Циклопы. Тетралогия - Оксана Обухова

Журбин мог бы сказать, что Ефремович на тот свет и не собирался, отправили его туда, но редактировать слова колдуньи передумал: Фаина и без его ремарок знает, кто, где и как конец найдет. Арсений надел пуховик и валенки, обмотал шею шарфом и вышел из дому.

На улице пахло весной, прогретым деревом избы. С крыши высокого крыльца свисали, искрящиеся под солнечным светом сосульки, округлые белоснежные сугробы блестели словно лакированные: как и предсказывала бабушка Фаина, наступила первая апрельская оттепель – зиме конец!

Красотища. Полтора десятка древних скитов напоминали рождественскую картинку – по крышам белоснежная окантовка, дымок из труб струится в прозрачное лазоревое небо, санки во дворах… Деревья чернеют тонкими ветками, словно выписанные тушью по белому фону. На деревьях несколько ворон и галок головами вертят.

Арсений помахал рукой Егорше: троюродный внучатый племянник Фаины расчищал снег за избой. Егор кивнул обрадованно:

– Ты как? В порядке?!

– В абсолютном!

Скатившись с крыльца, Журбин отправился по протоптанной дорожке до дома, прозванного беглецами "избой-читальней". Три года назад самую вместительную избу Острова сразу же сделали общей, там собирались вечерами, там разговаривали и учились кто-чему. Там проходили Большой и Малый Советы. На Большом присутствовали все островитяне, на Малом только те, кто посвящен в секрет интеллектуальных хроно-путешествий и суть проблемы – беглецов разыскивает хроно-департамент и безумный террорист Извеков. Из завьяловской компании на Большой Совет не приглашали Антонину, из тех, кто примкнул к компании позже на тот же Совет звали только бабушку Фаину. Односельчане шаманки до сих пор считали: все что с ними произошло, последствие какой-то странной эпидемии из-за которой их село войсками окружили и едва не разбомбили. О том, что деревню чуть не уничтожили из-за о с о б е н н о с т е й некоторых жителей, никто из них не подозревал. А необычность земляков Фаины была в з а к р ы т о с т и их мозга. Редчайшем генетическом дефекте, не позволяющем проникнуть в мозг телепатически либо переброситься интеллектуально. Многие из жителей обособленной таежной деревеньки имели этот врожденный дар, три года назад на село наткнулся Извеков и набрал там рекрутов. Создал армию "закрытых" из физически крепких и умелых таежных охотников. Успел уйти до того как село войсками окружили.

Но хроно-департамент предпочел деревню все-таки уничтожить, не дать р а з м н о ж и т ь с я сообществу закрытых. Тогда шаманка вывела из пылающего после авиаудара леса тридцать четыре человека и повела односельчанин к Пустоши вместе с завьяловцами. По дороге несколько семей решили отпочковаться, отправились к родне по городам и весям. Завьяловы их деньгами снабдили. (В команде беглецов проблем с финансами не возникало. Хроно-террористка Миранда Хорн когда-то прибыла в это время н а в с е г д а, и разумеется не собиралась влачить здесь нищенское существование. Миранда знала все о финансовых кризисах текущего столетия и успешно играла на бирже.) На нынешний момент на Острове, кроме завьяловцев, жили двенадцать земляков Фаины. Родственники шаманки: верный Назар с женой и дочками, семья Егора из пяти человек. Мать и сын Кукушкины – Катерина и двадцатилетний Тимофей. Катерина была бабой вздорной, шумной. Но пройдя через горящий лес, такого страха натерпелась, что держалась за Фаину, словно клещ: "Некуда идти мне, бабушка! Сирота я бесприютная!" Фаина пятидесятилетнюю "сироту" пригрела, с собой взяла ее и сына Тимку.

Некуда идти было так же и деду Грише. Одинокий старик Григорий Николаевич Опушкин пошел с Фаиной, да так и протопал через тайгу до самого Острова. Прижился, много пользы приносил: охотник был из деда знатный, умелый столяр, шорник и гончар. Кузнечных дел знаток. Малолетние Назаровы дочки и братишка Егорши в нем душ не чаяли. Дед умел развлечь ребятишек то свистульками из бересты, то игрушки малым мастерил из дерева да глины.

Не все из отправившихся вместе с Фаиной односельчан были закрытыми. Дар передался лишь Назару и одной из его дочерей, Егору и его младшему братишке от отца закрытого достался. Фаина, разумеется, была – закрытой. Арсений не мог считать ни единой мысли бабушки, перемещаться в закрытых тоже было невозможно: природный дар хранил этих людей от л ю б о г о вида интеллектуального проникновения.

Журбин зашел в единственную комнату "читальни". Завьяловцы сгрудились у длинного стола за спиной Ирмы, работающей на компьютере. В углу комнаты Иван крутил педали на бесколесном велосипеде, электроэнергию вырабатывал. Картина была привычной, ежедневной. Под лавкой у окна дремала волчица Лаура, на подоконнике свернулся клубком носитель профессора Капустиной полосатый кот Василий. Как и всегда случалось на Больших Советах, ради упрощенного общения пришелиц из будущего принял в себя кто-то из друзей.

Арсений поздоровался и предупреждая возможные расспросы о самочувствии, коротко сказал:

– Я в норме. Чем занимаетесь?

На обезображенном осколком гранаты лице Ирмы Конниген появился опознавательный мимический знак Миранды – брови сдвинулись над переносицей в ровную полоску. Пришелица показала в ком она находится и предупредила, что она – альфа и будет говорить:

– Вылавливаю из Сети информацию о происшествиях в поселке, – Ирма-Миранда развернула к Сеньке монитор ноутбука.

– И как оно? – Журбин сел на лавку возле подвинувшегося отца и обеспокоенно поглядел на экран, куда Миранда исхитрилась вытащить какие-то полицейские отчеты.

Конниген-Хорн усмехнулась. И ответила Арсению скоростной ментальной речью.

Ответ закончила шуткой: "Если бы мои бывшие работодатели знали, что какая-то старая колдунья может заменить целый аналитический отдел и лишить работы подразделение разработчиков полевых мероприятий, Фаину, Сенька, – выкрали бы с Острова давным-давно. Департамент охотится за Извековым который год, а взяли бы эти умники нашу бабушку в оборот…, она бы им Платона выловила за два дня!"

Шутка прозвучала к месту. Журбин задумчиво покрутил головой и согласился: "Да, наша бабушка – т а к а я…"

По сути дела, парень шел в читальню, собираясь серьезно поругаться с наставницей. Он не мог взять в толк, зачем она отправилась в поселок одна, подвергла себя смертельной опасности – чуть не лишила друзей главной боевой единицы и основного финансиста! – но как только понял, к т о заставил Миранду поторапливаться, намеренье оставил. Прошлое, конечно, не имеет сослагательного наклонения, но все, что случилось в поселке, легче было бы представить от обратного. От "если бы".