Тайны Звенящих холмов - Андрей Демидов

– Какой-то чёлн, – пожал плечами Искусеви. – Их много проскочило мимо за ночь.

Швиба сдёрнул с пояса костяной рог и прерывисто затрубил. Пронзительный, надтреснутый звук отразился от берегов, словно обрадованных прервавшимся затишьем.

– Эй, чальте сюда, иначе будем метать стрелы с огнём! – крикнул вирник и с удовлетворением услышал, как захлюпали опущенные в воду вёсла, разворачивающие чёлн.

– Я купец Дей из Куяба, возвращаюсь из Стовграда с великим ущербом, – крикнул из челна длиннобородый человек в дорогом шёлковом одеянии поверх кольчуги. – У меня нечего взять. Дайте дорогу.

– Я Швиба, вирник князя Водополка, с отборной дружиной! Что ты балаболишь? Из какого такого Стовграда? – Швиба сделал двум подошедшим дружинникам знак подготовить захватные кошки и тихо добавил: – Что-то он темнит, клянусь Перуном.

Челн глухо ударил в ладью, и его начало медленно разворачивать течением. Двое сидящих в нём гребцов, по виду дедичей, схватились за увешанный щитами борт.

Купец учтиво приложил руку к груди:

– Князь Каменной Ладоги Стовов поставил в устье Стохода детинец, перегородил Вожну и берёт виру. Этот детинец называют Стовград, воевода.

– Так это же земля стреблян, купец! – вытаращился на Дея вирник. – Они-то куда делись?

– Этого не ведаю. Знаю, что со Стововом большая варяжская дружина из Ранрикии. И они хозяева у Моста Русалок и по Стоходу до Лисьего брода. В детинце сейчас два десятка воинов, челядь и княжич Часлав с мамками. А сам Стовов с дружиной и варягами ушёл в сторону Дорогобужа. У меня забрали всё вино, что я вёз на Гетланд. Будь прокляты ладожане!

– О Один Всемогущий! – вздохнул Эйнар, подошедший вместе с Рагдаем и вирником. – Этот варяг наверняка Гуттбранн, чтоб он пропал.

– Боюсь, нам не удастся подняться до Лисьего брода на ладье, – сказал Рагдай, когда товарин, отчалив, скрылся из глаз. – Придётся бросить ладью не доходя до Стохода и тайно идти к Медведь-горе, чтоб исполнить веление Матери Матерей.

– Клянусь Велесом, всё запуталось, как пяльца у слепой старухи! – озадаченно промычал Швиба. – Идущий берегом Мечек, не ведая о детинце, напорется на сторожу Стовова у устья Стохода, и черемисы и стребляне проведают, что зачем-то в Тёмную Землю пришли бурундеи Водополка. Тайно не получится. Они, захватив языка, могут узнать и о Рагдае, и о вещах Матери Матерей. И будут искать нас. Эх, мало у меня воев! – Швиба раздосадованно засопел. – Там сейчас за каждым деревом стреблянин или Стовов-мечник. Кишат.

– Я чувствую, будет много работы, клянусь Одином, – ухмыльнулся Эйнар, похлопывая ладонью по рукояти меча.

Швиба взглянул на варяга как на занедужившего чёрной лихоманкой, но неожиданно его взгляд просветлел.

– Ладью бросать не будем, так и пойдём к Стовграду. Возьмём его и пожжём.

Дружинники одобрительно загудели, а Вишена вытащил то, что прятал за спиной, продолговатый, металлический, тяжёлый предмет – штрар, мистический предмет, подарок Матери Матерей.

Варяг потряс штраром в воздухе:

– Верно, имея такое колдовство, можно сразить целое войско!

– Ты что, ополоумел! – Верник и Швиба одновременно бросились к нему, хватая за руки и пытаясь вырвать опасную для всех вещь. – Брось, брось! Зачем брал? Отдай колдовство!

Вишена начал оскорблённо отбиваться, сшиб с ног Верника и, уворачиваясь от Швибы и набегающих бурундеев, крикнул побелевшему Рагдаю:

– Я просто погляжу, клянусь богами, что такого? Надо же попробовать… – Он выдернул штрар из нескольких ладоней.

Хотел было протянуть его кудеснику, но кто-то ударил его древком копья по локтю, отчего штрар сухо щёлкнул; застывшие с открытыми ртами люди увидели, как разлетается надвое парус и мачта медленно, словно во сне, рушится в воду. Затем синий всполох из штрара скользнул на мгновение по береговой линии.

Оттуда донёсся треск и хруст падающих деревьев.

Что-то вспыхнуло.

Запахло жжёной смолой и смертью.

– Кудеса, волховство! – благоговейно прошептал Искусеви. – Колдовской меч Тролльхьярин.

Все застыли, как громом поражённые, включая Вишену. Первым опомнился Швиба.

– Проклятый варяг! – надсаживаясь, заорал он. – Он нас всех погубит, призовет всех духов! Отдай, а не то я тебя убью!

Рагдай осторожно, на негнущихся ногах подошёл к Вишене, боящемуся даже моргнуть, вынул из его руки штрар и осторожно вложил его в развязанный Искусеви мешок с остальными кудесами Матери Матерей:

– Твоё счастье, что никого не убило, Вишена. Видно, боги неотступно хранят нас!

– Ему руки надо отрубить! – опять заорал Швиба, дёргая щекой, ненавидящими глазами вперившись в варяга.

Вишена подавленно промолчал.

– Эй, а где Коин? – озираясь, спросил один из дружинников. – Тот, что на мачте сидел?

– Да тут я, – отозвался с кормы Коин, отжимая в кулаке бороду и стряхивая с рубахи водоросли. – А что это было? Стребляне?

Ему хотели что-то ответить, но Искусеви заметил несколько полусгнивших брёвен на заброшенной пристани.

– Лысая пристань! Стоход совсем близко! – словно вторя ему, впереди раздался тревожный звук серебряного рога.

– Вёсла в воду. Разбирайте оружие, готовьте стрелы! И обрубите верёвки, а то мы тащим за собой мачту, того и гляди она может зацепиться за дни и мы опрокинемся… – распорядился Швиба, который все ещё находился под воздействием увиденного. – Эй, Кудин, Важда, Авдя, Коин, под быка идите, на нос. Псой, к кормилу, держись середины реки.

– Помогайте им, – сказал Рагдай варягам, вынимая меч.

Искусеви и Верник уже стояли на носу, среди бурундеев, которые спешно надевали клыкастые шлемы поверх войлочных шапок, раскладывали подле себя сулицы, тулы с длинными камышовыми стрелами, пробовали тугие можжевеловые луки, усиленные костяными накладками, подтягивали тесьму панцирей и снимали с бортов круглые деревянные щиты с изображением чёрного солнца с лучами-змеями на красном поле.

– И-и-и… Мах! – крикнул от кормила Псой, и вёсла дружно вспенили воду, а доспехи гребцов звякнули в такт.

– Это хорошо, что туман, клянусь Велесом, – сказал Рагдаю напружиненный, отчего-то улыбающийся Швиба. – Им из-за тына было б сподручней кидать стрелы, чем нам. Если Стовов и впрямь ушёл, детинцу конец. Ну а если не ушёл…

Устье Стохода с нагромождением гранитных валунов и несколькими торговыми судёнышками рядом открылось неожиданно, словно не ладья пришла к нему, а оно надвинулось из тумана.

За камнями Моста Русалок проглядывался холм, над которым чернел столб сигнального дыма и витал звук боевого рога.

Где-то в зарослях осоки у подножия холма звякало железо о железо, хрипели и ржали кони, яростно взывали к богам.

– Это Мечек схватился со сторожей, и из детинца наверняка вылезут на подмогу своим, – обернулся к вирнику Авдя. – Оттуда подняли дым, значит, Стовова в детинце нет. Они ему знак дают.

– Псой, к берегу! Суши вёсла. Скрыто ударим на детинец, – рявкнул Швиба, напрасно пытаясь подавить свой раскатистый бас.

Бурундеи, стараясь не грохотать, вытянули вёсла на борт и, после того как ладья, шурша днищем о песок и гальку, въехала в берег, попрыгали в густую осоку.

Бредя по колено в воде и разводя царапающие лицо стебли, Вишена оглянулся, шепнул Эйнару:

– Это хорошо, кстати, что парус срезало, клянусь Фрейром. Ладьи теперь и не видать!

– Ладно. Не ищи правды там, где её нет, – нехотя ответил тот. Уже не сдерживая хриплого дыхания, под бряцание оружия и хруст мелкого багульника под ногами вои стремительно взбежали на холм и, закрывшись щитами, подступили к тыну. Детинец встретил их лаяньем собак и блеянием коз.

Над частоколом не было видно ни одного шлема, ни одного щита, только нахохлившийся петух косил мутным взглядом на людей, раскручивающих для броска штурмовые крюки.

Когда один из крючьев клацнул рядом, впившись в древесину под тяжестью карабкающихся по его верёвке тел, петух хрипло пропел и тяжело слетел во двор.

Вслед за ним во двор свалились Швиба, Важда и Эйнар, влезший на стену без верёвки, как кошка.

Они внутри.

Слишком всё явно.

К ним от воротной башни уже бежали с копьями наперевес четверо мечников Стовова, а в низких дверях единственной избы мелькнула и пронзительно завизжала баба в длинной белой рубахе.

– Сюда! Тут трое татей влезли! – на ходу крикнул один из черемисов, кидая в Швибу копьё и выуживая из-за пояса кистень на длинной окованной ручке. – Бей их!

На его зов из избы вывалились ещё двое, с луками в руках:

– Бей! Бей! Их всего трое!

Но словно Перун просыпал по Стовграду железный дождь; двор в одно мгновение наполнился нападавшими, безмолвными, сноровистыми, злобными.

То ли нападающие слишком быстро перелезали через тын, то ли у обороняющихся, от неожиданности, время потекло медленнее…

Тем временем Швиба, без труда увернувшись от копья, присел под мерцающим кругом вращающегося кистеня и достал колено первого из своих сегодняшних противников остриём меча. Не тратя мгновений на добивание рухнувшего тела, он мощным ударом выбил меч у второго черемиса и рассёк спину третьего, уже развернувшегося к бегству.