Океан сказаний - Сомадева

Был царь по имени Кунтибходжа. Как-то раз пришел к нему и остановился в его доме мудрец Дурваса, не отрешившийся лишь от единственной страсти-вводить в заблуждение. Царь поручил заботы о мудреце своей дочери Кунти, и та ревностно за ним ухаживала. Однажды этот мудрец, желая испытать Кунти, сказал ей: «Я пойду искупаюсь, а ты тем временем поскорее свари в молоке рис и дай мне его поесть». Сказав это, риши быстро выкупался и приступил к еде, ибо Кунти уже принесла ему горшок, полный каши. От горячей пищи этот горшок будто пылал и его невозможно было держать в руках. Видя это, мудрец взглядом указал Кунти на ее спину. И тогда она, поняв его желание, поставила горшок себе на спину. Мудрец поел в свое удовольствие, а Кунти сожгла себе спину; но хотя ей было очень больно, она ни разу не пошевельнулась. Довольный этим, мудрец наградил ее, когда закончил свою еду. Вот как жил мудрец Дурваса у Кунтибходжи, и мне кажется, что Авантика тоже живет у тебя неспроста. Поэтому будь почтительна с нею». Услышав из уст матери этот рассказ, Падмавати стала еще больше стараться угодить остававшейся неузнанной Васавадатте. Но Васавадатта, разлученная со своим супругом, становилась от тоски по нем все бледнее, словно лотос в полночь. И только всевозможные ужимки Васантаки, приличествующие его мальчишескому облику, иногда вызывали у нее, страдающей от одиночества, улыбку на лице. Между тем царь ватсов после долгой и дальней охоты возвратился поздно вечером в Лаванаку. Там он увидел, что огонь превратил в золу женские покои дворца, и услышал от министров, что Васавадатта и Васантака сгорели. Узнав все это, Удайана, лишившись чувств, упал на землю, и казалось, этот обморок был послан царю, чтобы облегчить ему первую боль при известии о несчастье. Однако спустя несколько мгновений царь пришел в себя, и горе так начало жечь его сердце, как будто бы в нем пылал огонь, сгубивший царицу. Рыдающий, сломленный страданием, царь был близок к самоубийству, но тут он стал припоминать, и в голову ему пришли такие мысли: «Сын твоей жены-царицы будет владыкой видйадхар», — так сказал мне мудрец Нарада, и это не может быть ложью. Мудрец предсказал мне также, что через некоторое время меня постигнет несчастье. К тому же скорбь Гопалаки кажется мне не очень глубокой, да и Йаугандхарайана со всеми прочими не выглядят слишком огорченными. Все это наводит меня на мысль, что царица, может быть, и жива. Не прибегли ли здесь мои министры к какой-нибудь политической хитрости? Тогда, возможно, я еще встречусь с моей царицей. Подожду и посмотрю, чем все кончится». Так рассудив, царь, ободряемый министрами, укрепил свое сердце мужеством. А Гопалака немедля послал к своей сестре тайного гонца, чтобы сообщить, как идут дела, и придать ей твердость духа. Между тем царь Магадхи послал в Лаванаку своих лазутчиков. Разведав обо всех событиях, они возвратились обратно к царю и доложили ему о том, что узнали, Выслушав их, царь решил, что настал благоприятный момент, и пожелал выдать за владыку ватсов свою дочь Падмавати, тем более что его уже просил об этом министр Удайаны. Тогда он послал посла, который поведал его желание владыке ватсов, а также Йаугандхарайане. По совету Йаугандхарайаны Удайана выразил свое согласие; при этом он подумал: «Может быть, только поэтому и скрылась царица!» После этого, уверившись, что судьба ему благоприятствует, Йаугандхарайана немедля отправил к царю Магадхи своего посла. «Мы пошли навстречу твоей просьбе. Через шесть дней, на седьмой, владыка ватсов отбудет в Магадху, чтобы жениться на Падмавати. И тогда он быстро забудет Васавадатту», — вот о чем известил царя Магадхи мудрый министр. И посол отправился и передал, что ему было поручено, а царь Магадхи принял его с великой радостью. Затем владыка Магадхи, в согласии со своим желанием и любовью к своей дочери, начал торжественные приготовления к пышной свадьбе. Падмавати, узнав о желанном женихе, была счастлива, Васавадатту же, когда она услыхала ту же новость, охватила скорбь. Это известие сделало ее такой бледной, что казалось; и так уже преображенная, она хочет еще меньше быть на себя похожей. Лишь слова Васантаки: «Благодаря этому враг станет другом, а муж все равно к тебе не переменится», — словно утешение задушевной подруги, внушили ей мужество. И поскольку свадьба Падмавати была уже близка, Васавадатта, успокоившись, начала готовить для царевны неувядающий венок и тилаку божественной красоты. На седьмой день, как и было сказано, вместе со своим войском и министрами прибыл на свадьбу в Магадху владыка ватсов. Не будь у него тайной надежды только таким путем обрести вновь свою царицу, он, разлученный с женой, даже не помыслил бы о новой супруге! На глазах своих ликующих подданных вышел его встретить радостный царь Магадхи, будто океан, поднявшийся навстречу восходящему месяцу. И владыка ватсов вступил в столицу царя Магадхи, а для всех горожан наступил великий праздник. На него, околдовывающего своей красотой сердца, хотя тело его и исхудало от разлуки, тамошние женщины взирали словно на Смару, лишившегося Рати. Войдя во дворец владыки Магадхи, Удайана тут же проследовал в свадебную залу, которую заполняли замужние женщины. Посреди залы царь увидел приготовленную для обручения Падмавати, чье округлое, как луна, лицо затмевало своей красотой полный диск месяца. Заметив на ней гирлянду и тилаку божественной красоты, точно такие же, как у него самого, Заказ царь невольно подумал: «Откуда они у нее? Затем, взойдя на алтарь, царь взял ее руку, как будто принял дань от покоренной им земли. А дым с алтаря застлал его взор слезами, будто он из преданности Васавадатте не в состоянии был видеть празднества. И, казалось, Падмавати угадала тайные мысли жениха, потому что лицо ее, когда она обходила слева направо огонь, стало ярко-красным, словно от гнева. Едва только кончилась свадьба, владыка ватсов выпустил руку невесты, но ни на мгновение не отпускал он Васавадатты из своего сердца. Затем царь Магадхи вручил ему столько драгоценных камней, что, казалось, земля, из которой их добыли, лишилась всех своих сокровищ. В этот момент Йаугандхарайана, призвав в свидетели Агни, заставил царя Магадхи дать клятву, что он не будет питать злых умыслов против Удайаны. И долго еще длилось празднество, во время которого дарили одежду и украшения, пели лучшие из певцов, исполняли свои танцы гетеры. Озабоченная благополучием супруга, Васавадатта старалась остаться незамеченной; она притворилась спящей, и красота ее была подобна красоте луны, появившейся среди белого дня. Но вот владыка ватсов проследовал на женскую половину дворца, и мудрый Йаугандхарайана, испугавшись, что он встретится с царицей и раскроется весь их замысел, сказал царю Магадхи: «Сегодня же, господин, владыка ватсов должен покинуть твой дом». И поскольку тот ответил согласием, он известил об этом царя ватсов, и Удайана тоже высказал свое одобрение. Поэтому вскоре уже владыка ватсов, захватив с собой еду и питье, тронулся в путь вместе с министрами и женой своей Падмавати. А свой превосходный паланкин Падмавати уступила Васавадатте, дав ей также в услужение своих придворных. И вот Васавадатта, никем не замеченная, тоже отправилась вслед за войском, взяв с собой переодетого Васантаку. Спустя некоторое время владыка ватсов достиг Лаванаки и вошел в свой дом вместе с новой супругой, но думая об одной лишь своей царице. Прибыла в Лаванаку и Васавадатта. Отпустив своих придворных, она явилась ночью в дом Гопалаки. Встретившись там со своим братом Гопалакой, который радостно ее приветствовал, она обняла его и дала волю слезам, хлынувшим из ее глаз. В то же время, верный своему обещанию, туда пришел Йаугандхарайана вместе с Руманватом, и царица оказала ему должное почтение. Но пока он старался облегчить ей горе от едва выносимой разлуки с мужем, отпущенные ею придворные явились к Падмавати и сказали: «Сюда прибыла Авантика, царица. Но, отослав нас, она зачем-то направилась в дом царевича Гопалаки». Узнав такое от своих придворных, Падмавати ощутила тревогу и приказала им в присутствии Удайаны: «Ступайте к Авантике и скажите ей: «Ты поручена моему покровительству. Что за дела у тебя с Гопалакой? Тебе следует быть там, где нахожусь я». Царь услышал это, и когда придворные ушли, он, оставшись наедине с Падмавати, спросил ее: «Кто сделал тебе эти венок и тилаку?» Она ответила: «В моем доме некий брахман оставил девушку по имени Авантика. Это ее замечательное искусство». Когда владыка ватсов это услышал, он подумал: «Вполне возможно, что в доме Гопалаки Васавадатта», — и бросился туда. Придя, он вошел в дом, у дверей которого ждали придворные, а внутри находились царица, Гопалака, оба министра и Васантака. Тут-то он и увидел Васавадатту, скрывшуюся и вновь найденную, словно, воплощение луны, избавившейся от затмения. Тогда он пал на землю, пронзенный жалом скорби, а сердце Васавадатты затрепетало от страха за него. И она, чье тело стало бледным от разлуки, тоже пала на землю, рыдая и обвиняя себя в том что она сделала. Так плакали эти муж и жена, измученные горем, что даже лицо Йаугандхарайаны увлажнилось слезами. В конце концов, услышав эти стенания, явилась туда на шум недоумевающая Падмавати. Когда она понемногу узнала обо всем, что случилось с Удайаной и Васавадаттой, то пришла в такое же отчаяние, как и они, ибо добры и мягкосердечны благородные женщины. А Васавадатта сквозь рыдания восклицала снова и снова: «Зачем мне моя жизнь, если я принесла горе моему супругу!» «Царь, все это сделал я, желая, чтобы ты стал верховным государем и для этого взял в жены дочь царя Магадхи. А на царице нет никакой вины. Падмавати, хотя она и ее соперница, — свидетельница ее добродетельной жизни в изгнании», — так сказал тогда царю ватсов стойкий духом Йаугандхарайана, «Я готова немедля войти в огонь, чтобы подтвердить ее чистоту», — промолвила тут же Падмавати, свободная от всякой ревности. «Это я виновен перед ней в великом зле, ведь царица страдала из-за меня», — настаивал царь. «Нет, это мне нужно войти в огонь, чтобы очистить сердце царя от подозрений», — исполненная решимости, требовала Васавадатта. Тогда мудрый Йаугандхарайана, лучший среди добродетельных, ополоснул рот водой и повернувшись лицом к востоку, воскликнул: «Если я заботился о благе царя, если царица невинна, скажите об этом, хранители мира. Иначе я лишу себя жизни». Произнеся ото, он замолчал, и тогда раздался божественный голос: «Счастлив ты, царь, что имеешь министром Йаугандхарайану. Счастлив ты и тем, что жена у тебя — Васавадатта, Богиня в прежнем рождении. Нет на ней никакой вины». Так сказав, голос умолк. И услышав этот голос, наполнивший своим эхом все стороны неба, прекрасный, словно гром, прогремевший из только что показавшихся туч, все эти люди, так долго испытывавшие тяжкие муки, подняли свои головы, не стыдясь того, что подражают павлинам. А Удайана вместе с Гопалакой одобрили все, содеянное Йаугандхарайаной, и почудилось царю ватсов, что уже вся земля находится у него в повиновении. Царь испытывал великую радость, имея рядом с собой двух жен, которые воплощали для него Наслаждение и Счастье и чья любовь с каждым днем расцветала все больше и больше.