Дом из пепла и стекла (ЛП) - Уэбб Силла

— Она часть нашей семьи. Я должен защищать её честь.

— Ты серьёзно сейчас? Она разведённая, Ника. Этот корабль давно уплыл. С меня хватит. Надеюсь, куда бы ты сейчас не направился, это вернёт тебя из Средневековья в современность.

Я следую за Ренатой в дом, и через мгновение за домом раздается глубокий гул мотора, когда Нико и Джеймс уезжают.

Рената закатывает глаза.

— По крайней мере, это не красный итальянский спорткар. Это энергия маленького члена17. Я говорила нашему отцу тысячу раз, когда он выезжал на своей. С таким же успехом можно приклеить наклейку на бампер «мне нужна виагра».

Мои глаза расширяются. Разве их отец, не бывший лидер преступной организации, которой сейчас руководит Нико? Безжалостный человек, судя по тому, что я читала.

— Полагаю, твой отец хорошо воспринял критику, — говорю я весело.

— Он грозится зарезать меня всякий раз, когда я говорю что-нибудь подобное, но он этого не сделает. Итак, небольшая лекция по нашей семье. Наша мать холодная стерва, но она любит своего драгоценного сына. Она также неравнодушна к младшей сестре, Луне. Наш отец — сумасшедший, но у него есть сердце. Я папина любимица, которую ненавидит Нико. Все тёти сучки, но у них много власти. Они представляют собой смесь разных сестёр матери и отца, и все они — незамужние тётки, что в итальянском обществе должно было бы сделать их объектами жалости, но они создали свою собственную маленькую мафиозную группировку. Они повсюду следуют за матерью, огрызаясь, как те маленькие собачки, которых люди носят в сумках. Что касается меня, то я ненавижу Нико в ответ на его ненависть ко мне. Никто никому не доверяет, и никто из нас по-настоящему не любит друг друга. Кроме Луны. Мы все любим Луну.

— Ещё раз, кто такая Луна?

— Наша маленькая сестра. Только не биологическая. Она дочь младшей сестры моей матери. Белла умерла, когда Луне было шесть месяцев, и Луна стала жить с нами. Мои родители удочерили её. Может быть, потому что она не родная дочь матери и на неё не возлагается такой груз ожиданий, это позволяет нашей матери любить её? Она получает лучшее из обоих миров — любовь, но без ожиданий, которые есть у нас, — Нико и меня: жениться, обеспечить наследников и выполнить свою часть работы. По какой-то причине Луна освобождена от этого.

Кажется, будто она разговаривает сама с собой.

— Какой бы ни была причина, её все обожают. Так что, Луну балуют все и каждый. Совершенно верно. Мать умерла, отец в тюрьме за убийство. Девочке нужно сильное заземление. Я читала, что расстройства личности могут развиваться, пока ребёнок очень маленький. Думаю, это случилось с мамой. Её мать, моя бабушка, воплощение зла, и она превратила мою маму в нарцисса.

Она — открытая книга, её губы болтают без умолку, как будто синдикат Андретти не хранит семейных секретов, и я пользуюсь возможностью покопаться.

— Итак, какой диагноз Нико, как ты думаешь?

Рената поворачивается ко мне, глаза цвета океана вспыхивают.

— Нико — психопат, и тебе нужно быть осторожной с ним. Я видела, как он смотрел на тебя.

Когда? Он смотрел на меня только с плохо скрываемой яростью.

— Будто он хочет меня убить? — уточняю я.

— Нет. Как будто он хочет съесть тебя. Живьём. Я также видела, как ты на него смотрела. Беззащитно. Открыто.

Она поняла всё это из нашего минутного общения?

— Ты как маленький поросёнок, который прячется в домике из соломы18, а большому плохому волку остаётся только хорошенько дунуть, и всё, никакой защиты не останется.

— Ты слишком многое вкладываешь в кратковременный враждебный обмен мнениями.

— Правда? Посмотрим. Хорошо, проводи меня в комнату, пожалуйста.

В коридоре раздаётся стук каблуков, и Иветта замирает, словно увидела привидение. Затем она изображает на лице улыбку.

— Рената. Как… мило.

Они знают друг друга?

— Иветта. Я много слышала, но мы никогда не встречались.

— Я тоже многое о тебе слышала.

— Не сомневаюсь. Я приехала погостить. На Рождество.

Она останется на весь праздничный сезон? Боже правый.

— Погостить?

— Да. Это проблема?

— Между мной и твоим братом не всё так просто, Рената. Пока ты не добавляешь ещё больше токсичности, добро пожаловать.

Чёрт возьми, Иветта не смягчает своих слов.

— О, я могу добавить токсичности, дорогая, но она не будет направлена на тебя, если ты не будешь мне мешать. Она предназначена исключительно для Нико, а я уже давно ношу в себе этот яд.

— Яд направлен на Нико? — уточняет Иветта.

— Да, ненавижу этого ублюдка, — Рената сбрасывает с лица тёмный локон своих волос.

Иветта мгновение изучает её, затем улыбается и переплетает свою руку с рукой Ренаты.

— В таком случае, дорогая, добро пожаловать. Позволь проводить тебя в гостевые апартаменты.

Они вместе поднимаются по лестнице, и я смотрю им вслед. Иветта глупая, что ввязалась в размолвку между братом и сестрой. Говорят, самые страшные войны — гражданские. Никто не может ненавидеть с такой яростью, как семья, но это непредсказуемая ненависть, и никогда не знаешь, когда ты можешь оказаться против внезапно объединившейся семьи. Кровь не вода, и всё такое.19

Решив воспользоваться тренажёрным залом, который обустроил Нико, пока там нет никого из его головорезов, я иду в свою комнату, переодеваюсь в штаны для йоги и спортивный топик, надеваю поверх него лёгкую толстовку и натягиваю пару кроссовок.

Я просовываю голову в дверь импровизированного спортзала и обнаруживаю, что он пустой. Направляюсь к боксёрской груше и надеваю перчатки.

Через стену до меня доносится тихий стон, и я приостанавливаюсь. Что за чёрт? Я снова слышу звук и понимаю, что это скорее приглушённое хныканье. Я осматриваю окрестности в поисках слабого звука. В тишине раздаётся грохот, который привлекает моё внимание к небольшой кладовой в задней части зала, и сердце бешено колотится, когда я осторожно двигаюсь к ней.

Раздаётся ещё грохот и приглушённый вскрик, затем глубокий смех. Что за чертовщина?

Я останавливаюсь перед тем как открыть дверь, в горле пересохло и ладони мокрые. Мне нужно оружие. Оглядываясь вокруг, я вижу тяжёлую штангу. Подхожу к ней и осторожно снимаю утяжелители. Штанга тяжёлая в моей руке, металлические края острые и угрожающие.

Дверь скрипит, когда я её открываю, и свет наполняет маленькую комнату. Моим глазам требуется мгновение, чтобы адаптироваться, и это мгновение оказывается слишком долгим.

Что-то сильно ударяет меня в плечо, и я падаю на холодный каменный пол, дыхание сбивается, когда я роняю своё импровизированное оружие. Мои руки не работают, как и лёгкие. На какой-то ужасающий миг я оказываюсь совершенно беззащитной.

Павел нависает надо мной, и злобная ухмылка растягивается на его лице. Его черты исказились, превратившись в нечто дьявольское и порочное. Он фыркает и шмыгает носом, его глаза с красными ободками смотрят на меня с маниакальной злобой.

— Ебаная сука. Что ты собиралась делать с этим? — он отпихивает металлический прут вне моей досягаемости. — Вышибить мне мозги?

Его акцент так отличается от акцента Нико. Он тяжёлый, почти гортанный. Его глаза сужаются, а руки сжимаются в кулаки.

— Этот дом полон баб. Вам всем нужно знать своё место, — его брюки наполовину расстёгнуты, низко свисают на бедрах, и его дряблый пенис болтается, когда он шаркает ко мне.

— Аааагххххх, — от этого крика у меня закладывает уши.

На спину Павла прыгает какая-то фигура, и, когда они, спотыкаясь, выходят на свет, я понимаю, что это Дейзи. Она впивается когтями в его лицо, и её пальцы глубоко вонзаются в его глаза. Он кричит от ярости и крутится на месте, пытаясь сбросить её, но она держится, как будто скачет на быке.

Я использую свой шанс и поднимаюсь на колени, моё тело наконец-то двигается и подчиняется моим командам. Схватив штангу, я замахиваюсь на Павла и бью его по ноге, но, похоже, это не слишком его отвлекает. Я снова целюсь в него, но он отбрасывает Дейзи на пол и бросается на меня. Я смотрю на Дейзи и вижу её разорванный топ и растрёпанные волосы. Этот безумец напал на неё. Отвлечение стало огромной ошибкой, потому что Павел нападает на меня прежде, чем я успеваю пошевелиться.