Авианосцы Евразия против Америки - Владимир Контровский

Адмирал Тови мог бы гордиться одержанной победой, но ему было не до того. Около тринадцати часов с гидросамолёта-разведчика с «Куин Элизабет» пришло ошеломляющее сообщение: «Обнаружен Хохзеефлотте – три авианосца, восемь линейных кораблей, около десяти крейсеров и свыше двадцати эсминцев». До германских кораблей было не больше ста пятидесяти миль, и командующий Флотом метрополии похолодел от мысли, что «берсерки» адмирала Лютьенса уже вылетели для атаки Ройял Нэйви. Джон Тови немедленно поднял в небо тридцать шесть оставшихся у него бомбардировщиков-торпедоносцев, остро сожалея, что нельзя вернуть хотя бы часть истребителей первой волны, направленной против русской эскадры. «Харрикейнов» явно не хватало: адмирал смог выделить для прикрытия «барракуд» только шестнадцать машин, иначе его флот оставался без истребительного «зонтика».

Предположение сэра Джона оправдалось: в 13.40 на британский флот обрушились самолёты Хохзеефлотте. Лютьенс, стремясь решить исход боя одним ударом, ввёл в дело все свои силы: сорок восемь пикирующих бомбардировщиков и двадцать четыре «нибелунга»[53], прикрытые тридцатью двумя истребителями «беовульф». Атака немцев была двухуровневой, хорошо скоординированной и увенчалась полным успехом, несмотря на яростный зенитный огонь и на отчаянные попытки «морских ураганов» отразить тевтонский воздушный натиск.

«Викториес» был выведен из строя тремя попаданиями пятисоткилограммовых бомб, изувечивших его полётную палубу, а «Илластриес», получивший два бомбовых попадания, был затем атакован «нибелунгами», зашедшими с двух направлений и поразивших авианосец тремя торпедами, попавшими ему в левый борт. Машинное отделение «Илластриес» было быстро затоплено; огромный корабль повалился на борт, стряхивая с палубы людей словно крошки хлеба с подноса.

Попадание торпедой получила также «Куин Элизабет», а на «Роднее» бомба пробила тонкую палубную броню и взорвалась в артиллерийском погребе одной из носовых башен главного калибра. Корабль исчез в огненно-дымном вихре, напомнив офицерам Ройял Нэйви о судьбе «кошек» адмирала Битти, погибших под германскими снарядами.

Атака англичан по кораблям Лютьенса оказалась безрезультатной. Зная по горькому опыту о высокой уязвимости авианосцев, немцы увеличили число истребителей прикрытия – «Граф Цеппелин» нёс на борту одни только «беовульфы». Против пятидесяти двух машин британской ударной волны (тридцати шести «барракуд» и шестнадцати «си харрикейнов») немцы бросили восемьдесят истребителей, получивших радарное целеуказание, – английские самолёты были смяты и задавлены целой тучей «беовульфов».

Это был разгром, и адмирал Тови, опасаясь, что к вечеру германские дредноуты настигнут его и навяжут ему бой, приказал соединению Фрейзера присоединиться к главным силам Флота метрополии. Фрейзер выполнил приказ, однако внёс в него свои коррективы: в сопровождении крейсера «Галатея» и шести эсминцев он пошёл на «Энсоне» на соединение с Тови, а «Глориес», ход которого снизился, а течь увеличилась, отправил в Рейкъявик под эскортом лёгкого крейсера «Пенелопа» и двух эскадренных миноносцев. Фрейзер не хотел рисковать последним авианосцем и подставлять его под удар «берсерков» и «нибелунгов», тем более что погода портилась – надвигался шторм. Англичане так и не узнали, что целью русско-германского флота является Исландия – Фрейзер надеялся, что «Глориес» отстоится в сторонке, исправит повреждения и прорвётся в Скапа-Флоу. Эскадру адмирала Макарова он сбросил со счётов: по донесениям лётчиков, авианосец и линкор русских были потоплены, а два лёгких крейсера повреждены. На самом деле «Наварин» остался непотопленным (и даже не потерял боеспособность), а «Александр Невский» – неповреждённым. Но этого Фрейзер не знал, как не знал и того, что Макаров, отправив в Берген повреждённый «Ушаков» и пять эсминцев, перегруженных спасёнными, полным ходом направился с шестью кораблями к Рейкьявику, уже зная о разгроме Флота метрополии самолётами Хохзеефлотте.

Гибель авианосца «Илластриес»

Ближе к вечеру германские самолёты нанесли повторный удар, на сей раз охотясь за британскими линкорами, оставшимися без прикрытия с воздуха. Авиагруппа «Зейдлица», производившая поиск к югу от Фарерских островов, не обнаружила корабли адмирала Тови, поспешно отходившие к берегам Шотландии, – погода ухудшилась до штормовой, густо приправленной дождевыми фронтами, – но самолёты «Мольтке», прочесывая океан к западу и юго-западу от Фарер, нашли подходящую цель. Потопив мимоходом тяжёлый крейсер «Кент», повреждённый торпедой «сапсана», «берсерки» и «нибелунги» дважды атаковали «Энсон» – флагманский корабль адмирала Фрейзера, – и в течение двадцати минут добились в него трёх бомбовых и трёх торпедных попаданий. Авиация вновь доказала, насколько она опасна для кораблей, не имеющих истребительного прикрытия, – в 18.30 «Энсон» затонул. Большая часть экипажа была спасена кораблями эскорта, но контр-адмирала Фрейзера среди спасённых не оказалось. Командующий разгромленным соединением погиб вместе со своим флагманским кораблём – наверное, это было для него лучшим выходом…

Финалом Исландского сражения стал бой у Рейкъявика.

В ночь с 4 на 5 августа русская эскадра вошла в залив Факсафлоуи. Англичане были захвачены врасплох: они никак не ожидали появления противника, а береговая линия скрыла корабли Макарова от радаров. Выскочив из-за оконечности полуострова Сельтьяднарнес и увидев в белёсом полусумраке силуэты британских кораблей, «Наварин» и «Александр Невский» открыли огонь с расстояния около трёх миль – для тяжёлых орудий это дистанция прямой наводки. Противник был на острых курсовых углах, и «Наварин», носовая башня которого вышла из строя, дал залп из второй башни и начал подворачивать к берегу, чтобы ввести в действие остальные орудия. Капитан 1-го ранга Колбасьев маневрировал осторожно и медленно, чтобы не посадить тридцатипятитысячетонную махину линейного крейсера на камни, и вторая башня «Наварина» успела сделать ещё один залп, прежде чем противник оказался в секторе обстрела третьей башни. Четыре четырнадцатидюймовых снаряда двух первых залпов упали у бортов авианосца, пятый пронесся над ним и разорвался на камнях небольшого острова, возле которого стояли англичане, а шестой вошёл под носовой козырёк полётной палубы, пропорол переборки и взорвался в верхнем ангаре. Разрыв сопровождался утробным ухающим звуком, похожим на стон раненого кита; из-под палубы авианосца потекли струи сизого дыма. Через минуту последовало попадание в надстройку – тяжёлый снаряд разнёс мостик, боевую рубку и смежные помещения, перебив и переранив всех там находившихся. А затем семисоткилограммовый фугасный снаряд третьей башни «Наварина» проник в машинное отделение, разорвался, круша котлы и трубопроводы, и «Глориес» начал тонуть, глотая воду пробоинами в днище.

Бой был жестоким и скоротечным. Английские моряки пришли в себя с похвальной быстротой, и сражались отчаянно. Прежде чем «Наварин» ввёл в действие четвёртую башню, лёгкий крейсер «Пенелопа» дал ход, открыл огонь и поставил дымовую завесу, прикрывая избиваемый «Глориес». Спасая авианосец, «Пенелопа» жертвовала собой: на пересечку ей из-за крошечного островка выскочил «Александр Невский», расстреливая «англичанку» из двенадцати стволов. Английский крейсер успел сделать всего пару залпов из носовых башен – под градом шестидюймовых снарядов он загорелся от носа до кормы. Но пожар этот был недолгим – эскадренный миноносец «Буйный», лихо развернувшись, с десяти кабельтовых дал по «англичанке» трёхторпедный залп. Для крейсера водоизмещением шесть тысяч тонн, уже получившего в корпус добрый десяток 152-мм снарядов, хватило одной 533-мм торпеды: «Пенелопа» затонула у скалистого островка, не успев выброситься на берег.

Поставленная «Пенелопой» дымовая завеса хоть и оказалась жиденькой, но всё-таки сбила прицел артиллеристам «Наварина». Возникло опасение, что авианосец может уйти, и тогда три русских эсминца один за другим выпустили в его направлении двенадцать торпед – две из них попали в медленно разворачивавшийся «Глориес» и стали для него ударом «кинжала милосердия».

А навстречу русским торпедам неслись английские. Эсминцы «Хэвок» и «Хотспер», поочередно вынырнув из дыма, пошли в атаку и до своей гибели (оба они были изрешечены снарядами шести русских кораблей) успели выпустить восемь торпед, одна из которых попала в «Наварин». Линейный крейсер приткнулся к берегу и сел на грунт, оставшись на ровном киле.

Бой, в ходе которого затонули четыре корабля и погибли сотни людей, продолжался всего пятнадцать минут – сонный Рейкъявик даже толком и не проснулся, силясь понять, что же произошло у самого его порога, в заливе Факсафлоуи.