Московский бенефис - Влодавец Леонид Игоревич

— А ты еще сомневаешься?! — вскричала донья. — На колени! Молитесь!

Пока мы молились, в дальнем конце неба появились тучи.

— Похоже, будет буря с дождем! — воскликнула донья. — Собирайте ружья и несите в дом! А я разряжу пушки.

Пока мы с Роситой собирали ружья и таскали их в дом, грохнуло четыре пушечных выстрела. Донья выпалила из двух пушек и двух мортир. Потом она помогла собрать все, что нам могло пригодиться, и мы покинули двор. Дверь мы крепко заперли изнутри и побежали закрывать ставни на окнах. Едва последняя из ставень была закрыта, как хлынул такой дождь, что крыша нашего дома задребезжала.

— Да, поди-ка, сообрази теперь, что тут было раньше! — заметила донья, обводя взглядом выжженную округу. — Пожалуй, дядюшка мой не узнал бы теперь свои владения…

ДОПРОС ПЛЕННОГО

Запершись в доме, мы и вовсе почувствовали себя в безопасности. Дождь и ветер вряд ли позволили бы кому-нибудь из тех, кто уцелел, подобраться к дому и уж тем более залезть в сам дом. Мы помылись, отскребли лица от копоти и переоделись в чистую одежду, благо ее было хоть завались. Прожженные рубахи и штаны Росита сожгла в камине — не штопать же их! Мы расставили и разложили все оружие, и свое, и захваченное, прибрали в комнатах, где натопали сапогами. Росита с доньей при моей помощи сготовили славный обед из солонины, риса и разных приправ. Я помыл посуду, и мы уже собрались было вздремнуть, как вдруг донья спохватилась:

— Батюшки! Да ведь у нас еще и пленный есть! Куда же мы его сунули, не помнишь ли, Росита?

— Помню, почему же?! — отвечала Росита. — В кладовке он.

Все втроем мы отправились вниз. Росита указала на кладовку рядом с кухней, запертую на замок. Росита открыла дверь, донья подняла пистолет и сказала:

— Эй ты, вылезай!

— Сперва развяжите меня, канальи! — глухо простонал из темноты пленник.

Донья шагнула в кладовку с зажженной свечкой и осветила дядьку, лежавшего на полу.

— Ноги у тебя не связаны, вставай, — велела донья.

— Я ранен, неужто не помните, вонючие козлы?! — вскипел дядька. Я вспомнил, что его звали Рамон.

— Ладно, — сказала донья, взяла его за шиворот и рывком поставила на ноги. Рамон глухо застонал и привалился к стене. Нога у него была вся в крови. Мне стало его жалко, и я поддержал его:

— Обопритесь на меня, сеньор Рамон… — Руки у него были связаны, и мне пришлось поддерживать эту махину за спину.

— Единственная христианская душа нашлась! — проворчал Рамон. Осторожно ступая на раненую ногу и кривясь от боли, он добавил:

— Да и то черномазая…

Мне не было обидно, потому что я понимал: Рамону больно.

Из кладовки мы привели его в кухню и усадили на табурет. Донья внимательно разглядывала его, скрестив на груди руки.

— Кто ты такой? — спросила она мужским голосом.

— Человек… — буркнул Рамон, — Рамон меня зовут.

— Что это был за корабль, который мы взорвали со всем экипажем? — поинтересовалась донья. Рамон как-то странно поднял брови, но сказал спокойно:

— Морской корабль был…

— Почему на нем был английский флаг?

— Испанского не сшили…

— Ты пират?

— Я моряк и все… Ладно вам, сеньор, палача зовите…

— На тот свет не терпится?

— Почему? Я успею, это такое место, куда рано или поздно обязательно пускают…

— Я думаю, что тебе будет лучше попасть туда попозже. Сперва я узнаю, что ты за птица и как залетела на мой остров!

— Пытать будете? — спросил Рамон.

— Как разговоришься, а то и вовсе не будем…

— Перевязали бы тогда сперва, а то истыкали шпагой да еще руки связали…

— Мануэль, разрежь веревку! — приказала донья.

Я подошел и кухонным ножом разрезал веревку. Одна из рук у дядьки, правая, была проткнута шпагой выше локтя, Росита принесла полотна, нарезала его лентами, нащипала ниток из тряпок, сваляла в катышек. Потом горячей водой промыла рану на руке, приложила к ней катышек из ниток и замотала полотняной полосой.

— Снимай штаны! — приказала донья. Рамон замешкался.

— Вы, сеньор, повесьте меня, но перед бабами я не разденусь!

— Где ты тут баб видел? — спросила донья, почему-то покраснев.

— Видно же, что девка это! — сказал Рамон, указав на Роситу. — Но уж и ловка на шпагах! Это ваша пассия, сеньор? Такие красотки, как она, опаснее любого старого вояки, клянусь честью!

— А если я скажу тебе, что и я не мужчина?

— Кто его знает… — приглядываясь к донье, произнес Рамон. — Если вы мне скажете, что этот черномазик — девочка, я тоже не удивлюсь…

— Я мужчина! — обиделся я.

— О, — улыбнулась донья, — никто в этом не сомневается! А теперь, Рамон, надеюсь, ты позволишь нам осмотреть твою ногу?

— Черт с вами! — ухмыльнулся Рамон. — Гляди ее!

— Глядите… — поправила донья, — мы с тобой не пасли свиней, мужик!

— Прошу прощенья, сеньора, но и я не свинопас! Мое полное имя Рамон-Хорхе-Мария де Костелло де Оро, я всего лишь бедный идальго, но род мой древен…

— Де Костелло де Оро? — сказала донья взволнованно. — Да поразит вас гром небесный, сеньор, если вы солгали!

— Я не солгал, сеньора, мой отец Альфонсо де Костелло де Оро был родственником…

— А как вы, сеньор Рамон, попали сюда?

— Очень просто, сеньора. Наше судно в сорока милях отсюда столкнулось в бою с двумя голландскими. Нам удалось уйти от них, потому что один из голландцев был уже здорово потрепан, прежде чем встретился с нами. Нам удалось подбить фок-мачту на втором, и они отстали. Ночь скрыла нас из виду, а утром мы подошли к этому чудному острову, поскольку запасы воды у нас иссякли. Капитан послал нас за водой. Хотя флаг у нас и английский, но испанцев у нас немало, дезертиры, бывшие пленные, беглые галерники — все отпетый народ. Мы и не знали, что попадем в такую переделку… Готов поклясться молоком матери, что мы ждали чего угодно, но не засады.

— Вы и у пиратов были офицером?

— Ну, если это так можно назвать. Меня называли «лейтенантом», но доля добычи от этого не повышалась. Мне действительно поручали командовать людьми, особенно в последний год, так уж получилось, что меня слушались… Так вот уж никак я не мог ожидать, что встречу вас, дорогая кузина!

— Честно говоря, я тоже не ждала вас увидеть, мой дорогой кузен…

— Ну что же… — улыбнулся Рамон, — зовите ваших слуг, пусть отведут меня в каземат.

— Каземата у меня нет, а слуг всего двое…

— Ну, тогда позовите солдат!

— Здесь нет ни одного солдата, сеньор…

— А кто же стрелял из пушек? Вы думаете, я деревенщина, дорогая кузина, и не знаю, что такое артиллерийская канонада? За короткое время прогрохотало столько выстрелов, что даже, будь у вас не трое, а целых двадцать пушкарей, и то они не успели бы…

— Мои пушки стреляли сами! — сказала донья сущую правду.

— Сеньора, я же не собираюсь выяснять, сколько у вас солдат!

— Я и не скрываю, Рамон, нас действительно три человека… Я провожу вас, а Мануэль поможет вам дойти. Обопритесь на его плечо!

Рамона заперли на ключ в довольно удобном жилище. Ему даже вина принесли. Я бы тоже согласился быть пленником, если бы мне дали столько жратвы. Правда, в этой комнатенке не было даже маленького окошка, но в двери светилось много дырочек, просверленных буравом, и задохнуться было нельзя.

Караула, конечно, ставить не стали. Дверь была крепкая, и вышибить ее, да к тому же с одной рукой, Рамону было не под силу. Гораздо больше донья опасалась, что на острове еще могли остаться пираты, прибывшие на корабле с Рамоном. Правда, на дворе бушевал дождь, который мог зарядить не на одни сутки, подъемный мост поднят, а ворота закрыты, однако от этих пиратов всего можно было ожидать. Поэтому, ложась спать, мы натащили к постели ружей и зарядили их.

Росита и донья улеглись рядом со мной. А потом они начали делать такое… Наверно, их душами завладел дьявол. Господи, спаси и помилуй!