Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

сроки нанести упреждающий удар против Австро-Венгрии. С учетом специфики театра военных действий, состояния австро-венгерских войск и особенностей русской армии, предлагаю основой ударных сил сделать крупные кавалерийские соединения. Ударные же батальоны, в том числе и 777-й полк полковника Слащева, применять точечно, на отдельных участках фронта, после либо массированной артподготовки, либо применяя пластунов для скрытого и внезапного захвата важных высот, узлов и позиций, обеспечивая прорыв и дальнейшее наступление на стратегическую глубину посредством кавалерии. Дисциплина в кавалерийских, артиллерийских, саперных и ударных частях все еще на сравнительно приемлемом уровне, а австро-венгерская армия вряд ли окажет серьезное сопротивление, судя по попыткам сепаратных переговоров с Россией и Италией, а также по сведениям о волнениях в национальных, в частности, венгерских частях. Собственно, лишь австрияки сохраняют относительную боеспособность, остальные же совершено ненадежны. А учитывая, что многие снятые с русского фронта немецкие дивизии, переброшенные на Запад, были заменены на германском участке нашего фронта именно австрийскими, то в зоне ответственности Юго-Западного и Румынского фронтов в настоящий момент складывается вполне благоприятная ситуация.

Я встал и прошелся по кабинету. Главковерх стоя поворачивался вслед за моими перемещениями.

– Насколько быстро мы будет готовы к такому наступлению, если решение будет принято?

Гурко четко ответил:

– В конце июня мы будем готовы нанести удар. Одновременно с этим готовится десантная операция в Проливах, которую мы сможем провести в конце июля либо в начале августа.

– А если германец ударит первым?

– Если наш удар произойдет до разгрома Франции, то мы вполне можем с Германией в этой партии разойтись вничью. Но если Западный фронт рухнет значительно раньше, то придется всерьез пободаться, уповая на то, что Австро-Венгрия запросит мира до того, как немцы смогут перебросить серьезные силы на русский фронт. Если же мы не будем иметь сил к наступлению, то нам останется лишь уповать на милость победителей.

– А вы понимаете, что произойдет, если вместо наступления наша армия просто взбунтуется и поднимет на штыки своих командиров?

– Понимаю, ваше императорское величество. Но другого выхода из сложившейся ситуации я не вижу.

Глава VIII

Большой императорский выход

МОСКВА. КРЕМЛЬ. ДОМ ИМПЕРИИ.

21 мая (3 июня) 1917 года

– Вы плохо выглядите, ваше императорское величество.

– Краше в гроб кладут?

– Ну, не краше, однако…

Раздраженно:

– Тогда о чем мы говорим?

– О том, что вы крайне бледны, и о том, что с вами едва не сделался солнечный удар на площади.

– Пустое, доктор, немного перегрелся на солнышке.

– Прошу простить, ваше императорское величество, но вы едва не лишились сознания в присутствии большого количества подданных. Представьте, какой случился бы конфуз!

– Ну, тут спорить не стану. Конфуз вышел бы весьма знатный.

– Именно, государь! И если уж вы упорно не желаете заботиться об интересах своего ослабленного организма, то подумайте хотя бы об интересах нашего Отечества. Я настоятельно не рекомендовал вам идти на молебен в такой солнцепек, но вы с упорством, достойным лучшего применения, отказываетесь прислушиваться к моим рекомендациям!

Хмуро меряю академика взглядом. Наконец, вопрошаю:

– Как вы себе представляете Большой императорский выход без императора?

– Обошлись бы как-то. Можно было заявить, что вы отбыли, к примеру, в Петроград.

Я даже хохотнул от такой идеи.

– Благодарю покорно! Вы знаете, что бы тут началось?Император покинул Большой императорский выход исрочно отбыл в Петроград! Спасибо, доктор, за идею, но не в этот раз. Мне ажитация в обществе сейчас вовсе ни к чему.

– Повторяю, государь, вы манкируете своим здоровьем, вы почти не спите последние дни. Это решительно недопустимо, ваше императорское величество! Вы должны отдыхать! Положение стабилизировалось, и когда вы отбыли в Марфино, признаться, я надеялся на то, что там, на природе, вы будете отдыхать.

Качаю головой.

– Счастливый вы человек, доктор.

– Позвольте поинтересоваться, на чем основан подобный вывод?

– Да так, доктор.

Неужели нам даже от моего лейб-медика удается до сих пор скрывать, в каком положении мы на самом деле находимся? А это, между прочим, человек, который находится рядом со мной если не постоянно, то весьма и весьма регулярно. Хоть одна хорошая новость за последние дни.

Однако академик Павлов не принял моего ироничного взгляда и продолжал проводить воспитание. Я слушал его вполуха. Хорошо ему рассуждать. Дал рекомендации, и бурчи себе спокойно. А что делать нам, простым царям?

Нет, доктор прав, конечно же. Действительно, за последнее время я вымотался совершенно безбожно, прости господи. Если мне удается поспать в сутки часов пять-шесть, то это праздник, но праздников не было у меня довольно давно. Если, конечно, не считать за праздник сегодняшний праздник. Может, для кого-то это и…

Впрочем, что за ерунду я несу? Кому Большой императорский выход в честь дня Святой Троицы праздник? Покажите мне этого человека?! Нет, где-то там, за высокими стенами Кремля, на узких улочках Москвы да у стен старинных храмов, наверняка найдется немалое число моих верных подданных, которые радуются празднику и в ус себе не дуют. Но это ведь там, за каменным многометровым забором из крашенного в белый цвет кирпича, а тут праздника не было ни у кого – ни у, так сказать, организаторов, ни у обслуги, ни у кавалергардов, ни у всякого рода конвоя, ни у священнослужителей, ни, собственно, у самих приглашенных. Хотя нет, вру. Наверняка есть немалое число тех, кому сегодня свезло свести нужные знакомства или даже договориться о чем-то конкретном, но у большинства из присутствующих весь этот державно-церковный церемониал вызывал исключительно торжественную скуку и порождал лишь ревнивые взгляды к снующим вокруг конкурентам.

А конкурировали тут все и со всеми. За мое благоволение или просто за мое внимание. За возможность оказаться «до кавалергардов», а не «после». За возможность быть представленным нужным людям или дать себя