А в Ростове снова дожди - Юлия Бузакина

совсем безнадежна. Если разлучить ее с мамочкой, глядишь, еще и готовить начнет».

Видимо, Вика уже не так сильно злилась на него за душ и испорченное платье. Нашла в холодильнике ветчину, сыр и помидоры, в кухонном ящике обнаружила свежие булочки из местной пекарни. Сделала бутерброды, поставила в микроволновку, запечь сыр. Достала кружки, заварила чай.

– О, а говорила, готовить не умеешь, – появившись в дверном проеме, усмехнулся Владимир.

– Я говорила, что пироги печь не умею, – обиженно поправила его она. – Ничего, что я без разрешения в твой холодильник залезла? Честно говоря, я очень есть хочу. Тебе сахар и лимон в чай класть?

– Только лимон. Без сахара.

Как будто и не ссорились вовсе. А главное – ведет себя так, будто это не она у него в гостях, а совсем наоборот.

Он фыркнул, сел за стол, подождал, когда она поставит перед ним бутерброды и сядет рядом.

– А куда ты дела платье? – тут же вспомнился ее испорченный наряд.

– На лоджии, сушится, – будто невзначай, указала на кухонное окно девушка. – И лифчик тоже. Не могу же я домой в твоей рубашке ехать. Я на другом конце города живу.

Он посмотрел на нее, такую милую и нежную, без косметики, и замер. Ангел, да и только. Ангел, который сидит перед ним в одной рубашке и черных ажурных трусиках, беспечно запихивая в очаровательный ротик горячий бутерброд.

– А дурацкое сообщение болельщице футбольного клуба «Ростов» зачем отправила?

– А ты не догадываешься?.. – в голубых глазах блеснула горечь.

– Вика! – с досадой всплеснул руками Владимир. – Мы же об этом уже говорили. Ты не можешь…

– Уверен?! – не дав ему договорить, заерзала на своем месте она. – Что я не могу?! У меня есть то же, что и у нее! Хочешь, разденусь, чтобы ты в этом убедился?

– Нет! – испуганно вскрикнул он. – Пожалуйста, не надо!

Ей стало так обидно, что на глаза навернулись слезы. Шампанское и вермут продолжали будоражить воображение, накаляя переживания. Какая-то уличная девка ему подходит, а Вика, значит, нет?

Она резко встала из-за стола и, не спуская с него глаз, расстегнула на рубашке две верхние пуговицы.

Он ощутил, как оживает его несправедливо обиженное в сообщениях Лане мужское достоинство, и судорожно сглотнул. Каким-то шестым чувством понял, что сегодня Вику от себя уже не отпустит.

И она в тот же миг это поняла, стоило только встретиться с ним взглядом. Прочла все по красноречивому взгляду внезапно потемневших серых глаз. Сердце гулко застучало у самого горла.

«Значит, так тому и быть», – решила она, и страх куда-то исчез.

Несмело шагнула ему навстречу. Позволила усадить себя на колени. Почувствовала, как его губы коснулись шеи, и шумно втянула в себя воздух. Робко прижалась к его груди и закрыла глаза.

Его руки скользнули под рубашку, с наслаждением поглаживая бархатистую кожу. По телу побежали мурашки, и она притихла, прислушиваясь к приятным ощущениям.

Владимир постепенно освобождал ее от рубашки. Вот и с последней пуговицей покончено. Рубашка упала на пол. Он замер на мгновение, любуясь безупречно очерченной небольшой грудью с нежными розовыми сосками. Осторожно прикоснулся к ней ладонями. Не удержался и жадно приник губами к тугим бутончикам.

С ее губ сорвался тихий стон. Все тело немедленно отозвалось на его действия сладкой судорогой, и она крепче обхватила его шею руками.

– Пожалуйста, отнеси меня в постель. Иначе из моей головы выветрится вермут с шампанским, и я не решусь на это никогда… – приподнявшись, срывающимся голосом попросила она.

– Уверена, что хочешь этого? – придерживая ладонями ее обнаженную спину, внимательно посмотрел ей в глаза Владимир.

– Да, – прильнув еще ближе, шепнула она.

Он не заставил себя ждать. Легко подхватил ее на руки и отнес в спальню. Мягко опустил на постель, откинул в сторону пушистый плед. Сбросил с себя брюки, устроился рядом. Запустил пальцы в ее слегка влажные волосы и притянул к себе. Почувствовал, как она дрожит от волнения. Не давая опомниться, осторожно коснулся губами ее губ.

– Боже, какая же ты красивая, – хрипло пробормотал Владимир и с нежностью притронулся пальцами к ее щеке.

– Даже без косметики? – неловко усмехнувшись, спросила она.

– Без косметики ты еще красивее, – он наклонился к ней и снова поцеловал мягкие, манящие магнитом губы. Теперь его поцелуй был наполнен страстью и настойчиво приглашал в мир любовных утех.

Вика прикрыла глаза. Длинные волосы беспорядочно рассыпались по подушке. Ладони сжали скользящую шелковую простынь. Красивая девичья грудь часто вздымалась, сердце колотилось у самого горла.

Он медленно потянул вниз тонкую резинку черных трусиков. Она вскинула голову и слегка приподняла бедра, позволяя лишить себя этой пикантной детали одежды.

Владимир отбросил кусочек черной ткани в сторону и осторожно коснулся ладонью низа живота. Скользнул ниже, поглаживая полоску темных волос, и шумно втянул в себя воздух. Она, чувствуя, как тело свело сладкой истомой, издала тихий стон.

Он привлек ее к себе свободной рукой и впился в губы новой порцией поцелуев. Его вторая рука продолжала скользить, осторожно раздвигая стройные ноги. Ее кожа горела огнем. Объятая сладостной негой, девушка поддавалась, словно мягкий бархат.

Он больше не сдерживал себя. Нависая над ней, притянул к себе и целовал, не давая перевести дыхание. Руки ласкали затвердевшую от возбуждения грудь, мягкий живот, бедра… Она прильнула к его горячему, пахнущему лосьоном и желанием телу, и несмело подалась навстречу.

– Я хочу тебя… – сорвался хриплый стон с его губ, и спустя мгновение он вошел в нее.

Вика вскрикнула и дернулась, зажмурившись от боли.

– Потерпи, моя хорошая… – он крепко прижал ее к себе, легко коснулся губами ее рта, и осторожно, стараясь не причинять еще большего дискомфорта, двинулся глубже.

– Мамочки! – она всхлипнула. Осознавая, что другого выхода, кроме как терпеть, у нее просто нет, судорожно впилась ногтями в пушистый плед.

Мгновения, пропитанные жутким дискомфортом, казались вечностью. Но вот он прикрыл глаза от удовольствия и со стоном выскользнул, перепачкав простынь.

– Мы не использовали презерватив… – дрожа всем телом, пробормотала Вика.

– Презерватив только добавил бы неприятных ощущений, – он привлек ее к себе и коснулся подушечками пальцев ее пылающих от смущения щек. – Неужели ты думаешь, что я позволю себе в первый раз доставить тебе проблемы?

– Не думаю. Но почему-то мне очень больно… и холодно, – она отстранилась от него и потянулась за пледом. Укутавшись в пушистую ткань, свернулась клубочком на постели и закрыла глаза. По щекам против воли покатились слезы.

– Боже, все получилось настолько плохо? – испугавшись, подвинулся к ней он. Сразу стало стыдно. За то, что так сильно злился на нее