Герой по принуждению. Трилогия (СИ) - Александр Абердин

Сцинию мой огромный, ползучий ковер, протащил через десятиметровую толщу, кристально чистой воды, без малейших изменений, зато потом последовали, вполне стандартные трансформации, в результате которых, друины резко помолодели, а их тяжелые, неуклюжие, деревенские сюртуки, кафтаны, салопы и прочие, мало импозантные одеяния, превратились в красивые, легкие наряды, созданные нашей очаровательной модельершей Лесичкой. Вместе с этим их очаровательные головы украсили пышные прически самой разнообразной расцветки, а их кожа стала не блестящей, как хорошо надраенный самовар, а матовой, сияющей подобно розовому жемчугу и стала даже нежней лепестков розы. То, что они обрели иной, измененный набор хромосом, будет заметно позднее, не ранее, чем через девять месяцев после этого дня.

Вот только покойнички, лежащие на носилках, хотя и стали совсем молодыми, оставались все с теми же шнурками вместо волос. Ну, это потому, что мой молодильный агрегат просто не знал того, чего именно они хотят. Процессия, в полной тишине, лишь изредка нарушаемой короткими вскриками и шиканьем, быстро продвигалась вперед и вскоре, Сциния и её здоровенныё друг‑друин, встали перед радужным подиумом, на котором стояли, как обитатели Светлого Парадиза, так и мои новые друзья с острова Терраглорис, нарядно одетые и ужасно торжественные и строгие.

Лютеция, которая была одета в пышные кружева роскошного бального платья, и её маленькая труппа, находились подле меня и сидели вокруг моего трона вместе со всеми моими друзьями и, горячо любимыми, родственничками. Женскому акробатическому трио и двум барабанщикам, пришлось первым опробовать на себе, действие молодильной водяной стены и они нашли его очень приятным и бодрящим, а самое главное, теперь изящную головку Лютеции украшала копна прекрасных, черных волос, завитых в крупные, тяжелые локоны, а её упоительно сладкая и ароматная кожа стала такой восхитительно нежной, что она и сама то и дело прикладывала руки к своим щекам.

В полчаса ковер протащил через магическую водяную стену, всех жителей городка, имевшего столь символическое латинское название, ‑ Сатор. Друины‑землепашцы преобразились самым капитальным образом и мои друзья, стоявшие на широких ступенях радужного подиума расступились, освобождая проход мне и моим подругам. Трон‑радуга, как на эскалаторе, плавно опустился вниз и подъехал прямо к Сцинии. Она немедленно отпустила свои золотые крылья на волю, возлегла на изящную кушеточку, стоящую передо мной и сияя от счастья, положила голову ко мне на колени. Наклонившись к девушке, я поцеловал её, после чего все мои подруги поднялись на ноги и спустились с трона.

Мои подруги встали подле трона, ребята с носилками принялись быстро подтаскивать ко мне друинов, усопших накануне, а я сноровисто вдувал в них новую жизнь, заставляя души возвращаться в свои обновленные тела. Как только эта хлопотная и беспокойная процедура была закончена и мои очаровательные подруги заняли свои места, рослый друин с каштановыми кудрями до плеч, одетый в белый костюм‑тройку, подскочил к трону, шустро пал на колени и, сверля меня своим преданным взглядом, спросил с некоторой театральностью:

‑ Избавитель, теперь я твой преданный слуга, повелевай мною и скажи, что надлежит свершить мне в твою честь?

Обалдев от такого милого и незатейливого вопроса, я взглянул на Сцинию, недоуменно и вопрошающе. Моя очаровательная, крылатая богиня, одарив меня нежным взглядом своих прекрасных, голубых глаз, радостным голосом сказала:

‑ Мой повелитель, это Маркус, бургомистр Сатора.

Поскольку, никакой подсказки в её словах я не нашел, то, не очень то и раздумывая, порекомендовал своему верноподданному бургомистру:

‑ Маркус, чем стоять на коленях, лучше пойди‑ка и соблазни своими пылкими речами, какую‑нибудь крылатую красотку, а вечером подкатывай с ней ко мне в Серебряный замок, на праздничный пир. Это будет как раз то, чему я вас пытаюсь научить и что обрадует меня больше всего.

Бургомистр радостно закивал мне головой и, почему‑то, очень пристально посмотрел на моих подруг. Чтобы не давать ему никаких лишних шансов, я быстро привел долину в её прежний вид, оставив одну только стену воды, сотворил магическое зеркало в свои покои и, подобно ревнивцу Годзилле, тут же увел этих вертихвосток от греха подальше. Мне только не хватало того, чтобы их уводили у меня из‑под носа сразу после такой торжественной церемонии.

Оказавшись в гостиной, я предложил девушкам заняться изучением магических премудростей, но это вызвало интерес только у Астреллы и Нефертити. Остальные мои красотки мечтали совсем о другом и покинули нас тотчас, как мы направились в мою библиотеку. Из этого я сделал вывод, что мне вряд ли когда‑нибудь удастся привить этим ветреным девицам хоть малую толику прилежания и уважения к своим Кольцам Творения, которые они, похоже, рассматривали исключительно как драгоценное украшение, которое снова вошло в моду.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.

В которой мой любезный читатель узнает о том, как мне удалось решить спор, возникший некогда между Создателем и его крылатыми помощниками, в пользу любви и согласия. Заодно мой любезный читатель узнает и о том, как Вельзевул вместе с целой Вселенной обрел еще и оппозицию. Однако, самое главное это то, что мой любезный читатель узнает о том, как нам с Вельзевулом удалось устроить телефонную линию связи между двумя Вселенными.

Наконец‑то, во всей этой длинной и чрезвычайно запутанной истории для меня наступил момент истины. В жутком волнении я сидел в огромном кабинете, ерзал от нетерпения в своем мягком, удобном кресле и ждал того момента, когда Конрад доложит мне о приходе архангела Вельзевула. То и дело я вскакивал из‑за стола и быстро оглядывая свой новый, парадный кабинет, прикидывая, что мне следует изменить в его интерьере, чтобы он непременно понравился Вельзевулу.

Этот старый анархист уже прибыл на остров Избавления вместе со всей своей свитой и теперь мои спутники, которые встретили его подле магического портала, показывали ему достопримечательности острова Избавления. Когда я только заикнулся о том, что мне не мешало бы самому встретить архангела Вельзевула, то все мои друзья и родственнички во главе с Асмодеем, устроили мне жесткую обструкцию. В полчаса они разбили все мои доводы и, буквально силой, заставили остаться в Серебряном замке и терпеливо дожидаться посетителей.

Все, чего я смог добиться, так это того, что мне было позволено принять Вельзевула не в огромном парадном зале, а в своем кабинете и даже надеть по этому случаю обычный, нормальный, человеческий костюм, а не эту дурацкую белую тогу без карманов. Нервы мои были напряжены до предела. Чтобы хоть как‑то разрядиться, я включил музыку. На полную громкость. Мощные, гитарные аккорды "Дыма над водой", быстро привели меня в чувство и даже настроили на мажорный лад.