'Я - кто?! Сенсей?' 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1. - Kerr Riggert

отмахнулась с раздражением девушка с бледно зеленым каре, прерывая мои судорожные поиски намеков на измену с этой девицей.

К счастью, ничего такого в памяти я не нарыл, и вроде с этой незнакомкой у Умино ничего не было. Но настроение почему-то все равно испортилось, подняв со «дна» чувство вины, которое я так старательно зарывал в ил подсознания.

Понимая, что Наруто уже мог сбегать домой и выдать наше возвращение, я по пути в резиденцию каге заглянул в любимый магазинчик Анко за коробочкой данго.

Цветочный магазинчик рядом проигнорировал. Букет был бы слишком очевидным намеком на то, что я где-то серьезно накосячил, но не хочу признаваться, где именно. Да и напороться на проницательную не по годам Ино не хотелось.

Лучше «отстреляться» по миссии сейчас, — не особо торопясь прыгал я по крышам к башне, пытаясь отвязаться от тягостных мыслей, — пока Какаши телится со своим отчетом о миссии. Зная его характер, я точно буду первым.

Сопровождение актрисы само по себе требовало отчета лично Пятой, а уж вместе с переворотом — тем более.

Какаши страшно не любит бумажную волокиту, — рассуждал я, молча разглядывая строительные леса, — а значит не припрется к Пятой с доносом, пока не напишет сочинение о работе. Или не дополнит его описаниями моего свинского поведения, чуть ли не дезертирства. И с обязательным намеком на гнусное предательство! Ведь по авторитетному мнению Хатаке, иначе и быть не может! Дескать, «если Умино никого за день не предал, то день для него прошел зря». Блин, да ведь так недолго и возгордиться!

В основном ремонт в Деревне уже закончился, следы вторжения убрали (что не скажешь о лесах), но особо дотошные продолжали доводить фасады до, только им известного, совершенства, чем усложнили передвижение по верхним путям. Будь я менее внимательным, уже стал бы инвалидом из-за таких перфекционистов!

На первый взгляд в резиденции ничего не поменялось: все то же, все так же, но впечатление было обманчивым.

Получив разрешение войти, я не удержал вежливую улыбку и некультурно уронил челюсть.

Кабинет Третьего стал похож на квартиру, которую покинул дух предыдущего владельца, вместе с выброшенными на свалку вещами: голые стены, ни одной картины, ни свитка, даже полупрозрачные драпировки и ковры пропали. Из старой мебели остался только большой стол из тика, который смотрелся в этом раю казенщины и утилитарной пустоты инородно и неуместно, сияя золотом под глянцем лака. Прямо на полу неряшливо лежали открытые и закрытые свитки, стопки бумаг и картонные коробки, будто кто-то только начал переезд, или наследнички не успели вышвырнуть все вещи покойного. Знакомый смрад табака исчез за резковатым запахом особых чернил, за почти выветрившимся душком свежеокрашенных стен, за тяжелыми цветочными духами, которые лучше бы подошли пожилой даме в парче и шелках, а не юной девушке.

Пятая будто желала вытравить любое напоминание из этого места о своем учителе и предшественнике.

Этакая месть покойнику, возможно неосознанная, но искренняя и яркая, как жгущий руки уголек. Но на людях Цунаде, конечно же, будет яро убеждать всех и вся в искренней любви и глубоком уважении к Хирузену! А сама, так же яростно, но тихо и незаметно для посторонних, ненавидеть его.

— Хокаге-сама? — не увидел я Цунаде за стопками бумаг. В ответ — тишина. Только слышно, то тихое «тык» и громкое «ляп» печатей. По звукам можно было понять, что одобрено, а кому ляпнули отказ.

Я уже было обрадовался, что кроме Цунаде тут никого нет, как встретился взглядом с Шизуне.

Та, мазнув по мне усталым взглядом, вышла из комнаты, где в прошлый раз нас принимал Тора Томэо, первый министр нашего дайме. Там, как я успел заметить, было так же пусто и голо, и тоже стояли коробки. Очень-очень много коробок. За ней бодро трусила Тонтон в красной шелковой жилетке и жемчужной ниткой на шее и плоской подушкой-лежанкой во рту. И это при том, что кимоно Шизуне из скромного в своей практичности темно-синего льна с мужским рисунком. Наблюдая за тем, как пиг устраивается под окном, задумался, что одной такой бусинкой можно расплатиться за целый комплект новеньких кунаев на месяц.

Отбросив мысли о том, какое состояние носит на себе питомец, снова взглянул на женщин.

В присутствии Като о Саске я не заикнусь. Шизуне, как мне кажется, не оценит моего порыва прикрыть ему тылы перед марш-броском в школу имени Орочимару. Слишком правильная, а после несостоявшегося предательства Цунаде, когда она засомневалась… Боюсь предположить, насколько радикальны будут ее советы Сенджу.

Да и сама Пятая была не в том настроении, чтоб к ней лезть, тем более со всякими мутными схемами.

Подавив вздох, кашлянул.

Ноль внимания.

— Мне бы отчитаться за миссию… — тихо сказал я, чтоб не раздражать пышущую недовольством каге, и изобразил робость маленького человека перед большим начальником.

Тяжко вздохнув, Като отложила стопочку бумаг и замерла около Цунаде, выжидательно глядя на меня. Видок у девушки был как у свежего зомби, даже жаль ее стало.

Шизуне кашлянула пару раз, привлекая внимание, Пятая разродилась бурчанием:

— Отчеты за сегодня туда, — рука, высунувшаяся из-за стопок документов, указала на коробки рядом со столом. «Лепесток» каждой украшала буква, соответствующая рангу.

С этим у меня возникли проблемы: класть по рангу первоначального задания? Или в пустую коробку к двум другим с буквой «S»? На меньшее переворот не тянет.

Пока я решал, Шизуне наклонилась к Сенджу и шепотом напомнила ей о пиар акции с участием актрисы.

— Задание выполнили? — будто желая побыстрее избавиться от меня, поговорила Цу, шлепая печать на очередную бумажку.

— Да, но…

Меня перебивают очередью глухих «шлеп-шлеп» по бумажкам. Еще немного и печать сломается, от такого обращения. Или штемпельная подушечка… Или стол.

— Хорошо. — не поднимая головы, кивнула Пятая. В щели между стопками мелькнула русая макушка.

Поморщился, но решил все же высказаться и все уточнить, чтобы потом не пришлось оправдываться в самый неподходящий момент.

— Заказчик доволен? — снова не дали мне открыть рот, зато положили конец сомнениям. Надо говорить как есть.

— Он мертв, Хокаге-сама.

Вспыльчивая натура Цунаде дала о себе знать воплем раненного бизона. Шизуне почти легла на самые высокие пачки, спасая бумажки, которые чуть не подняло в воздух от вылетевшей из-за стола Пятой. Порося вскрикнула от испуга.

— Но репутации Конохи это не повредит! — выпалил я, отскочив от разъяренной женщины, чтоб ненароком не попасть ей под горячую руку.

— Более