Милицейские истории: невыдуманные рассказы о милиции и без милиции. Миниатюры - Михаил Борисович Смоленский

пачку. Оба, конечно, говорили, что нет. В это время подходил ещё один, изображая знакомого того, кто потерял деньги, и, узнав, в чем дело, предлагал всем показать борсетки. Оба показывали. Те, порывшись в них, все посмотрев и не найдя упавшие «деньги», уходили. Первый мошенник тоже быстро уходил. А нашедший пачку «долларов», радостно предвкушая поживу, искал укромное место и разворачивал найденные «доллары». Увидев там бумагу, он, как правило, начинал проверку уже своей борсетки и, не обнаружив там уже свои деньги, шел с заявлением в милицию. Никому из потерпевших граждан даже в голову не приходило, что из раскрывшейся борсетки ничего выпасть в принципе не могло. Она так скроена. Разве что перевернуть её и потрясти. Но пачка долларов мутила разум. А найти этих мошенников было очень трудно, так как они не в одном месте действовали, а перемещались по городу — правда, преимущественно в местах нахождения нескольких дорогих магазинов, где, как правило, бывали люди с деньгами. В день приходило по два-три заявителя. А сколько не приходило?

Приходившие в отдел потерпевшие описывали этих ребят, и мы даже составили их фотороботы и раздали постовым милиционерам. Через неделю я уже очень хорошо представлял их лица. Мы несколько раз патрулировали с потерпевшими в местах возможного появления мошенников, но всё безрезультатно. Ходим по Садовой, а они на Семашко. Ходим по Семашко, а они на Московской. Ходим по Московской, а они на Ворошиловском. А группа всего одна. Да и времени просто так ходить у нас особо не было. Никто ведь от всех обязанностей по своим зонам не освобождал.

И тут его величество Случай пришел нам на помощь. Вы не поверите, но эти мошенники, по счастливому стечению обстоятельств, увидели свою очередную жертву во мне! Я немного внешне похож на «кавказца». Черные, слегка курчавые волосы, черные усы. Во рту золотые фиксы, на шее золотая цепочка, золотое кольцо на пальце и часы «Ориент» с золотисто-желтым циферблатом. Ну да, есть такая у меня слабость, любовь к золоту. Начальство вечно косилось, но помалкивало. Образ неплохо работал. И еще я носил очень большую, сшитую по специальному заказу, поясную борсетку. Удобная это вещь была. Она состояла из двух частей. Наружной, из нескольких карманов, — для денег, документов, ключей. А под ней была внутренняя: для пистолета, запасной обоймы и наручников. Все на поясе, и ничего не видно. И руки свободны. Правда, коллеги по уголовному розыску из-за её размеров и схожестью с сумками, которые носили электромонтеры, прозвали меня «электриком». Но я терпел их шуточки, так как летом было очень удобно. Всё с тобой, и ничего не видно.

Вот в таком виде я важно шествовал по Садовой и, повернув на переулок Подбельского, был окликнут молодым человеком, который указал мне на пачку долларов у меня под ногами. Я опустил глаза и увидел её, эту знакомую куклу. Штук десять её родных сестер уже лежало в нашем отделе. А впереди маячил молодой человек, в правой руке которого была расстегнувшаяся и слегка наклоненная борсетка, которую он держал за ручку. Молодой человек с расстегнутой борсеткой неспешно удалялся в сторону Центрального рынка. Я не поверил своим глазам. Не может такого быть! Из ступора меня вывел голос молодого человека, громко повторившего свой вопрос: «Это ваши доллары?» По-прежнему ещё не веря в такую удачу, я поднял «куклу» (а я не сомневался, что это кукла) и положил её в карман. Сценарий их представления был тот же, что уже описан мною. Кульминация, правда, была другая. Зашли в ближайший подъезд, и они предложили мне показать содержимое сумки. Я сразу согласился, но с поправкой, что сам всё им дам и всё покажу. Правда, когда я вытащил пистолет, один из них — тот, что подошел позже — так рванул, что мгновенно исчез, но двоих я положил на пол и пристегнул друг к другу наручниками. Затем привел их в магазин «Ландыш», в кабинет директора, и вызвал по телефону машину из райотдела милиции.

А уж там радости не было предела. Мы вызвали всех потерпевших, которые в ходе следственных действий опознали этих мошенников. Раскрыто, наверно, два десятка фактовых уголовных дел. На оперативной планерке заместитель начальника милиции по оперативной работе разрешил мне носить ещё более толстую золотую цепь, а зимой — норковую шапку. Радовались все. Конечно, кроме трех мошенников. Трех, потому что задержанные мною тут же сдали своего третьего напарника.

Воспитание «борсеточника»

Вообще мне, похоже, явно везло на борсеточников. Так на милицейском сленге мы называли воров, которые прокалывали водителям колеса и, пока те меняли их на запасные, довольно ловко воровали борсетки из машин. Иногда им попадали и весьма кругленькие суммы.

Одним светлым летним днем еду я на своем «жигуленке» по ул. Энгельса (так ранее называлась Большая Садовая) в сторону железнодорожного вокзала. Остановился рядом с обойной фабрикой, немного не доехав до железнодорожного вокзала. Вышел из машины, запер её и пошел в дом напротив. Моя борсетка на поясе, но в руках хорошая кожаная сумка с бумагами. Минут через двадцать вышел, подошел к машине, открыл, поставил сумку на заднее сиденье и по привычке осмотрелся.

Вижу, что примерно метрах в трех от заднего колеса моей машины стоит молодой парень и делает вид, что он просто стоит. Именно делает вид, так как в этом месте никто никогда не стоит. Все или проходят, или курят, или разговаривают компанией. А вот чтобы просто стоять — никогда. Ну, отметил я это про себя, а сам тем временем сел в машину и завел её. В это время парень присел прямо у моего колеса, а затем быстро встал и опять замер. Я тронулся с места, но не прямо поехал, а резко развернул машину в обратную сторону, через двойную осевую, нарушив правила дорожного движения, и затем медленно стал подниматься по ул. Б. Садовая в сторону пр. Буденновский. Вижу в зеркало заднего вида, что этот парень перебежал через дорогу и трусцой бежит вслед за мною. И еще я почувствовал, что правое заднее стало как-то вести себя «неправильно». Тут я в уме все эти его телодвижения возле моей машины сложил с моим «бьющим» колесом, и на меня сошло просветление. Так это, блин, «борсеточник»! Проколол колесо и бежит за мной, ожидая, что я остановлюсь и начну его менять. Ну, держись, гнида. Предъявить-то тебе пока нечего, но сейчас ты надолго запомнишь нашу встречу… Начинаю прижиматься к обочине, останавливаюсь