех сторон. Уж верно, среди мужчин в крепости не осталось ни одного, кто бы не испытал на себе грозную руку Кан-Кендарат или её лучших учеников. Оскорбившись за хозяина, Мыш злобно зашипел и по привычке полез было на волосы, но Волкодав легонько тряхнул головой, и понятливый зверёк вновь притих на плече.

– Три года назад ты был очень наглым молодым парнем, язычник, – отсмеявшись, покачал головой брат Хономер. – С тех пор у тебя прибавилось седины, но наглость, я смотрю, ещё не повышибли. Таким, как ты, не место в нашей обители. Мы здесь радуемся людям смиренным и скромным, любящим учиться во славу Близнецов, а не кричать с порога, что они лучше всех. Уходи.

– Эй,