Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

С другой стороны, когда-то мать предупредила её, что не всем советам отца стоит следовать. А также добавила, что Дафне нельзя спрашивать, чем занимался отец на шестом курсе Хогвартса, пока ей не исполнится хотя бы тридцать лет.

Но, в конце концов, отец заполучил-таки маму в жёны и стал частью Древнейшего Дома, так что его советы всё же заслуживали внимания.

Милисента Булстроуд закончила домашнюю работу и начала собирать вещи.

Дафна поднялась из-за стола и двинулась к ней.

Милисента встала, закинула сумку с книгами на плечо и озадаченно посмотрела на приближающуюся Дафну.

— Привет, Милисента, — Дафна старалась говорить тихо, изображая волнение в голосе, — угадаешь, что я сегодня выяснила?

— Что призрак Салазара Слизерина помогает Грейнджер? — спросила Милисента. — Я уже это слышала.

— Нет, — ответила Дафна приглушённым шёпотом, — кое-что получше.

— Правда? — сказала Милисента, копируя взволнованный тон Дафны. — И что же?

Дафна заговорщицки огляделась по сторонам.

— Пойдём ко мне, и я тебе расскажу.

Они направились к лестнице, что вела вниз — личные комнаты находились даже ниже спален семикурсников.

Вскоре Дафна сидела за столом в своём удобном кресле, а Милисента присела на краешек кровати.

— Квиетус, — произнесла Дафна, когда они обе уселись, а затем, вместо того чтобы убрать палочку в карман мантии, она как будто невзначай опустила руку — на всякий случай.

— Ладно! — нетерпеливо воскликнула Милисента. — Так что же это?

— Знаешь, что я поняла? — сказала Дафна. — Я поняла, что ты узнаёшь слухи слишком быстро. Ты узнаёшь, что случилось, даже раньше, чем это случается.

Дафна почти ожидала, что Милисента побледнеет и грохнется с кровати. Этого, конечно, не произошло, но Милисента сильно вздрогнула, а потом, запинаясь, начала всё отрицать.

— Не волнуйся, — прервала её Дафна с самой сладкой улыбкой, — я никому не скажу, что ты — прорицательница. Мы ведь друзья, верно?

* * *

Рианна Фелторн — семикурсница из Слизерина — старательно трудилась над очередным сочинением на два фута (она выбрала все предметы, кроме прорицаний и магловедения, поэтому для неё этот год состоял, казалось, из одних сплошных домашних заданий). И тут к столу, за которым она работала, подошёл её декан и рявкнул:

— Следуйте за мной, мисс Фелторн!

После чего он вышел, не дожидаясь даже, пока она торопливо соберёт свои пергамент, книгу и перо.

Когда Рианна выскочила из комнаты, она обнаружила, что профессор Снейп стоит у двери и как-то слишком пристально смотрит на неё из-под полуопущенных век. Не успела она спросить, в чём дело, как он молча развернулся и быстро зашагал по коридору, так что ей пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать.

Они спустились по длинной лестнице, затем ещё по одной, и Рианна подумала, что теперь они находятся ниже уровня подземелий Слизерина. Коридоры вокруг теперь выглядели намного древнее, необработанный камень, скреплённый грубой известью, свидетельствовал об архитектуре многовековой давности. Рианна начала думать, не ведёт ли её профессор Снейп в настоящие подземелья — ходили слухи, что в Хогвартсе есть истинные подземелья, вход в которые запрещён всем, кроме преподавателей. Ещё она задумалась, что, быть может, профессор Снейп здесь делает что-то ужасное с невинными беззащитными девушками, но, вероятно, это были лишь её беспочвенные мечтания.

Они спустились ещё на один лестничный пролёт и оказались в комнате, которая оказалась вовсе не комнатой, а пещерой в скале с одной дверью и несколькими уводящими во тьму боковыми проходами. Пещера освещалась лишь светом старинного факела, который вспыхнул, когда они вошли.

Профессор Снейп вытащил свою палочку и начал накладывать заклинание за заклинанием. Рианна быстро сбилась со счёта. Закончив с чарами, профессор зельеварения повернулся к ней, пристально посмотрел ей прямо в глаза и заговорил ровным голосом, не растягивая слова, как он это делал обычно.

— Вы никому не расскажете о том, что здесь произойдёт, мисс Фелторн — ни сейчас, ни когда-либо в будущем. Если это приемлемо для вас, кивните. Если же нет, мы уйдём отсюда.

Она быстро кивнула, чувствуя, как дрожь испуга и странной надежды охватывает её сердце (и не только сердце).

— Задание, которое я вам дам, очень простое, мисс Фелторн, — произнёс профессор бесцветным голосом, — а щедрое вознаграждение в размере пятидесяти галлеонов, которое вы получите по завершении, послужит лишь компенсацией за то, что я сотру вам память по его завершении.

Рианна непроизвольно выдохнула. Пусть её родители были богаты, но у них были и другие дочери, поэтому карманными деньгами её особо не баловали и пятьдесят галлеонов были для неё очень крупной суммой.

Тут до Рианны дошли слова о стирании памяти, и она возмутилась: зачем ей это всё, если она не сможет сохранить воспоминания? За кого профессор её принимает?!

— Вы, разумеется, слышали о мисс Гермионе Грейнджер, — прервал её размышления Северус Снейп, — Солнечном генерале?

— Что?! — воскликнула Рианна Фелторн, ощутив внезапный прилив ужаса и отвращения. — Но она же только первогодка! Фу!

Глава 72. Самоактуализация. Часть 7. Правдоподобное отрицание

К концу ужина зимнее солнце уже давно зашло, и Гермиона покидала Большой зал при тусклом свете звёзд, подмигивающих с зачарованного потолка. Она направлялась в Башню Когтеврана вместе со своим напарником по учёбе, Гарри Поттером, у которого, казалось, в последнее время для учёбы было возмутительно много времени. И у Гермионы не было ни малейшего представления, когда же он успевает делать домашнюю работу. Разве что её делают домовые эльфы, пока он спит.

Почти все в зале провожали их глазами, когда они проходили через массивные двери обеденного зала, которые были больше похожи на ворота крепости, чем на то, через что должны проходить ученики по дороге с ужина.

Они шли молча. Сзади доносился отдалённый гомон учеников. Через некоторое время после того, как он стих окончательно, Гермиона наконец заговорила:

— Гарри, зачем ты это сделал?

— Сделал что? — рассеянно переспросил Мальчик-Который-Выжил, словно его разум был где-то далеко и сейчас был занят гораздо более важными проблемами.

— Почему ты просто не сказал им «нет»?

— Ну, — протянул Гарри под перестук их обуви по каменному полу, — дело в том, что я не могу просто говорить «нет» каждый раз, когда кто-нибудь спрашивает меня о том, чего я не делал. Смотри, предположим, кто-нибудь спросит меня: «Гарри, это ты устроил розыгрыш с невидимыми чернилами?», я отвечу: «Нет», а потом меня спросят: «Гарри, ты не знаешь, кто заколдовал метлу гриффиндорского ловца?», и мне придётся ответить: «Я отказываюсь отвечать на этот вопрос». А это всё равно что признаться.