Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Шопперт

отчетливо ясным, а мир — идеалистически прекрасным, «в котором Бог и природа, истина, доброта и красота, религия, наука, искусство и этика были объединены в единой гармонизированной системе, не было конфликта между этими ценностями».

Первый кризис и бунт

«Гармонизированная система» 15-летнего Питирима зашаталась, заскрипела и накренилась, как только просветленный юноша столкнулся с другим — «недеревенским миром».

Он впервые в жизни ехал поездом и плыл пароходом, перед его взором разворачивалась совсем иная картина жизни — суматошная среда больших городов, пропитанная противоречиями и конфликтами.

Деревня Хреново, куда прибыл юный семинарист, была окружена небольшими текстильными городками, а в 20 километрах от училища находился относительно большой уездный город Иваново-Вознесенск. Сорокин из глухомани с ее размеренным и устоявшимся бытом попал в водоворот стремительно развивающейся городской жизни, со своеобразной «культурной революцией», с новыми книгами, журналами, газетами, литераторам и критиками, с новыми читателями и новым обществом, с его новыми, только еще нарождающимися классами буржуазии и пролетариата.

В семинарии Питирима, в его домотканой одежонке с угловатыми деревенскими манерами, встретили насмешками.

Пришлось юноше в срочном порядке перестраиваться, с чем он довольно быстро справился: приобрел городской костюм, освоил кое-какие поведенческие приемы и, самое главное, доказал, что в интеллектуальном отношении он далеко не провинциальное чучело. Всего за несколько месяцев «деревенщина» завоевал репутацию лучшего ученика класса и стал лидером в литературной, научной и политической областях студенческой жизни. Новая обстановка, новые знакомства, новые книги и новые знания в корне перевернули мировоззрение юноши.

Рушились старые ценности, и первой под сомнение попала историческая обоснованность и правомерность монархического уклада в России. Установка на терпеливый аскетизм, покорность судьбе сменилась политической активностью. За два года из религиозного отрока он превратился в атеиста революционера, приверженца научной теории эволюции и естественнонаучной философии. Теперь вместо молитв и псалмов он сыпал агитационными речами, призывая студентов, рабочих и крестьян близлежащих городов и деревень к свержению царизма и провозглашению идей социалистов-революционеров.

Из всего многообразия различных политических партий и течений Сорокин выбрал партию эсеров.

Вот как он сам объясняет свой выбор:

«В отличие от социал-демократов эсеры были партией всех трудящихся — крестьян, рабочих и людей умственного труда. В противоположность марксистскому материализму и взглядам на человека и историю общества сквозь призму первичности экономических интересов философия и социология социал-революционной партии были намного более идеалистичны или, точнее, целостны. Эсеровские взгляды отводили большую роль в социальных процессах и человеческом поведении таким важным неэкономическим факторам, как созидательные идеи, личностные усилия, борьба за индивидуальность вместо марксистской борьбы за существование».

При выборе партии сказался и авторитет старшего брата Василия, который, обосновавшись в Петербурге, уже вступил в ряды эсеров и вел активную революционную деятельность.

В начале 1905 года Питирим Сорокин, уже привыкший везде быть в первых рядах, стал главой эсеровского кружка Хреновской семинарии и организовал агитационную работу среди ближайших деревень и городов. В пылу юношеского задора Сорокин забыл о правилах конспирации и в 1906 году был арестован на одной из встреч рабоче-крестьянского кружка и посажен в тюрьму города Кинешмы.

С детства не избалованный комфортом, Питирим довольно быстро освоился в новой обстановке. Выпросив у охраны чугунок с кипятком, он вывел вшей из деревянных нар, вымел мусор из камеры и начал заводить новые знакомства.

Очень скоро дверь его камеры почти целый день была отперта, арестант свободно выходил, общался с другими политзаключенными и даже пользовался телефоном, который находился в кабинете начальника тюрьмы.

За четыре месяца отсидки заключенный Питирим Сорокин проштудировал труды социолога Николая Константиновича Михайловского, сторонника «крестьянского социализма», ознакомился с теориями одного из идеологов революционного народничества философа Петра Лавровича Лаврова, изучил работы теоретиков анархизма Бакунина и Кропоткина, а также Толстого, Плеханова, Маркса, Энгельса, Ленина и, наконец, труды основателя и теоретика партии эсеров Виктора Михайловича Чернова.

«В течение четырех месяцев, проведенных за решеткой, я, по-видимому, узнал больше, чем мог бы дать мне пропущенный семестр в церковно-учительской школе», — признавался впоследствии Сорокин.

Кроме книжных знакомств с различными отвлеченными теориями переустройства общества, в городской тюрьме молодой революционер впервые столкнулся с вполне реальным уголовным миром, представителями которого были убийцы, воры, мошенники, грабители, насильники «другие "лица девиантного поведения". Наблюдая за их житьем-бытьем, общаясь с ними, Сорокин задумал тему своей первой самостоятельной научной работы — "Преступление и кара, подвиг и награда".

В апреле 1907 года плодотворная научная и практическая деятельность, которой занимался Сорокин в Кинишмской тюрьме, была прервана освобождением под надзор полиции.

Оказавшись на воле, Сорокин предстал перед непростым выбором. Чем заняться и куда подаваться? Из семинарии его, естественно, исключили. Устроиться на работу или заняться учебой в Хреново и окрестностях было невозможно — правительство запрещало принимать революционеров.

Да и сам Питирим уже не горел желанием снова становиться благонадежным студентом или старательным служащим.

Охваченный революционной горячкой, он выбирает роль ходока-агитатора среди фабричных рабочих и селян, чтобы распространять эсеровские идеи, осмысленные и зазубренные им в тюремной камере, а также организовывать революционные ячейки и группы.

Не поставив в известность полицию, Сорокин вскоре после освобождения исчез из Хреново.

Объявился он в Иванове-Вознесенске, но уже не как семинарист Питирим Сорокин, а как подпольщик "товарищ Иван".

Эсеровская партия в то время еще не имела строгой структурной организации. Не было ни денег, ни тесных контактов, ни четкой иерархии. Все держалось на личных знакомствах и личных контактах знавших друг друга членов партии, которые и организовывали связь с разрозненными кружками социалистов-революционеров. Сорокин же разглядел в своей подпольной деятельности образ миссионеров, первых апостолов христианства, живущих скупой, полной лишений и опасностей жизнью.

Миссионерство "товарища Ивана" заключалось в печатании и распространении листовок, а также в организации нелегальных встреч с населением. Такие встречи обычно проводились на берегах Волги. Вокруг места сбора выставлялись дозорные, которые должны были предупреждать митингующих о приближении жандармов или казаков. Но однажды казаки перехитрили дозорных и незаметно окружили собравшихся.

В это время выступал товарищ Иван, он яростно обличал царизм, призывал к его свержению и восхвалял будущий строй, в котором власть будет принадлежать народу, земля — крестьянам, а заводы — рабочим, и в котором свобода и справедливость будут обеспечены каждому. И вот в самый напряженный момент, когда образ грядущего царствия справедливости на земле уже практически витал над собравшимися, раздался отрезвляющий окрик: "Арестовываем всех до тех пор, пока не выдадите зачинщиков!"

Повисло зловещее молчание. Первым его нарушил товарищ Иван. Он стал бросать прямо в лицо офицеру, командующему отрядом конных жандармов и казаков, обвинения в угнетении, унижении и