Ужин с папочкой - Сигги Шейд

Мое дыхание замирает.

— Лайра, встань, пожалуйста.

Ее глаза комично расширяются, и она переводит взгляд на Коннора. Я оглядываюсь на ее сторону стола и вижу только выражения лиц, варьирующиеся от скуки до пустой вежливости. Коннор не соврал, когда сказал, что они работают одни.

Уранос ободряюще подталкивает Лайру, и черты ее лица становятся тверже. Все в ее напряженной позе говорит о том, что она не хочет быть здесь и все еще обижается на брак по расчету. Мне было бы жаль ее, если бы она не хотела убить Барда.

Она поднимается, отодвигая стул с такой силой, что тот скрипит.

— Лайра, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты организовала эту вечеринку, собрала нас всех вместе и наставила меня на путь истинной любви.

Несколько человек за столом издали коллективное «ах».

Коннор фыркает, а Лу хихикает. Я едва слышу их сквозь грохот в ушах. Мое сердце тлеет от надежды, что Бард получил мое послание.

Бард подносит бокал с шампанским к губам.

— Ты заслужила первый глоток.

Лайра вздрагивает, ее лицо теряет цвет.

— Нет.

— Что случилось, дорогая? — Бард скалит зубы.

Она качает головой, переводит взгляд на Коннора и кладет руку на живот.

— Я... я беременна.

За столом раздаются разговоры, и Бард опускает глаза.

Мое сердце колотится, а в голове проносятся воспоминания о том, как Бард трахал меня без презерватива из-за своего кинка на размножение. А если он делал то же самое с Лайрой? Что, если она ждет от него ребенка?

Поза Лайры смягчается, и она отдает бокал с шампанским Барду.

— Поздравляю, папочка.

Мои глаза сужаются. Полная чушь. Это объявление о беременности слишком удобно. Это ложь.

Уранос вскакивает со своего места.

— Поздравляю, — восклицает он, — пусть у тебя родится первый сын и наследник!

Я скрежещу зубами. Что, черт возьми, происходит?

Лу откидывает голову назад и разражается хохотом. Мне хочется выхватить отравленное шампанское и залить ему в глотку.

На поверхность всплывает предательская мысль. А что, если Бард решит остаться с ней из чувства долга перед ребенком? Я отбрасываю ее. Даже если будет ребенок, как Бард сможет продолжать быть женатым на женщине, которая замышляет его смерть?

Несколько человек за столом поднимают бокалы, чтобы выпить за предполагаемого сына Лайры, но никто не говорит ни слова, пока Коннор не поднимается с рукой, уже засунутой в пиджак.

Паника охватывает мое сердце.

Коннор тянется к пистолету.

Глава 22

Все происходит в замедленной съемке. Коннор достает пистолет и направляет его на Барда. Он нажимает на спусковой крючок как раз в тот момент, когда я вскакиваю, хватаю его за запястье и дергаю.

Пистолет выстреливает, Лайра вскрикивает, ее плечо залито кровью.

Каждый мужчина по другую сторону стола вскакивает на ноги и достает оружие.

Черт.

Коннор поворачивается ко мне лицом, его лицо искажено яростью.

— Сука.

Он бьет меня по лицу. По щеке прокатывается боль, и зрение затуманивается. Когда я отшатываюсь назад, он хватает меня за горло и прижимает к стене.

Мое сердце ускоряется.

Он собирается убить меня.

Комната превращается в хаос. Бард появляется из ниоткуда и оттаскивает Коннора от меня. Коннор замахивается на отца, и его пистолет снова выстреливает, обрушивая дождь из штукатурки и пыли.

Я падаю на колени и пытаюсь подняться. Огромная рука толкает меня обратно на пол.

— Лежи, — рычит Лу. — Половина пушек нацелена на тебя.

Черт.

В следующее мгновение я понимаю, что Коннора уже нет, и все встают со своих мест. Среди мужских криков и женских воплей слышны щелчки затвора и заряжания пистолетов.

Раздается еще один выстрел, за которым следует сильный грохот. Я заползаю под стол и закрываю уши, желая отгородиться от звуков паники. Дыхание перехватывает, и я молюсь, чтобы Бард не стал первой жертвой.

Это чертова кровавая баня.

— Всем опустить оружие! — кричит Бард.

Я падаю вперед, выдыхая вздох облегчения. Если Бард призывает к миру, то в него не стреляли.

— Живо! — ревет другой голос, скорее всего, Дагда.

Кто-то еще выкрикивает ряд команд на греческом языке. Похоже, Уранос успокаивает своих.

Потасовка стихает, и наступает напряженная тишина, в которой, кажется, никто не шевелится. Я остаюсь на месте, не решаясь сдвинуться с места. Семья Барда может знать, что я не убийца, но Лайра - нет.

— Приведите девушку, — кричит кто-то с другого конца стола.

— Не впутывайте ее в это дело, — рычит Бард. — Она рисковала всем, чтобы остановить моего сына.

Это вызывает новый виток криков. Где-то между шквалом голосов кто-то обвиняет меня в пособничестве Коннору.

— Они были заодно, — кричит Лайра. — Эта девчонка всегда была сукой.

Ярость бурлит в моих жилах, вызывая взрыв смелости и ярости. Я выползаю из-под стола и вскакиваю на ноги. Бард стоит слева от меня рядом с упавшим телом Коннора. Как только наши взгляды встречаются, он делает шаг вперед, прикрывая меня.

— Не высовывайся.

Он направляет меня назад, но я уже далеко зашла. Этой суке не сойдет с рук измена Барду, угроза пистолетом, и подмена ситуации, чтобы я выглядела как убийца.

Лайра прижимается к Ураносу и смотрит на меня через всю комнату, ее глаза горят ненавистью.

Она выглядит как жертва - беременная женщина, которую подстрелили, потому что жизнь, которую она носит в себе, угрожает наследству Коннора.

Напряжение слишком велико, чтобы я могла сказать правду. Я достаточно насмотрелась на стычки в больнице, чтобы знать, что бывает, когда медик сообщает плохие новости человеку, находящемуся не в том состоянии духа. Слишком много врачей получили синяки и фингалы под глазами только за то, что поставили честный диагноз.

Пора спасать свою шкуру.

Я выглядываю из-за спины Барда и указываю на Ураноса.

— Коннор целился в живот Лайры из-за того, что вы сказали.

Старший мужчина обнажает зубы.

— Я?

— Вы сказали всем, что ребенок Лайры - наследник господина Дирга, а не Коннора. Он был в ярости и хотел избавиться от конкурента, но я не смогла остаться в стороне и позволить ему причинить вред ребенку.

Лайра мрачнеет и смотрит на меня из другого конца комнаты широко раскрытыми глазами.

Даже Бард замолчал.

То, что я говорю, не совсем ложь, но и не вся правда.

Я смотрю на Лайру сузившимися глазами, пытаясь передать невысказанную угрозу. Если она и дальше будет пытаться свалить вину на меня, я