Шахидка с голубыми глазами - Андрей Дышев

– Интересно, а почему именно нам такая честь? – задал вопрос третий.

Я не принимал участия в дискуссии. Не знаю, какими словами выразить это чувство… В общем, я твердо знал, что подозрение снято со всех, кроме меня. Может, люди, которые обыскивали нас, как-то по-особенному смотрели на меня. Может, мужчина в синей форме изучал мой паспорт слишком долго. Но получилось почти так, как в знаменитом фильме: моим землякам разрешили забрать свои вещи и выйти из помещения, а меня попросили остаться.

Оказывается, поводом стала губная помада. Мужчина в форме спросил, принадлежит ли этот предмет мне, на что я утвердительно кивнул и состроил на лице выражение маленького озорного греха. В комнату пригласили неимоверно толстую женщину с коричневым лицом и фиолетовыми губами, облаченную в брюки и бежевую рубашку с погонами – по-видимому, это был эксперт по косметике. Женщина сначала долго рассматривала помаду, выдвигая и задвигая алый стержень, затем понюхала ее, после чего стала рисовать помадой на обрывке газеты. Не удовлетворившись этими экспериментами, она решительно надавила большим пальцем на маслянистый стержень, превращая его в жирную лепешку.

Я подумал, что на этом интерес к моей персоне угаснет, но не тут-то было. Мужчина в форме позволил мне забрать бумажник, изуродованную помаду и мобилу, а паспорт передал своей дебелой коллеге, после чего с приятной улыбкой огорошил меня неожиданным требованием:

– Мы должны досмотреть ваш багаж.

Тут я вспомнил, что кроме нательного белья в «дипломате« лежит пистолет Макарова, и мне сразу стало нехорошо. Эксперт с фиолетовыми губами кивком головы показала на дверь. Мы вышли. Я лихорадочно соображал, как мне выкрутиться из создавшегося положения. Досмотр моего «дипломата» неминуемо приведет к катастрофическим для меня последствиям. Легко можно было угадать количество лет, которые мне придется отбыть в испанской тюрьме. И следовало еще молить бога, чтобы меня не признали сообщником Богдана.

Движущаяся дорожка привезла нас в зал прибытия. Жадными глазами нас встретила толпа турагентов; над головами торчали таблички с названиями фирм, и создавалось впечатление, что это некий безмолвный митинг. Переваливаясь с ноги на ногу, как откормленная утка, эксперт неотступно следовала за мной, время от времени касаясь моего плеча своей массивной грудью. Вид у нее был скучающий, и проверка моего багажа, скорее всего, была лишь заурядной формальностью. Я с нарастающей тревогой смотрел по сторонам, на зеркально-сверкающий зал, похожий на некий тонкий, слаженно работающий механизм, и вокруг столько всего было красивого, привлекательного и манящего, но моему взгляду не за что было зацепиться. Я ждал идей, я напрягал мозги, но голова была пуста, и чувство полной безнадеги стремительно захватывало организм и подавляло волю.

С каждым шагом оставалось все меньше до моего эшафота. Я шел настолько медленно, насколько это было допустимо, и посреди зала наконец остановился, делая вид, что растерялся от изобилия указателей и табличек. Женщина улыбнулась, приободряя, и показала на эскалатор, ведущий вниз.

Бегущие вниз ступени я воспринял как тюремные ворота, откуда обратного пути нет. Я был готов придумать самую нелепую и неправдоподобную причину не идти на эскалатор. Мы встретились с экспертом взглядами, и женщина вопросительно вскинула вверх брови.

– Извините, но я очень хочу в туалет, у меня диарея, – сказал я ей по-испански, необыкновенно легко вспомнив язык.

Эксперт растерялась, не зная, как ей поступить и чем помочь, а я, воспользовавшись этим секундным провалом в бдительности, побежал к двери с символическими изображениями дамы и джентльмена.

Это была всего лишь отсрочка от казни. Склонившись над умывальником, я обливал лицо холодной водой и думал, как спасти себя. Самым скверным было то, что в моем сознании доминировала лишь одна идея, тупая и агрессивная, как черный бык испанской породы Bos taurus ibericus, выращенный специально для участия в корриде; идея простая, глупая, обреченная на неминуемый провал: бежать без оглядки, куда глаза глядят, подгоняемый животным страхом и отчаянием.

Я сунул голову под кран, ловя себя на мысли, что невольно повторяю поступок Яны. Пребывая в позе вопросительного знака и блаженствуя от живительного холода, проникающего в глубь моего разгоряченного мозга, я неожиданно почувствовал легкое прикосновение к заднему карману. То ли сыграла профессиональная привычка осторожного и неторопливого обращения с карманниками, то ли интуиция на что-то намекнула, и я не стал дергаться и судорожно хвататься за карман, где лежал бумажник. Воришка только «клюнул», проверяя мою чувствительность. Я стал плескаться под струей воды с удвоенным азартом и незаметно посмотрел в зеркало. Так и есть! За мной, потупив безвинные очи, стоял чумазый подросток с явным криминальным отпечатком на иссушенной физиономии.

И наконец на меня снизошло озарение: вот он, мой спаситель, мой ангел-хранитель! Я выпрямился, фыркая и брызгаясь, как искупавшийся в реке пес. Воришка мгновенно ретировался и пристроился рядом с писсуаром, но я был уверен, что он не оставит меня в покое, пока не вытащит из моего кармана бумажник. Мне следовало быть осторожным, чтобы не спугнуть его и не вызвать у него подозрения. Улучив момент, когда воришка не видел меня, я быстро достал бумажник, выудил из него деньги и автомобильные права, а на их место воткнул посадочный талон и багажную квитанцию. Я вернул бумажник в задний карман и снова склонился над раковиной. Мне пришлось полоскать голову еще минуты три, пока мой нехороший благодетель не умыкнул бумажник. Отдаю должное его мастерству, на этот раз я даже не почувствовал его прикосновения. Хлопнула дверь, воришка смылся. Теперь мне оставалось ждать и надеяться на то, чтобы он не струсил, не сплоховал и довел свое дело до конца.

Я долго вытирал лицо и руки бумажным полотенцем, а потом сушил голову под феном. Я провел бы в этом благодатном заведении неизвестно сколько времени, если бы в дверь не заглянула моя обеспокоенная проводница.

– С вами все в порядке? – поинтересовалась она.

Кто бы знал, с каким усердием я молил судьбу быть ко мне благосклонной! Мы спустились по эскалатору вниз. На ленте транспортера, словно карусельные лошадки, медленно кружились чемоданы и сумки. Я с замиранием сердца выискивал среди них свой черный «дипломат». Нет его! Наверное, впервые в жизни я испытал радость от того, что меня обокрали. Мы с моей мадам зашли за ограждение. Я хмурил брови и качал головой, глядя на ленту, потом пошел вдоль нее. Пассажиры разбирали последние сумки. Вскоре на ленте осталась лишь пластиковая переноска для кота, из которой доносилось жалобное мяуканье. Транспортер остановился. Эксперт недоуменно посмотрела на меня.

Я смело пошел в атаку.

– В чем дело? – воскликнул я, приближаясь к контролеру, стоящему на выходе. – Где мой кейс?

Контролер невозмутимо ответил, что весь багаж, кроме переноски с животным, выдан пассажирам согласно багажным квитанциям. Я начал раздувать скандал. Контролер попросил меня предъявить багажную квитанцию. Я обыскал карманы и объявил, что у меня украли бумажник, где лежала эта самая квитанция. Контролер посоветовал мне обратиться в полицию. Эксперт, взопревшая от духоты, вмешалась в наши переговоры и взялась лично проверить все квитанции. Я принялся орать, что немедленно обращусь в Гаагский суд. Эксперт морщилась и просила меня закрыть рот. Я начал катить на нее бочку, обвиняя ее в том, что меня необоснованно задержали, из-за чего я лишился ценного кейса. Эксперт нашла мою багажную квитанцию в общей стопке и вопросительно взглянула на контролера. Возникла заминка. Я выдвинул требования по компенсации моральных и материальных убытков на сумму десять тысяч евро. Эксперт ответила, что может предложить мне только забытого хозяином кота. Вокруг ограды стали собираться люди; похожий на журналиста мужчина с бронзовой лысиной сфотографировал меня с трех ракурсов. Эксперт шепотом просила меня заткнуться и обещала, что это недоразумение будет улажено, но я продолжал буянить. В конце концов, эксперт нервным движением вынула из своего кармана мой паспорт и коротким толчком сунула его мне в руки.

– Ради бога, уходите! – попросила она.

Я добился того, о чем мог только мечтать, но должен был доиграть до конца свою роль и не сфальшивить.

– Ага, – с пониманием произнес я. – Вы хотите просто так от меня отделаться. Вот она, хваленая Испания! Простому русскому туристу наплевали в душу, и даже прощения не попросили!

– Ну, хорошо, – процедила эксперт, с лютой ненавистью глядя мне в глаза. – Извините меня… А теперь убирайтесь!

В этом конфликте не хватало какой-то логической точки, и я ее поставил: решительно схватил переноску, откуда по-прежнему вылетал жалобный вой, и с гордым видом пошел с ней к эскалатору.